Несколько минут тешился иллюзией, что вот какой молодец, угадал, потом оборвал себя и сказал трезво: не теряй голову и не беги за толпой, как в свое время Насреддин, что пустил нелепый слух, а потом, глядя на бегущую толпу, сказал себе, что раз столько народа поверило, значит, это все правда…
Пожалуй, это вообще первое, что удалось внедрить нашей организации так легко: всего лишь подстроенная публикация и ток-шоу с участием медиков. Ток-шоу прокрутили в записи несколько раз по всем каналам, а дискуссии в прессе возникали уже без нашего участия.
Буквально на следующий день в офисах начали обнажать грудь молоденькие женщины, а женщины постарше поспешно записывались в кабинеты пластической хирургии на имплантацию груди. Молодежь приняла с энтузиазмом: на дискотеках смотрели на девушек в майках, как на деревенских дурочек, считалось хорошим тоном не раздеваться во время танца, а уже заходить в зал с обнаженной грудью.
Через два-три дня обнаженногрудые появились на улицах. Сперва в компании, в группе не так неловко, да и помогут отгавкаться от злобных старух, а потом уж и одинокие девушки свободно и независимо шли по своим делам: в офис, в магазин, на службу, стараясь ни на кого не глядеть, чтобы обнажение не выглядело приглашением к чему-то более тесному, как всегда понимают мужчины.
За пару следующих месяцев я апнулся еще трижды. Жалованье поднялось до пятидесяти тысяч в месяц, квартиру я сменил, даже Эмма намекнула, что неприлично человеку с таким достатком жить в доме, что ниже среднего. Я пробовал вякнуть, что вообще-то в России квартиры предпочитают покупать, а не снимать, мы ж не Запад, она посмотрела с великим удивлением.
— Не Запад? — переспросила озадаченно. — Разве ты не ездишь по Западу так же свободно?
— Ну, езжу…
— Эх, Евгений Валентинович, каким ты бываешь консерватором.
— Каким?
— А вот таким! Давай я подберу тебе квартиру, а если так уж захочешь купить, то скажи — фирма сразу купит для тебя.
— Нет, — запротестовал я, — предпочитаю за свои. Я получаю просто дико много.
Она загадочно улыбнулась.
— Даже не представляешь, сколько будешь получать, когда перейдешь на левл выше.
Я насторожился. Видимо, здесь апы — одно, а левлы — другое. Апы — вроде ступеньки, а левлы — этажи. Но все-таки я не на первом: Глеб Модестович сказал, что за мной теперь будет глаз да глаз, а это значит, что я из «учеников» перешел в «подмастерья», так сказали бы в масонской ложе.
Задачи, которые мне спускал Глеб Модестович, бывали довольно интересными, обычно все из той области, которой я и хотел заниматься в универе, только слишком, как мне казалось, расплывчатые. Я же предпочитаю конкретику, которую можно приложить к действительности, и очень гордился как все более широко распространяющейся волной демократизации в гостиничном бизнесе, когда уже почти во всех странах Европы мужчин и женщин стали заселять в общие номера. Более того, в Швеции, Нидерландах и Германии вообще запретили селить в номера одних мужчин или одних женщин: в этом увидели дискриминацию другого пола.
Гордился и тем, что в офисах женщины обычно работают, обнаженные до пояса, не говоря уже о вечеринках, дискотеках, фитнес-центрах, кафе или парках отдыха. Правда, возгордиться слишком уж не удалось, как-то забрел в кабинет к Цибульскому, у него на стене огромный лист ватмана, жирным фломастером начертаны странные лестницы, похожие на ветвистые молнии. Каждый корешок несет обозначение, я подошел ближе, всматриваясь. Цибульский наблюдал с победной улыбкой.
— Ну как, нравится?
— Да так, — ответил я неопределенно, — просто еще не понял, что за схема. Катание на коньках — понятно, а что такое скайфайт, к которому идет ниточка? При чем тут дельтапланеризм, если от него стрелка к дайвингу, а дайвинг, если мне память не слишком изменяет с кем попало, что-то вроде ныряния в воду…
Он слушал с победоносной улыбкой.
— Тепло-тепло… Но все же приятно встретить такого невежу.
— Почему?
Он ухмыльнулся.
— А покуражиться собственным превосходством?
Я развел руками.
— Над такой овцой? Нет славы в превосходстве над таким ничтожным соперником. Да и не соперник я…
Он сразу посерьезнел.
— Не принимай всерьез. Это я шучу так. Нестандартно? Да все мы здесь нестандартные. Ты тоже. А схема эта просто показывает наглядно, сколько и какие виды спорта появились в последнее время.
— Дельтапланеризм — это в последнее время?
Он покровительственно усмехнулся.
— В твоем возрасте может казаться, что и компьютеры были всегда. Да, дельтапланеризм придумали на моей памяти. Как и подводное плаванье с аквалангами. Маски и ласты тогда же изобрели, я уже заканчивал вуз. А вот серфинг, роликовые коньки, скейт, сноубординг — совсем уж новинки. Сейчас вот думаю, где разместить на листе все эти суперновые виды спорта, когда прыгают на велосипедах и мотоциклах, перебираются на малой скорости через препятствия…
Я подумал, сказал осторожно:
— Входит в моду лазанье по стенам… Начинали сперва карабкаться просто по стенам высотных домов, а сейчас строят специальные стены! С крохотными выступами, за которые можно ухватиться только кончиками пальцев…
Он кивнул.
— Знаю-знаю. Уже разместил, смотри!.. Но за ним еще есть пустое место…
— Как это?
Он сказал смущенно:
— Я вывел формулу, сейчас она проходит обкатку, так что еще не совсем идеальна… Словом, когда у молодежи появляется какой-нибудь новый вид времяпрепровождения, я тут же рассчитываю: есть ли у него будущее. Более того, возможны ли ростки к новым видам спорта?
Я вспомнил, что уже видел не раз какие-нибудь смешные, нелепые, а чаще всего просто дурацкие соревнования, самое простое из который — бег в мешках, бег с огромным куском сыра или бег через километровую полосу, заполненную липкой грязью до пояса. Некоторые из этих соревнований выказывают удивительную живучесть, как, к примеру, соревнования лесорубов Канады: кто быстрее срубит и распилит дерево, но они вот уже триста лет остаются развлечением сугубо местным, а есть такая дурь, как лазанье по стенам, что, вчера родившись, сегодня уже охватила эпидемией половину населения земного шара, а завтра будет настойчиво стучать в двери Олимпийского комитета.
Он наблюдал за мной заинтересованно, я наконец догадался:
— Значит, ты мониторишь появление новых видов спорта?
— Бери шире, — ответил он скромно, — развлечений.
— Развлечений, — повторил я, — которые можно ввести в ранг спорта?
Он кивнул.