Подошел Кравченко. Они с Вороном крепко обнялись: «Ну, ты по-прежнему, медведь, все хорошеешь, вширь раздаешься». Все это происходило в конференц-зале института, подходили ребята, знакомые — возгласы удивления, радости, вопросы, вопросы. Потом началась торжественная часть. Бывший ректор «Лумумбы», ныне возглавлявший институт, в стенах которого они все собрались, сидел в президиуме. Было много выступавших, все поздравляли юбиляра, желали счастья, долгих лет жизни. От преподнесенных роскошных букетов конференц-зал напоминал оранжерею. Они все были взбудоражены и обрадованы встречей, а впереди еще был мальчишник в ресторане на Воробьевых горах...
— Сережа, вот я тебе говорил, познакомься, пожалуйста. Мои друзья. Я сказал, у тебя своя турфирма и на Востоке ты человек бывалый. Так вот они очень хотели бы с тобой переговорить об одном предложении...
Ворон снова вынырнул из толпы. Торжественная часть только-только закончилась. Гости не спеша двинулись к выходу на мраморную лестницу, застеленную красной дорожкой. Ворон подвел к Мещерскому двух мужчин. Один был среднего роста, чрезвычайно полный, молодой шатен лет тридцати пяти. Мещерскому он показался весьма симпатичным: полнота совершенно его не портила, лишь создавала впечатление чего-то массивного, солидного, мощного. Лицо в отличие от фигуры было худым, энергичным и мужественным — густые каштановые волосы подстрижены на пробор, карие живые глаза, решительный подбородок украшен ямочкой. Он крепко, дружески пожал руку Мещерскому и назвался Алексеем Скуратовым. Его спутник был лет на восемь моложе — высокий широкоплечий стройный парень. По виду кавказец. Несмотря на летний день, он был в пиджаке и черной шерстяной водолазке. Он представился только по фамилии — Алагиров, Тут возле них появился ненадолго Кравченко, отлепившийся от шумной компании сокурсников.
— Вот и мы тоже приехали поздравить Андрея Филипповича (так звали ректора). Институт оказывает нам большую помощь в поиске интересующих нас материалов, — сказал Скуратов. — Сотрудничаем с фондами института по изучению дневников, карт и путевых записей...
— Алеша, Сергей еще не в курсе, кто это «мы». Я не успел ему сказать, — перебил его Ворон с улыбкой.
— Зарапортовались, — улыбнулся Скуратов и подал Мещерскому свою визитку. На черном глянце золотыми буковками славянского шрифта было вытеснено: «Военно-историческое общество „Армия Юга России“, благотворительный фонд при штабе Окружного атамана Терского казачьего войска». Справочные телефоны, факс, адрес в Интернете.
Сейчас, сидя у себя в офисе, Мещерский положил на стол перед собой эту визитку. Вчера на тусовке он не очень-то понял Скуратова сначала. Военно-историческое общество, фонд... Фондов и обществ сейчас пруд пруди. Кто только чем занимается, порой загадка. И откуда деньги получают, тоже неясно, но... Скуратов вчера между прочим осведомился, не из тех ли он Мещерских, фамилии и титул которых есть в недавно уточненном переизданном геральдическом справочнике «Русское дворянство». Услышав, что «из тех», еще более оживился.
Мещерский с трудом восстанавливал их беседу. Скуратов так и сыпал ловкими фразами типа «возрождение духовного наследия», «традиции русского народа», «казачество Юга России», «исторические корни». По его словам, военно-историческое общество, председателем которого он являлся, существовало исключительно на пожертвования его членов. А в их числе были «как представители молодого отечественного бизнеса», так и потомки многих «хороших фамилий, игравших некогда ключевые роли во всех сферах военной, финансовой и политической жизни нашего Отечества».
Когда он все это рассказывал, его спутник Алагиров только одобрительно кивал, словно убеждая собеседника в том, что все сказанное — чистая правда.
— Очень рад был познакомиться, — сказал Мещерский. — Но я не очень понимаю вас, Алексей Владимирович, вы что, нашей турфирмой всерьез заинтересовались? А по какому поводу?
