– Звони Борисову, – сказал Матвей. – Пусть придумает что-нибудь.
Начальник службы безопасности господина Ельцова не раз выручал их в сложных ситуациях.
– Подожди… Смотри!
Астра потянулась к рукоятке ножа, который торчал в теле Леды в области солнечного сплетения. Матвей перехватил ее руку.
– Ты с ума сошла. Ничего не трогай!
Развернувшаяся в этой квартире драма представилась ему во всех подробностях. Мужчина каким-то образом проник внутрь с целью грабежа. Об этом говорили следы лихорадочных поисков – открытые дверцы шкафа, выброшенное на пол белье, вещи, выпотрошенные коробки из-под обуви. Хозяева жилья не успели наставить много мебели и завалить все хламом, что облегчало задачу грабителя. Видимо, он следил за квартирой и был уверен: ему никто не помешает. Даже дверь не запер – не то по рассеянности, не то в спешке. Визита госпожи Куприяновой он не предвидел. Когда она вошла…
Тут воображение Матвея дало сбой. Зачем Леда захватила с собой пистолет? Для самообороны? Зачем, увидев незнакомца, бросилась вперед? Или она знала его?
Удар ножом был нанесен ей спереди… Она должна была умереть сразу, однако каким-то чудом успела нажать на курок. Она держала руку с пистолетом в сумочке, и грабитель не сообразил, что у нее есть оружие.
– Почему она не выстрелила, как только вошла? – пробормотал Матвей. – Чего ее вообще сюда принесло?
Астру занимало совершенно другое:
– Это Кинжал Зигфрида…
– Где?
– Да вот же, торчит…
Он наклонился – необычная рукоятка в виде головы дракона поразила его желтоватым блеском. Не из золота же она сделана?
– Надо вытащить, – прошептала Астра, будто ее кто-то мог услышать.
Она готова была поклясться, что Мортус наблюдает за всей этой сценой. Незримый, он присутствует в комнате, где лежат два трупа и двое живых пытаются разобраться, что произошло. Его интересует клинок.
– Он упустил свой шанс.
– Ты о ком? – спросил Матвей.
– Он здесь… – Астра подняла голову, словно страшное существо в черном балахоне и колпаке витало где-то под потолком. – Хочет проследить, кому достанется кинжал.
– По-моему, ты бредишь.
– Мы должны забрать клинок!
– Как ты себе это представляешь? Вытащить из раны орудие убийства? Лишить следствие вещественного доказательства?
Карелин городил чепуху и злился. В нем вдруг проснулась кровь Брюсов, шотландский король Роберт, который много веков назад держал в руках этот клинок с рукоятью из желтоватого металла. Трепет, испытываемый им тогда, прокатился по жилам его далекого потомка.
«Я не имею ничего общего с Брюсами, – мысленно произнес Матвей. – Они не могли быть моими предками. Или все не так примитивно. Иногда я чувствую себя… Яковом Брюсом, думаю, как он, вижу прошлое его глазами. Он оживает во мне, и я становлюсь им. Не исключено, что он тоже охотился за Кинжалом Зигфрида. Увлечение оккультизмом толкало его на странные поступки…»
Астра была полна решимости забрать клинок.
– Кинжал Зигфрида ничего не доказывает, кроме… – она запнулась. – Как ты не понимаешь? Стечение обстоятельств забросило его в наш мир оттуда.
Матвей изменился в лице и приложил палец к губам.
– Тихо…
Он выключил свет и потянул Астру к себе, так, чтобы ее нельзя было увидеть с порога комнаты. Звук открываемой двери заставил ее вздрогнуть и прижаться к нему всем телом.
– Ты забыл закрыть квартиру? – удивленно произнес в прихожей женский голос.
– Я захлопывал… – ответил встревоженный баритон. – Замок паршивый, надо было сразу поменять. Стой здесь, я проверю, в чем дело. Или лучше выйди.
– Я с тобой!
– Останься…
Мужские шаги замерли за бамбуковой шторкой. Астра и Матвей затаили дыхание. Мужчина вошел, щелкнул выключателем и остолбенел, уставившись на трупы.
– Тая, – хрипло вымолвил он. – Не ходи сюда.
– Что?
– Оставайся там! – повысил он голос.
– Господин Неверов? – узнала его Астра.
Мужчина дернулся, повернулся в ее сторону. Двое убитых на ковре произвели на него столь сильное впечатление, что живые незнакомцы не вызвали почти никаких эмоций.
– Вы… из милиции?
– …Я боготворила своих родителей, особенно отца. Для меня он был родным любящим человеком, источником бесконечной нежности и заботы. Я не замечала ни его грубости, ни скверного характера – в отношении меня они никак не проявлялись. Отношение отца к другим людям я истолковывала иногда как суровую необходимость, иногда как недоразумение. Во всех случаях я его оправдывала. Я чувствовала, что глубоко внутри он всегда страдал. Ему не хватало понимания и тепла со стороны близких. Я видела его лучшим, таким, каким он сам себе нравился.
Он нашел в себе силы отпустить меня, когда я попросила об этом. Не навязывал мне своих взглядов на жизнь, ни к чему не принуждал, не препятствовал моим духовным поискам. Я поступила ужасно эгоистично, не подавая о себе весточек, абсолютно и, как мне казалось, бесповоротно разорвав всякую связь с людьми, которые дали мне все.
Теперь, когда я узнала, что являюсь приемной дочерью, мои благодарность и любовь удвоились. Но отец уже не узнает о сожалении и раскаянии, терзающих мое сердце. Он ушел – одинокий, в разладе с собой, ненавидимый родной дочерью. Я буду молиться, чтобы он обрел в небесах то, чего не имел на земле.
Порой мне приходит в голову, что мы еще встретимся… Не знаю, где и когда. И я сумею воздать ему за его доброту. Я ушла из дома, желая, чтобы в семье воцарился покой, которого не было из-за постоянных распрей между отцом и Ледой, из-за ее нападок на меня и маму. Стоило маме сказать мне ласковое слово или уделить каплю внимания, как сестра взрывалась и устраивала настоящую истерику.
Мне казалось, все скандалы в нашей семье возникали из-за меня. Когда родилась Леда, я полюбила ее, а она отвергала мое существование прямо с пеленок. Стоило мне подойти к ее кроватке, как она отворачивалась и принималась недовольно хныкать. Она росла, и росли ее претензии ко мне. Мы все измучились… Кто-то должен был прекратить этот кошмар.
Таисия замолчала, вытирая слезы. Влад принес в большую гостиную зеленый чай, конфеты и домашний торт. За овальным столом сидели Астра и Матвей – все четверо собрались, чтобы обсудить случившуюся трагедию.
– В этом деле еще есть белые пятна, – твердила Астра. – Только Таисия и Влад помогут нам все прояснить.
С потолка свисала хрустальная люстра, какие можно увидеть в старинных помещичьих усадьбах-музеях. Высокие полукруглые окна выходили в сад. Там пели птицы, шумели деревья. Ветер надувал легкие шторы, и в гостиную лился запах нарциссов, которые густо росли вокруг маленького озерца.