Витеневский дом погрузился в траур. Вчера похоронили Леду. После поминок Римма Николаевна слегла. Приезжал врач, прописал ей сердечные лекарства, снотворное и постельный режим. Она спала в комнате наверху, рядом дремала в кресле верная Дуня.
Голоса из гостиной не проникали за плотно закрытые двери спальни. Больная нуждалась в отдыхе и тишине.
– Я тебя слушаю, и у меня такое чувство, словно ты говоришь не о Павле Анисимовиче, а о совершенно другом человеке, – сказал Влад жене. – Вероятно, для тебя он и был другим.
Чашка в ее руках мелко подрагивала. На долю Таисии выпало много испытаний за последний месяц.
«Нам бы следовало пощадить ее нервы, – подумал Матвей. – Увы, не получится!»
Официальное следствие выстроило собственную версию двойного убийства на Новгородской улице. Мотив – наследство, оставленное господином Куприяновым одной из своих дочерей. Вторая не смогла смириться с несправедливостью и решила избавиться от соперницы. Она выследила, где поселилась молодая пара: обладательница миллионов и ее супруг. Леде, обделенной по жестокой прихоти отца, нестерпимо было видеть счастье сестры. К корысти и злобе присоединилась ревность, ведь мужем наследницы оказался не кто иной, как Влад Неверов, с которым Леда сама собиралась вступить в брак. Коварный молодой человек переметнулся к Таисии, а бывшую невесту оставил с носом.
Возможно, убийство произошло из мести. Возможно, младшая Куприянова имела виды на семейное достояние: планировала после смерти сестры в судебном порядке оспаривать волю отца. Или надеялась вернуть любовь Неверова. Содержание, назначенное ей по завещанию, обеспечило бы им не роскошную, но безбедную жизнь.
Возможно, обида и гнев помутили рассудок Леды, и она жаждала расправы и с сестрой, и с бывшим женихом. Этого уже никто не узнает. Ясно одно: женщина тщательно продумала каждый шаг – позаботилась об алиби, взяла приобретенный по случаю пистолет и отправилась «в гости» к молодоженам. А дальше удача отвернулась от нее – вместо Влада и Таисии она застала в квартире грабителя. Вероятно, тот забыл запереть дверь, и Леда застукала его на месте преступления. От неожиданности или в панике грабитель ударил ее старинным кинжалом. Умирая, жертва выстрелила в него через сумочку, где держала оружие. Оба скончались.
Грабителем оказался некто Шестопалов, который был одержим идеей отыскать древний раритет, так называемый «Кинжал Зигфрида» – антикварный клинок, представляющий большую историческую и художественную ценность. Именно его преступник и искал в квартире молодых супругов. Неподалеку от дома, где произошло убийство, стояла машина Шестопалова – зеленая «Нива». В багажнике автомобиля оперативники обнаружили несколько банок меда и странную одежду: пропитанный специальным составом черный балахон и колпак. Как выяснилось позже, Шестопалов отказался от научной карьеры, переселился из столицы в подмосковный поселок и занялся разведением пчел. Видимо, эта одежда служила пасечнику защитой от укусов насекомых.
Обозреватель «Криминального вестника» примерно так излагал суть разыгравшейся на Новгородской улице трагедии. Никто не взялся опровергать его мнение. То, что убитая женщина оказалась дочерью известного в деловых кругах недавно умершего бизнесмена Павла Куприянова, вызвало к расследованию повышенный интерес.
Неверов потряс в воздухе парой свежих газет.
– Теперь пресса будет долго перемывать кости семье Куприяновых. Хоть бы мертвых оставили в покое!
– Это я виновата в гибели сестры, – с тоской произнесла Таисия. – Бедная мама! Но я ничего не знала ни о смерти отца, ни о завещании, ни о том, что… Влад собирался жениться на Леде. Для меня он был инженером Прилукиным… Господи! Прости нам прегрешения наши…
– Вашей вины тут нет, – с полной уверенностью заявила Астра.