— Алехан, я что-то Астраханова не вижу. — Алагиров наклонился к Скуратову. — А Васька просил, чтобы мы его не бросали, довезли. Извините, Сергей, нужно товарища отыскать, — без малейшего кавказского акцента обратился он к Мещерскому. — Ну, не буду вам мешать. Мы вас с Васькой внизу, в вестибюле, подождем.
Мещерский невольно проводил его взглядом. Алагиров ему тоже понравился — вежливый, хорошо воспитанный, немногословный. Новым знакомым он был рад. Возможно, нужные люди, да и со средствами вроде.
Толпа поредела, и спустя несколько минут Мещерский увидел Алагирова уже на лестнице. Он стоял с каким-то мужчиной, тоже темноволосым и плотным. Что-то говорил ему, кивая в их сторону. Незнакомец — видимо, это и был Астраханов — издали поздоровался вежливым кивком. Они (в эту минуту снова из толпы на них как снег на голову свалился Кравченко, шумный и оживленный) тоже ему кивнули.
— Интерес к вашей фирме у меня чисто практический. Возможно, вы слышали, как в прошлом году одно из наших военно-исторических обществ в Швейцарских Альпах организовало экспедицию по следам походов Суворова? — неожиданно спросил Скуратов. — Ребята постарались на славу: Чертов мост, Сен-Готард, ну и все такое. Мы вот тоже планируем нечто похожее. Хотим организовать экспедицию по следам одного интереснейшего и, к сожалению, почти забытого в истории русского казачества похода. Только не в Альпах и не в Европе. А из Тегерана к берегам Тигра и Евфрата, в Междуречье.
— В Иран и Ирак? — заинтересовался Мещерский. — А что это за поход был и когда?
— Мы сейчас проводим консультации с фондами и музеем института, я уже вам говорил, по поиску дневников и карт экспедиции 1915 года. — Скуратов тоже заметно оживился. — Кое-что уже отыскали, а кое-что... Я по порядку вам сейчас расскажу, только давайте спустимся вниз. А то тут так шумно. Когда ваши сокурсники соберутся ехать, я знаю, у вас приятное мероприятие намечается в тесном дружеском кругу, мы услышим. — Он усмехнулся и заговорщически подмигнул.
Они спустились по лестнице в вестибюль. И там Мещерский снова увидел Алагирова и его спутника по фамилии Астраханов. Потом они снова наткнулись на Кравченко — от того уже попахивало коньяком. В преддверии мальчишника сокурсники уже успели раздавить за встречу не одну фляжку с плечиками, принесенную с собой.
Кравченко, дружески облапив Мещерского за плечи, шепнул им со Скуратовым, что внизу накрыт «малюсенький фуршет»: «Вот пригласи Алексея Владимировича, там и Мишка, там и все наши...»
Они со Скуратовым отправились на «фуршет», и там за рюмкой Мещерскому была поведана весьма любопытная история о том, как в 1915 году, в разгар Первой мировой войны, казачья сотня Уманского кавалерийского полка из ставки конного корпуса генерала Баратова, расквартированного в то время в Северной Персии, была послана русским командованием на соединение с союзниками-англичанами в Ирак, в Междуречье, против турецко-германских сил.
— Трудный поход был и героический. А сейчас почти совершенно забытый. Мы хотим организовать экспедиции по его следам, — просто сказал Скуратов. — Деньги есть. Понадобятся еще — еще найдем. Желание тоже имеется, и преогромное. С Министерством иностранных дел вопрос вроде решен положительно, с посольствами этих стран идут консультации, большинство документов уже подписано. Мы направляли запросы в посольства Ирака и Ирана, так вот предварительное согласие тоже получено, но... Вы понимаете, Сергей, насколько это специфический регион. Отношения между странами очень напряженные, учитывая происшедший военный конфликт. И нынешнее положение Ирака в мире. Согласие вроде дают обе стороны, но постоянно возникают какие-то формальности, неувязки. Словом, нам необходим опытный, квалифицированный специалист, который возьмет на себя всю организационную сторону — от визовой поддержки до договоренностей с транспортировкой груза.