Нет, Наташа понимала, что она мила и симпатична, что может нравиться многим. Но иногда ей хотелось выглядеть роковой женщиной-вамп, от которой цепенеют мужские сердца. Наверное, именно такие нравились Никите...
Она залезла на табурет и принялась протирать широкие листья у монстеры.
Звякнул колокольчик у двери.
Не оборачиваясь, девушка продолжала колдовать над своими цветами.
– Наташа...
Он неожиданности она чуть не свалилась с табурета – Никита едва успел подхватить ее.
– Ты?.. – неловко пробормотала она, стоя лицом к лицу с ним. От Никиты веяло свежим морозцем – он только что зашел с улицы.
– Я...
Он улыбнулся – тонкие лучики морщинок образовались вокруг его зеленовато-карих глаз. На темных, коротко стриженных волосах блестели капельки от растаявшего снега.
– Куда ты пропала, Наташа? – спросил он с укоризной. – Я искал тебя!
– Как – искал? – удивилась она.
– Так... Заходил сюда несколько раз, но эта мрачная девица, – он кивнул в сторону Вики Абрамовой, сосредоточенно вязавшей очередной букет, – отказалась дать мне твой адрес. Сказала что-то вроде того – шляются здесь всякие...
– Ну правильно, она же не знала, кто ты, – пожала Наташа плечами. – А я просто решила взять небольшой отпуск.
Они стояли и молча глядели друг на друга.
– Наташа...
– Что?
– Я так рад, что наконец-то нашел тебя... Знаешь, несмотря ни на что, это было замечательное приключение.
– Приключение... – усмехнулась она, вспомнив темное подземелье григорьинского замка. И то, как Никита обнимал ее тогда. Для него это было обычным приключением...
– Почему ты грустная? – вдруг спросил он, прикоснувшись кончиками пальцев к ее щеке. – Ты все еще сердишься на меня?
– Нет, – она отвернулась, чувствуя, как тяжело ей от той мучительной, ничем не истребимой любви к этому человеку, которая не отпускала ее.
– Я был дураком. Я... – Он повернулся – Вика Абрамова таращилась в их сторону с холодным любопытством. – Послушай, ты скоро заканчиваешь? Мы могли бы где-нибудь посидеть...
– Еще часа полтора, – взглянула Наташа на часы.
– Я буду ждать тебя в кафе на соседней улице. Знаешь – кафе-мороженое...
– Знаю, – кивнула она. – Мы там с племянницей часто бывали.
При воспоминании об этом сердце ее сжалось. Настя... Наверное, она потеряла ее навсегда.
– Кто это, Натка? – крикнула Вика, когда колокольчик звякнул за его спиной. – Да, забыла сказать – он заходил несколько раз, спрашивал о тебе... Такой настырный!
– Этот? Просто – человек один...
Рассказывать Вике о том, кем для Наташи являлся Никита, было бы слишком долго. Да она и не поняла бы запутанную историю о ее наваждении, о поисках, ревности, хитросплетении интриг...
В начале седьмого Наташа вышла из теплого, залитого ярким электрическим светом салона цветов в холодную декабрьскую ночь.
В кафе-мороженом, несмотря на погоду, почти все столики были заняты. Никита сидел за дальним, возле окна, и сосредоточенно печатал что-то в своем серебристом крошечном ноутбуке. Желто-зелено-синий полумрак, зеркальные шары под потолком, которые, кружась, отбрасывали блики, нарисованные фантастические существа на стенах...
Наташа встала у дверей – какая-то нерешительность вдруг напала на нее.
Не отрываясь, она смотрела на Никиту. Тот ничего не замечал, сосредоточенно уставившись на монитор. Эта картинка напомнила Наташе прошлое. Тот день, когда она провожала сестру на вокзал.
Внезапно Никита поднял голову. Он заметил Наташу и улыбнулся. Махнул рукой...
Она подошла к столику.
– Я тебе кое-что заказал, – сообщил он и помог Наташе снять куртку. Потом пододвинул стул. – Еще не успело растаять...
Разноцветные шарики мороженого – ванильный коктейль с высокой шапкой из взбитых сливок. «Наверное, он принимает меня за ребенка, – неожиданно решила Наташа. – За неразумную девчонку, к которой ничего, кроме дружеского сочувствия, нельзя испытывать...»
Но, словно споря с ее мыслями, официантка принесла еще бутылку шампанского в небольшом ведерке со льдом. Очевидно, Никита заказал его заранее.
– Ты будешь? Я, правда, не специалист в этих вопросах... – неловко улыбнулся Никита. – Мороженое ведь не противоречит шампанскому?
– Я не знаю, – тоже улыбнулась она. – Но не имею ничего против. Я люблю и то, и другое – значит, они должны сочетаться... Что ты пишешь?
– Заканчиваю сценарий. Тот самый, для Сереги Гусева. О магии женского образа... Где главная героиня – загадочная девушка по имени Наталья, – охотно сообщил он.
– Здорово... – пробормотала она, слегка покраснев.
– Серега где-то нашел спонсоров, летом обещает начать съемки. Это будет не детектив, не мелодрама – просто красивый фильм о любви. «Полет мотылька». История в антураже начала двадцатого века...
– Да, я приблизительно представляю, – кивнула Наташа.
– Подобная история могла случиться и сейчас... – Никита налил шампанское в бокалы. – Знаешь, я хочу выпить за тебя.
– Почему – за меня? Давай лучше за будущий фильм.
– Нет, без тебя никакого фильма не получилось бы. Ты – моя муза! – засмеялся он.
Наташа не понимала – то ли Никита шутит, то ли говорит всерьез.
Они чокнулись.
Она выпила шампанского – в голове немного зашумело.
– Ты видел Стенич? – с неожиданной решительностью спросила она.
– Нет. И не собираюсь. А ты видела своего Макса?
– Видела... Я говорила с ним.
– И – что?
– Ничего... Но Макс тут ни при чем.
Никита взял ее за руку:
– Послушай, Наташа, я же вижу – что-то случилось. Расскажи мне.
Наташа посмотрела в его глаза – зеленовато-карие, с лучиками ранних морщинок, и что-то дрогнуло внутри ее. Никита хотелее выслушать, в его любопытстве не было ничего праздного.
– Хорошо... – И она принялась рассказывать ему. Все, от самого начала, – о родителях, об Анне, о том, как после смерти матери Анна с Аркадием взяли ее к себе, о Насте... И о том, какой разлад в их семье произошел сейчас. Она коснулась даже тех матримониальных тонкостей, которые так раздражали Макса когда-то, потому что хотела, чтобы Никита увидел всю картину в целом. Очень подробно обрисовала ситуацию, которая возникла из-за Аркадия...
– И ты убежала, так ничего и не объяснив? – в конце ее рассказа воскликнул Никита. Взволнованный, он держал Наташу за руку, и в самые трудные моменты повествования сжимал ей пальцы, словно подбадривая ее.