– Как же нет? А кто привез проклятый кинжал? Мне следовало оставить его в Камке, закопать где-нибудь на болотах, чтобы никто никогда не нашел. Я принесла с собой зло… Это потому, что я поклялась держать клинок при себе – везде и всюду, – пока за ним не придут. Я не могла нарушить обещание!
– Кому вы поклялись?
– Старцу…
– Преподобному Авксентию? – изумился Влад.
– Я была подле него до самого конца. Он почувствовал, что отходит, подозвал меня и велел забрать «вещицу в брезентовом чехле». Так и сказал: «Вещица не простая и в чужие руки попасть не должна. Мне ее Ипатий покойный принес перед тем, как преставиться. Каялся, что покойника ограбил – сумку его забрал, а самого бросил в лесу. В той сумке бумаги были, документы и немного денег. Сумку и документы Ипатий сжег, а по бумагам отыскал закопанный на берегу озера сверток. С тех пор боязно деду стало, призраки мерещились. Все из-за вещицы. Я ему молитву дал от злых чар. Не помогло! Он темного духа потревожил, тот его и убил. И ты гляди, без надобности вещицу не трогай. Не смотри на нее даже и никому не показывай. Если уезжать станешь, с собой бери…» Тут он замолчал, задышал часто и глаза закрыл. Я наклонилась и спрашиваю: что, мол, с вещицей делать? Передать кому-то или как? Старец уже говорить не мог, прошептал: «За ней придут…» Кто? Когда? Про то я узнать не успела…
Неверов слушал внимательно, что-то прикидывая в уме.
– Мне про Ипатия егерь Стариков рассказал, – добавил он. – Дед в земле копался на местах боев, побрякушки всякие немецкие находил. За ним другие потянулись. В общем, для некоторых раскопки закончились плохо, в том числе и для Ипатия. Он на немецкой гранате подорвался – разнесло в клочья. Начались все беды с мертвеца в лесу, на которого опять же дед наткнулся… Тот в машине сидел, а Ипатий рядом крутился, кисет свой обронил – испугался чего-то и дал деру. Выходит, он сумку у покойника стащил, а самого оставил на растерзание диким зверям. Хорошо, егерь Лычкин подоспел, потом два охотника подошли… В общем, все они умерли – кто как. Жуткая история…
– Где вы видели Старикова? – спросила Астра.
Неверов объяснил. Упоминание о Камке, о Василисе с Улитой, о «бесе», которого мнимый инженер допрашивал в погребе, вызвало у Таисии слезы и улыбку.
– Похоже, напарника не он убил, – задумчиво пробормотала Астра.
Загадочное происшествие десятилетней давности вдруг развернулось перед ней во всех подробностях. Профессор Лианозов, по-видимому, отправился в новгородские леса на поиски Кинжала Зигфрида. Он был близок к цели. У него в сумке могла быть и карта местности, и письмо погибшего Виктора Лианозова. Эту сумку прихватил, на свою беду, дед Ипатий. Зная окрестности, он сразу догадался, где зарыт клад. И поскольку профессор не успел добраться до клинка, это сделал Ипатий. У машины с мертвым Лианозовым старик потерял кисет. По этому кисету Макар Лычкин догадался, кто первый обнаружил покойника. Но выдавать деда не стал, сжалился. Двум охотникам, которые подошли чуть позже, он тоже ничего не сказал.
Завладев сокровищем, дед помалкивал. Ясно, почему – его мучила совесть и одолевал беспричинный страх. Ипатия преследовали кошмары, порожденные темной энергией кинжала. Уж кто там являлся старику – сам Зигфрид, барон фон Штейн или убитый Виктором Лианозовым немецкий офицер, – не имело значения. Дед испугался и побежал за помощью к Авксентию, покаялся, отдал клинок и постарался обо всем забыть.