— Но для чего же тогда он спрятал ее труп? — спросил Мещерский.
— Этого мы не узнаем, если не найдем тело. Если он сам не покажет, где оно. А если рассуждать абстрактно: он спрятал труп, возможно, потому, что убийство оставило какие-то следы, которые явно на него указывали, и у него не было времени их устранить. Он убил Гинерозову как очередную пешку, а вовсе не потому, что она что-то подозревала. К сожалению, он умный был и все делал так, что его никто не подозревал почти до самого конца, — Колосов печально вздохнул. — Ну, наука будет нам впредь.
Он глянул выразительно на Катю.
Та покраснела: это был ответ именно на тот вопрос, который она хотела ему задать. НО ЛИЗА НЕ РАЗ УПОМИНАЛА О СТРАСТИ ДМИТРИЯ К ДЕНЬГАМ. Выходит, она раньше всех определила главный мотив его поступков, хотя и не догадывалась ни о чем.
— А возможно, — продолжил Никита, — определенную роль в ее устранении сыграл и тот факт, что они со Степкой хотели пожениться. Она могла забеременеть, а лишние хлопоты с новыми наследничками были Димке абсолютно ни к чему. В принципе она, как и все прочие, которых он подстерегал и убивал, подготавливая свою инсценировку, была для него пешкой — я повторяю это. Они ничего не значили в той игре, что он затеял.
— Пешки! Ты так категорически это утверждаешь, — Катя вертела в руках пустую чашку. — По-твоему, он ко всем относился как к пешкам?
— Он приговорил родных братьев, Катя. Хладнокровно приговорил. Остальные же — чужие, посторонние, были для него вообще никем.
Катя чуть было не спросила: «И я, значит, тоже?» Знакомая игла ужалила в сердце. Она потянулась сама к бутылке, плеснула себе — Мещерский только брови поднял — надо же, — залпом выпила коньяк: горло обожгло огнем. Так лучше. НЕ НАДО НИЧЕГО ВСПОМИНАТЬ. БРОСЬ.
— Ладно, пора заканчивать нашу повесть. Дальше все было так: после ареста Степана дело пошло в том направлении, куда его Дмитрий и подталкивал. Он выжидал. Но внезапно Степка, из-за этих наших раздольских ротозеев, получил шанс сбежать и воспользовался им. Когда мы суетились в горячке, предупреждали братьев об осторожности — кстати, я лично и предупреждал, Колосов горько усмехнулся, — Димка понял: наконец настал час разделаться одним ударом с обоими конкурентами: можно прикончить Ваньку. Он сам сказал мне, чтобы Ивана встретили на автобусной остановке в Раздольске, прекрасно зная, что тот поедет электричкой до Мебельного. Это был его традиционный маршрут до дачи. Он всегда ходил лесом, потом по бетонке, там ближе, и вот там-то братец-оборотень и подстерегал его. Дмитрий отчаянно рисковал. Это был человек, для которого, как я говорил, не было невозможного. Он рассчитывал, что убийство, обставленное, как и прежние, припишут обезумевшему сбежавшему «психу» — Степке, — и тогда уж… Но он поспешил. Если бы он не торопился, не рисковал, просто выжидал бы — выиграл бы наверняка. Но он хотел всего сразу и быстро — такова уж базаровская натура. Потому, рискуя, и поспешил. Потому и проиграл.
— Ты хочешь сказать: то, что вы взяли его с поличным, — фактически случайность? — неуверенно спросил Мещерский.
Колосов молчал.
За окном синели сумерки, когда они покинули кабинет начальника отдела убийств. Колосов оставался: ему, видно, некуда было податься — дома его никто не ждал…
— Степка к тебе может прийти, — сказал он Кате на прощание. — Может, стоит пост охраны у тебя выставить? Он хоть и не маньяк-убийца, но все же псих…
— Ко мне он не придет, Никита, — Катя смотрела в пол. — Ты прав: для них, этих людей, мы — никто… Если кто сейчас и важен для Степана, то только…
— Димка?
Она кивнула.
— В понедельник Касьянов планирует выход на место с Иваном и этой сволочью — там ведь только показания потерпевшего и Сидорова об обстоятельствах нападения. Касьянов следственным экспериментом их закрепить хочет, ну и видеосъемкой, — Колосов кашлянул. — Так вот я хотел тебя попросить, Катерина Сергеевна, не окажешь нам содействие с оператором в последний раз? А то я сейчас от оперативно-технического отлучен, они в запарке, как всегда. А орлы мои снимают не очень-то профессионально. Если тебе тяжко на этого гада смотреть, скажи, я…
— Я поеду на выход с вами и оператора возьму. — Катя ответила совершенно спокойно: когда я, мол, отказывалась, Никит? — Ты говоришь, в понедельник? Когда?
Но в машине Мещерского спокойствие ее покинуло. Катя забилась на заднее сиденье. Мещерский, молчавший весь путь до Фрунзенской набережной, слышал лишь сдавленные рыдания, всхлипы. Утешать было бесполезно — женщины должны плакать, когда они ранены в самое сердце. Женские слезы — вода…
Мещерский молча протянул Кате носовой платок, клетчатый, крахмальный, новый.
Утро понедельника было солнечным и теплым. В такое утро хорошо начинать долгожданный отпуск, путешествие в дальние страны или встречать старых друзей после долгой разлуки.
Следственный эксперимент — выход с понятыми и видеокамерой на место происшествия, где произошло покушение на умышленное убийство последней жертвы раздольского оборотня, — следователь Касьянов запланировал на ранний час. В восемь утра опергруппа, арестованный с конвоем, понятые и потерпевший должны были уже быть на проселке Мебельный — Уваровка. Кате и оператору телегруппы тоже пришлось встать ни свет ни заря. Следственный эксперимент с видеосъемкой планировали начинать от Раздольского отдела милиции — туда из СИЗО должны были подогнать «автозак» с арестованным и конвоем, туда же должны были подъехать Колосов и потерпевший Иван Базаров.
К без четверти восемь все собрались — все, кроме потерпевшего. Касьянов нервничал: выход с Дмитрием Базаровым он хотел провести так рано и как можно оперативнее во избежание непредвиденных эксцессов. В Раздольске и так уже говорили насчет убийств и «задержания подозреваемых лиц, имена которых до сих пор держатся следствием в тайне» — как писала местная газетка, и это было неприятно. К тому же в прокуратуру поступила негласная информация о том, что сослуживцы погибшего Яковенко из подразделения «Сирена» проявляют усиленный интерес к личности подозреваемого. Касьянов, конечно, не считал, что спецназовцы способны устроить самосуд убийце их товарища, но все же… береженого, как говорится, бог бережет. Помнится, несколько лет назад так же осторожно, избегая огласки, на «выходы» по местам преступлений в Подмосковье возили и других чудовищ — Головкина-Удава и Ряховского. Тогда тоже боялись непредвиденных эксцессов со стороны разъяренного населения. Маньяков-убийц старались сохранить до суда целыми и невредимыми.
Иван Базаров объявился лишь спустя полчаса, и не лично, а по телефону. Позвонил Колосову на мобильный: его подвозят на машине друзья, они застряли в пробке у переезда, он будет не раньше чем через час и поедет «прямо на место».
В принципе это было процессуальное нарушение, но Касьянов не успел дать потерпевшему приказ ехать к отделу — Иван дал отбой. Касьянов переговорил с телеоператором и Катей, они его успокоили: снимем сначала сцены прямо на месте, а затем вернемся к началу следственного эксперимента — видеотехника все сделает.