Я старался держаться солидно как в аэропорту, так и в автобусе, что вез к гигантскому лайнеру. Но когда нас, элитных, подвезли к особому трапу, по которому мы поднялись в отдельный салон, где у каждого терминал, с которого можно выходить в инет прямо с борта, я не мог сдержать ликующей дрожи, и все время хотелось заорать: смотрите, я лечу первым классом!
В соседнем салоне, огромном, как ангар, путешествуют эконом-классом, по четыре кресла в ряд. И расстояния там намного меньше между креслами, а здесь можно сесть у окна, не заставляя пассажира на крайнем кресле вставать, выйти, можно даже одним движением пальца превратить кресло в уютное ложе. Да и для завтрака не доска, что прикреплена к спинке кресла, что впереди, откидывается, а выдвигается настоящий столик. И конечно же, такое обслуживание разве что арабские шейхи могут себе позволить. Я косил, как заяц, во все стороны, стараясь не выказывать невежества. Все ведут себя так, словно и родились в этом салоне.
Я даже жалел, что перелет длился так недолго, но, когда сошел с трапа, сердце вновь ускорило радостный бег: вот она, Испания! Страна Эль-Сида, мавров, Дон Кихота и Лойолы!
Надо сказать, что к комфорту человек привыкает быстро, я как должное принял, что в аэропорту меня ждали, усадили в лимузин и на большой скорости, разве что без мигалки и ревуна, которыми в Европе не пользуются даже члены правительства, доставили в роскошный отель.
В лимузине, где чуть ли не все удобства с бассейном, вода в бокале не дрогнула ни разу, когда я освежал горло и глотку, а затем чуть ли не на руках внесли в отель.
Правда, пока везли в гостиницу, я смотрел в окно и помалу чувствовал растущее разочарование. Телевидение испортило всю свежесть впечатлений. Человек, который, к примеру, ни разу не видел Эйфелевой башни, будет ею восхищаться, но нет таких, кто не видел бы ее несколько десятков раз в кино, где на ней дерутся, стреляют, прыгают ниндзя, целуются влюбленные, злодеи с верхней площадки осматривают Париж, с которого начнут захватывать мир… и любой турист, видя ее наяву, не находит в ней ничего нового. Напротив, вживую она не столь привлекательна, как на экранах, где ракурс выбран нужный, и подсветка, и музыка пощиплет струны сердца…
По обе стороны шоссе проносились окрестности, которые не отличить от южных областей Украины, Крыма или Ставрополья. Люди одеты в общеевропейскую одежду, так что испанца издали не отличить от хохла, кацапа или чурки. Дома тоже среднеевропейские, разве что где-то в глубине сохранились в мавританском стиле, но это памятники, а памятники смотреть не люблю, с ними почему-то ассоциируется кладбище. Впрочем, понятно почему.
В отеле встретить меня выбежал сам главный менеджер с помощниками, они смотрели, как он прогибается, мнется, краснеет и бледнеет по очереди, покрывается от испуга потом, кланяется и все время разводит руками.
— У нас, простите, — говорил он на очень правильном английском, которого в Англии уже не услышишь, — сейчас в городе фестиваль нудистов, представляете, двенадцать тысяч человек прибыло!.. у них какое-то юбилейное шествие ожидается! А еще в это же время, представляете, здесь же состоится Всемирный съезд офтальмологов! Этих поменьше, но все-таки человек двести-триста. Совпало, к несчастью… Все отели и гостиницы переполнены… Вы же так внезапно… Если бы хоть за сутки, чтобы мы успели забронировать…
— Нет свободного номера? — спросил я.
— Отдельного нет, — вздохнул он и посмотрел умоляюще. — Может быть, все-таки устроит двухместный? Одно место, правда, уже занято, однако номер из трех комнат… Роскошный номер!
Я махнул рукой.
— Ерунда, сойдет. Я не жить сюда приехал. Проконсультирую и уеду.
Он возликовал так, что мне стало жалко беднягу. А может, мелькнула мысль, с этим у них строго: организация платит хорошо, но и выгоняет при каждом промахе? По спине прошел холодок. При моем комфорте уже немыслимо жутко было бы вернуться на мои прежние триста долларов в месяц. Правда, сперва я жил на тысячу, а девять откладывал, но потом разошелся, и теперь уже почти ничего не остается на черный день. Сейчас жалованье кажется вполне нормальным. Вообще-то и больше могу потратить.
Коридорный подхватил мой чемоданчик, портье забежал вперед и сам нажал кнопку вызова лифта, все чувствуют себя виноватыми, что опростоволосились, и я подумал невольно, а не принадлежит ли и этот отель нашей организации. Коридорный хотел взять у меня ключ, но я открыл сам: слышал про случай, когда по ошибке выдали ключ от чужого номера. Двери распахнулись в шикарный зал, люстра, как в Большом театре, стол на двенадцать персон, шикарнейшая мебель под старину, дорогая посуда в серванте, портреты на стенах, еще две двери слегка приоткрыты, показывая просторные и хорошо меблированные комнаты.
— Все в порядке, — сказал я.
Они поблагодарили за чаевые и неслышно скрылись. Я перевел дыхание, все еще напрягаюсь, когда даю эти самые злополучные чаевые, никак не могу отделаться от тягостного чувства, что унижаю человека, а ведь почти не застал Советской власти, когда давать чаевые считалось позором для дающего и унижением для принимающего.
По номеру прошелся осторожно, стараясь ни к чему не притрагиваться. Настоящие апартаменты, первая комната — приемная, вторая — кабинет, третья — спальня. Огромная массивная двуспальная кровать занимает треть площади, по бокам только небольшие туалетные столики.
Только сейчас ощутил, что едва слышно пахнет духами. И хотя духами теперь пользуются и мужчины, но почему-то решил, что духи женские. Да и вообще владельцы гостиниц очень охотно выполняют пока еще негласное предписание, что в целях борьбы с дискриминацией по половому признаку нужно стараться селить в двух- и более местные номера женщин и мужчин поровну.
Постояв на пороге, я вернулся в холл и заглянул в платяной шкаф. Здесь запах духов более стойкий, а на плечиках женские платья и даже костюм. Мне он показался слишком консервативным, все-таки нудистки и в одежде должны быть ярче и более вызывающими, но вообще-то какой из меня знаток…
Я все еще прикидывал, какой же окажется эта нудистка, как дверь отворилась. Вошла женщина, повернулась, закрывая дверь, и я уже со спины увидел, что это далеко не рядовая, более того — нудистка высшего класса. Есть такое понятие «синий чулок», так называют сторонящихся мужчин женщин, хотя на самом деле под мешковатыми одеждами таких синих чулков нередко скрываются офигенные формы. Так вот у этой женщины в самом деле формы офигенные. По крайней мере, если смотреть сзади…
Она повернулась, и я понял, почему она стала нудисткой. Такую фигуру любая женщина захочет показать мужикам не только по одному при совокуплении, а всем сразу. Чтоб смотрели и завидовали тому, с кем ложится в постель, хотя, возможно, она предпочитает однополую любовь.
Лицо умное, строгое, массивные очки в роговой оправе выглядят, как маска для плавания, настолько огромные, глаза серьезные, нос классически тонкий, губы хорошей формы, но без всякого силикона, как и добротная грудь: силиконовая принимает неестественно округлую форму, а натуральная при таких размерах слегка провисает…