Сейчас же при таком визуальном анализе по его собственной инициативе должна была присутствовать Катя. Он хмыкнул про себя: что ж, если женщина потребна тебе даже для умственного вдохновения, по крайней мере не выгляди перед ней круглым идиотом. Катя явно ждала объяснений. И он коротко, опуская все существенные подробности их предыдущей оперативной работы, изложил суть дела. Она выслушала, затем открыла калитку и пошла по тропинке к даче. В руках ее Колосов заметил маленький фотоаппарат „Самсунг“ — „мыльницу“. Катя имела привычку, если готовила репортаж для иллюстрированных журналов, заранее запасаться как можно большим количеством снимков. „Мыльница“, конечно, не профессиональная „лейка“, но при известной сноровке даже она иногда выдает вполне удачный кадр.
— Ты определенно утверждаешь, что именно этот ваш Грант убил Сладких… Значит, есть основания? — Она щелкнула, снимая дом.
— Есть основания утверждать это наверняка.
— А мы тут одни? А где же хозяева?
— Хозяйка. Прозорова Долорес Ромуальдовна. Вдова, профессорша, пенсионерка. Муж умер, сын в Испании по контракту. Он физик. Она тоже сейчас в Испании, у нее там, кроме сына, куча родственников еще со времен их гражданской войны. Улетела она второго мая — мы это установили.
— А каким же образом этот уголовник Антипов познакомился с вдовой и стал ее съемщиком?
— Надо выяснить. Мы опрашивали соседей в Москве: те говорят, Прозорова вернется месяца через два-три, ключи им от квартиры оставила цветы поливать. Сын у нее то ли в Мадриде, то ли в Малаге… Видимо, она сдала дачу на время отъезда. Но кому? Самому ли Гранту? А ведь он тут и жить-то собирался всего день-два. Такие люди. Катя, на месте не сидят.
— Это я знаю, — она кивнула с достоинством. — Может быть, он и потом хотел сюда возвращаться, ну после своих других дел… А ты знаешь, сейчас для того, чтобы дачу снять, не надо предварительно ни с кем лично знакомиться. Звонишь в фирму по недвижимости или даже проще — берешь „Из рук в руки“, выбираешь нужное направление — Казанская там, Октябрьская дорога, находишь подходящий вариант, и привет. Сошлись с владельцем в цене — считай, что снято.
Колосов не спорил. В Катиных разглагольствованиях его внимание привлекло только „нужное направление“. Грант действительно выбирал кратчайший транспортный маршрут от места убийства до своего логова. И сделал все это явно заранее. Но вот сам ли? Ил все же клинья к старухе-профессорше подбивал кто-то другой по его заданию? Не наш ли знакомец Акула?
— Пошли за дом. Там есть кое-что, что тебе не мешает увидеть, — сказал он.
Кровь на заборе уже почернела и напоминала зловонный густой лак. И снова летали мухи… Катя молча смотрела на пятна.
— Следы здесь, здесь и вот тут. А тело, когда мы на него с Ренатом наткнулись, лежало здесь, возле угла сарая.
— Знаешь, Никита, ты мне все-таки толком расскажи, что вы тут обнаружили. А то я чувствую, что ты чего-то недоговариваешь. Если Антипову сломали шею, почему же тут столько крови в разных местах? Тут бог знает что вообразить можно.
Колосов помолчал, а затем продолжил свой рассказ. Уже более не колеблясь, он упомянул о посмертной ране на горле Гранта. Не далее как вчера вечером ему снова звонил по этому поводу судмедэксперт Семен Павлович. Звонил, чтобы сообщить, что заключение готово. Но голос при этом у него был какой-то странный — неуверенный, что ли? Это Колосова удивило: чтобы Палыч, который собаку съел на этих жмуриках, и в чем-то вдруг начал сомневаться…
— Значит, пистолет выпал из руки Гранта? — уточнила Катя, когда Колосов умолк. — И он даже не успел из него выстрелить?
— Вряд ли он сразу собирался стрелять, Катя. Думаю, что-то привлекло его внимание. Не напугало, нет, так я прежде думал, а сейчас отказался от этой мысли. Если бы Антипова что-то всерьез напугало или насторожило, он бы в доме засел и сразу начал палить из всех стволов, либо сделал ноги к своей тачке, чтобы смыться отсюда. А он просто вышел во двор взглянуть. А пистолет при нем всегда, так что…
— Но он же… как это у вас говорится? Успел обнажить ствол, — Катя блеснула познаниями псевдожаргона. — Значит, что-то все-таки его встревожило и он готовился к отражению нападения.
— Господи, да Грант даже на унитаз не садился без своей пушки, хмыкнул Никита. — Вторая натура это у них — с оружием нигде не расставаться. Скорей всего дело было так: он что-то заметил или услышал и захотел выяснить, что это.
Вышел во двор и направился вот сюда за дом и…
— На дворе ночь была глухая, ты сказал его убили около трех? Выходит, Антипов не спал?
— Дом мы осмотрели. В гостиной — диван, на нем куртка его и подушка смятая. Возможно, он и дремал там вполглаза.
У вдовы тут все в ажуре — посуда, постельные принадлежности, но Антипов ничего не тронул. Он тут долго рассиживаться не собирался, Катя. Думаю, утром уже хотел съехать.
— Почему ты так в этом уверен? Может быть, он планировал здесь дольше задержаться, пока не уляжется шум вокруг убийства. — Катя начала снимать забор и сарай. — Если Антипов что-то увидел во дворе, то только отсюда. Она указала на стекла веранды, завешанной соломенными матами. — Сквозь щели, наверное… А ты не узнавал, улица фонарями освещалась в ту ночь или нет?
— Нет. А насчет уверенности… На столе мы обнаружили остатки его жратвы: сплошь вакуумные упаковки — ветчина, суп быстрого приготовления, рыба-форель, хлеб, кофе в пакетике. Он взял себе харчей ровно на сутки. И потом он собирался…
Но тут Колосов осекся. Насчет версии совершения убийства Михайловской ОПГ Кате пока знать незачем. Халилов уже начал проверять предположение о том, что михайловцы, на словах обещая расплатиться с наемником в ближайшие сутки после убийства, на самом деле приготовили ему кровавую ловушку. Люди Халилова к этой версии уже подключились. Но пока нет результатов, упоминать об этой версии рано.
— Я все пытаюсь представить себе, как это случилось. — Катя наклонилась и осторожно дотронулась до пятна на заборе. — Ты говоришь, эти пятна не могли образоваться от того, что кровь брызнула из раны… Слишком далеко расположены были от трупа… Но тогда получается, что убийца намеренно наследил. Только вот как ему все-таки было неудобно орудовать — низко, надо наклоняться в три погибели. Я, конечно, не коротышка, — она оглядела свой 175-сантиметровый рост, еще увеличенный толстенными модными каблуками. Может быть, правда, тут недомерок орудовал, но все равно нелогично как-то… Жаль, что нельзя сразу установить, сколько людей было на месте происшествия. — Мысли ее чередовались весьма непоследовательно. В то же время она деятельно занималась какой-то странной гимнастикой: то наклонялась, то садилась на корточки — легко, несмотря на свои габариты, складываясь чуть ли не пополам. Колосов только диву давался: спортивной ее особенно не назовешь, как это она умудряется не терять равновесия на своих каблуках?
Вот она опустилась в траву, встав на одно колено.
— Нет, все это неудобно. Он не мог так перемещаться тут.