Грациллоний остолбенел. Обручение? Уже?
Ну конечно. Как он мог забыть? Должно быть, не хотел помнить. Когда умирает королева, знак немедля сходит на одну из весталок. Перед ним восемь женщин, а ведь Форсквилис на Сене…
Ни за что! Когда Дахилис еще не похоронена!
Призрачные фигуры вышли из-за алтаря и окружили его. Квинипилис осталась на месте. Одна из галликен, чуть спотыкаясь, подошла и встала рядом с королем.
– На колени, – приказала старая галликена.
Он мог уйти. Слабые женщины не удержат солдата. А у дверей ждут легионеры. Так вот просто – и конец всем его замыслам! Грациллоний опустился на колени рядом с избранной богами невестой.
Молитва доносилась словно издалека. Еще гимны, новые славословия – хвала богам, короткие. Он услышал приказ откинуть вуаль с лица невесты.
Повиновался. В тот же миг все его жены открыли лица.
Он увидел знакомое испуганное личико, но не мог вспомнить, где видел его прежде.
– Грациллоний, король Иса, в покорности богине, живущей в ней, и в почитании данной ей женственности, прими твою королеву Гвилвилис…
II
Во дворце устроили скромное пиршество, после которого семь галликен поцеловали свою новую Сестру и удалились. Слуги попросили ее благословения и почтительно проводили чету в спальню, где горело множество светильников. Празднество должно было состояться позже, когда дух прежней королевы покинет город.
За столом говорили мало, а сам Грациллоний не произнес ни слова. Девушка сидела рядом с мужем, потупив глаза. Она едва прикоснулась к еде. Прощаясь, Бодилис отвела Грациллония в сторону и шепнула:
– Будь с ней поласковей. Бедняжка совсем этого не хотела. Никому и в голову не приходило… Неисповедимы пути богини.
– Чья она дочь? – с усилием спросил он.
– Отец – Хоэль, а мать Морванилис, сестра Фенналис, так что девочка – двоюродная сестра Ланарвилис. Она рано потеряла мать. Добрая девчушка, но умом никогда не отличалась. Я помню, как она страдала от насмешек других, более одаренных учениц. Подруг у нее не было, и она вечно возилась с животными. Никто не сомневался, что она примет обет младшей жрицы, если только не найдется мужчины, который возьмет ее замуж ради приданого. И вот… не вини ее, Грациллоний. Будь с ней мягок, – глаза Бодилис глядели ему в душу. – Думаю, ты найдешь в себе силы…
«Да, рядом с тобой можно быть сильным», – подумал Грациллоний.
В спальне стоял аромат благовоний. От янтарных огней светильников расходились волны тепла. Ночной ветер за ставнями улегся. Гвилвилис стояла посреди комнаты в своем белом одеянии, сложив ладони на животе, склонив голову. Тонкие тусклые волосы плотно облегали удлиненный череп, острый кончик носа выдавался вперед. Высокая фигура с плоской грудью и тяжелыми бедрами казалась нескладной, и двигалась девушка несколько неуклюже.
Надо же что-то сказать, – подумал Грациллоний.
– Ну…
Она не отозвалась. Грациллоний в растерянности заходил по комнате, сцепив руки за спиной.
– Ну, не бойся, – говорил он. – Я не сделаю больно. Лучше скажи мне сама, как тебе больше нравится?
Она еле слышно отозвалась:
– Не знаю, король.
У него загорелись щеки. Она ведь весталка, девственница, а он говорит с ней, как с опытной женщиной! Грациллоний откашлялся.
– Тебе ведь что-то доставляет удовольствие: развлечения, интересные занятия, отдых от ежедневной работы? Хоть что-нибудь?
– Не знаю, повелитель.
– Уф-ф! Похоже… мне не сказали, как тебя звали раньше…
– Сэсай, повелитель.
Она даже не шевелилась!
– А… – он вспомнил. – Ты была в Нимфеуме и провожала нас к дому стражи, когда…
…когда Дахилис просила там благословения будущей дочери, и в ту ночь… они любили друг друга.
Эта девушка ни в чем не виновата!
Грациллоний шагнул к столику, плеснул в кубок неразбавленного вина.
– Хочешь выпить? Налей себе.
Девушка подняла взгляд и тут же поспешно отвела в сторону.
– Нет, спасибо…
Грациллоний в три глотка осушил кубок, почувствовал, что внутри у него разгорается огонь. Уснуть будет нелегко. Хорошо хоть, комната другая, не на той же постели, где они с Дахилис…
– Почему тебе дали имя Гвилвилис?
– Я… мне… королева Ланарвилис сказала, что можно. Это по маленькой деревеньке на холмах, так она сказала. У суффета Сорена там д-дом.
– Хм… – Грациллоний потер подбородок. Он понемногу оттаивал. – Я так понимаю… когда появляется знак, ты кому-то говоришь об этом, сообщают Девятерым, и они вызывают тебя?
– Да, повелитель, – она коснулась пальцами края ворота над грудью. – Я проснулась от огненной вспышки, и… и… – она с трудом сглотнула, на глазах блеснули слезы. – Я так испугалась.
Грациллонию стало жаль девчонку. Он поставил кубок, подошел к ней, положил руку на плечо, а другой приподнял за подбородок.
– Не бойся, – повторил он, глядя ей в лицо. – Это милость богини.
– Они… были добры ко мне… но… почему меня? – она задрожала. – Я ничего не знаю.
– Научишься, – утешил Грациллоний. – Белисама, уж конечно, знает, что делает, – в глубине души Грациллоний в этом весьма сомневался. Он похлопал невесту по плечу. – Держись.
Она сделала движение, словно хотела обнять, но тут же отпрянула.
– Мой повелитель так добр… О-о-ох, – девушка шмыгнула носом и снова сглотнула, сдерживая слезы.
Грациллоний отпустил ее, налил себе еще вина. Ему и самому приходилось нелегко. Он заговорил, не оборачиваясь:
– У тебя был трудный день, Гвилвилис. Не пора ли на покой?
– Да, мой король.
По-прежнему не оборачиваясь, Грациллоний сказал, помолчав:
– Ты должна понять. Я пережил тяжелую потерю. Конечно, это потеря для всего Иса, но для меня… пойми правильно… сегодня ночью мы просто будем спать… и еще какое-то время.
– Да, повелитель.
Быть может, богиня все же смилостивилась над ним. Этой простушке в голову не придет требовать…
Он допил вино и обернулся. Она уже разделась и стояла у кровати обнаженная. Животик у нее был потолще, чем пристало такой юной девушке, но кожа чистая, ягодицы округлые, а ноги, как стволы молодых деревьев. Над грудью горел багровый полумесяц.
Гвилвилис слабо улыбнулась.
– Как пожелает король, – сказала она безучастно.
– Будем спать, – резко бросил он и прошел по комнате, задувая светильники. За его спиной зашуршала простыня. Невеста скользнула в постель. Грациллоний разделся в темноте, оставил одежду на полу и улегся на ощупь.