В этот момент из подъезда выскочила Настя в накинутой на плечи куртке.
– Наташенька, я тебе верю! – завопила она и бросилась Наташе на шею. – Честное слово, я тебе верю! Ты хорошая! Ты очень хорошая, и я тебя тоже люблю!
– Настя... – Наташа обняла ее, чувствуя, что вот-вот расплачется. – Настя, никто не виноват, просто жизнь – такая странная штука... И папа твой тоже не виноват...
– Я знаю, – быстро перебила ее Настя. – Я почти все знаю про папу. Он – жертва страстей, – выразительно произнесла она, явно повторяя чьи-то слова. – Я разговор подслушала – он кому-то там обещал деньги отдать. Какие-то огромные суммы... И не в рублях, между прочим!
– О господи... – пробормотала Наташа.
– И про тебя он тоже наврал. Зачем он тебе, если у тебя... если у тебя есть Никита!
Ледяной колкий снег кружился вокруг них.
– Настя, иди домой, ты замерзнешь! – умоляюще произнесла Наташа.
Девочка не реагировала.
– Настя! – строго произнес Никита.
– Все, иду... – У дверей Настя обернулась. – Если бы вы знали, как я ненавижу взрослую жизнь! У взрослых все так сложно и запутанно... Вот пойду и порву свой паспорт! Буду вечно молодой...
Она убежала.
Никита обнял Наташу.
– Ты плачешь?
– Нет, все в порядке...
– Ты плачешь, – покачал он головой. – А зря. Ты ведь из-за Насти переживала, а она... а она оказалась очень разумным человеком, между прочим.
– Да, теперь мне легче... – прошептала Наташа, уткнувшись в его плечо. – Она мне верит, я в этом убедилась.
– Теперь пойдем к твоему Максу, будем с ним разбираться. Он хотел нас убить – такое ему с рук не сойдет!
– Он не собирался нас убивать, – покачала головой Наташа. – Просто хотел напугать. Он мне сказал, что собирался выпустить нас на следующий день.
– Извращенец! – сердито произнес Никита, прижимая Наташу к себе.
– Никита... – пробормотала она.
– Что?
– Я ничего не понимаю. Ни-че-го.
– Я тоже... – он вдруг поцеловал ее. Таким долгим поцелуем, что у Наташи закружилась голова, и она почувствовала, как нестерпимо горят у нее щеки.
– Что ты делаешь? Зачем?
– Я тебя целую... Затем, что не могу придумать ничего лучше. Ты мне нравишься.
– Правда? – удивилась она.
– Клянусь! – истово воскликнул он.
– Я тебе не верю. Не ве-рю...
– Ну и не надо! Какая разница... Все равно ты мне нравишься!
Они целовались посреди темного пустого дворика, и снежные вихри кружились вокруг них. В какой-то момент Наташе даже показалось, будто и она летит куда-то в этой ледяной круговерти.
Потом Никита пошел ее провожать и непонятно каким образом оказался у Наташи дома. Она опомнилась, когда обнаружила, что они стоят в ее тесной прихожей. «Неужели я сама пригласила его к себе? – удивилась она. – Или это была его инициатива? Не помню. Впрочем, какая разница...»
– Так вот ты где живешь, – удивленно произнес он, проходя в комнату. – Какой старый дом... Еще хуже того, что я снимаю в Сокольниках.
– Ты хочешь сказать – просто развалюха? – улыбнулась она.
– Да, – серьезно произнес он. – По сравнению с жильем твоих родственников...
– Никита, я прошу тебя!
– Ладно-ладно. Только я думаю, что ты достойна лучшего. У тебя должен быть какой-нибудь необыкновенный дом... Вроде тех, что строил Антонио Гауди в Испании.
– Я не знаю никакого Гауди, и я ни разу не была в Испании! – покачала она головой. – Я вообще нигде не была...
Никита обнял ее:
– Я хотел бы показать тебе весь мир. И подарить дом. Даже не дом, а замок... Ты удивительная.
– Не клянись! И ничего не обещай... – она прижала палец к его губам. – А то вдруг ты не сможешь выполнить своих клятв? Мне ничего не надо. А насчет замков... мне вполне хватило той ночи в Григорьине.
Никита засмеялся и снова поцеловал ее.
– Когда-то я хотел осчастливить Катю Стенич... Я многое ей обещал и много делал для того, чтобы мои обещания сбылись... Не хмурься – я говорю о ней в последний раз и лишь для того, чтобы ты поняла – у нас с ней все в прошлом. Но ты...
– Что – я?..
– На самом деле мне нужна была только ты. Я как будто знал тебя раньше, мечтал о тебе. И чем дальше, тем сильнее убеждаюсь в этом.
– Какие красивые слова... И так хочется в них поверить! Не слишком ли много шампанского мы выпили?
– Ты смеешься... – он сделал вид, что сердится, прижал ее к себе еще сильнее. – Но ничего. Когда-нибудь ты поймешь, что я говорил все это не просто так!
* * *
...Небо за окном казалось светлым от снежного вихря.
Они лежали рядом, и Никита осторожно прикасался губами к ее плечу.
– Ты красивая. Ты очень красивая... Ты знаешь? И еще в тебе есть нечто большее, чем красота.
– Что же? – не открывая глаз, она улыбнулась краешком губ.
– Тайна.
– Тайна? Нет, ты ошибаешься – во мне нет никакой тайны.
– Есть, – упрямо произнес он. – Ты меня полностью подчинила. Я весь в твоей власти – что хочешь со мной делай...
– Хорошо. Вот, – она приподнялась на локте и поцеловала его. – И еще...
Ее волосы волной упали на него.
– Щекотно! – засмеялся он. – Наташа...
– Что?
– Ничего. Просто – Наташа...
Тени скользили по потолку в прозрачной, зыбкой темноте, сплетались руки, и мучительное, до боли, счастье перехватывало дыхание.
«Как же я хотела этого... Как мечтала о том, чтобы этот человек был рядом со мной – и любил меня... – мелькнула у Наташи мысль перед рассветом. – И вот все случилось. Точно наколдовала...»
* * *
Утром они расстались – до вечера, как обещал Никита. Целовали друг друга без счета, смотрели в глаза, смеялись... И говорили много глупых, трогательных слов. Позже, вспоминая об этом, Наташа невольно улыбалась, и у нее замирало сердце. Она была так влюблена, что ей казалось, будто вчерашнее шампанское все еще бродит у нее в крови.
Вика Абрамова многозначительно усмехалась, глядя на нее со стороны.
– Наташа, тебя не узнать! – не выдержав, сказала она. – Ты такая счастливая... Только смотри – осторожнее.
– О чем ты? – не сразу поняла Наташа.
– Все о том же. Смотри, не обожги крылышки...
– Ах, Вика, перестань! – отмахнулась Наташа.