– Дядя Степа, я надеюсь, ты в церкви на паперти сегодня не стоял? – улыбнулась Вероника и посмотрела на садовника плутоватыми глазами.
– Господь с тобой, девонька, я не глупый, все понимаю. Зачем же мне теперь побираться, когда все у меня есть – и кров и еда? Да и тебя подвести разве ж можно? Люди здешние быстро узнают, что я твой садовник. Что тогда скажут, если увидят меня на паперти?
– И зарплата будет, я же обещала, – напомнила Ника.
– Ни к чему она мне, зарплата-то. Куда мне ее тратить?
– На всякий случай, мало ли что в жизни произойти может, – сказала Вероника, вспомнив, что в течение последнего года уже несколько раз была на волосок от смерти. И если с ней что-то случится, Степан опять окажется на улице. «Что за дурацкие мысли лезут в голову?» – сплюнула через левое плечо Вероника.
– О чем-то плохом подумала? – улыбнулся мужчина. – Гляжу, плюешься.
– Да лезет разная чушь в голову, – махнула девушка рукой. – Не обращай внимания, давай-ка лучше на еду наваливайся, – и Вероника пододвинула садовнику тарелку с пловом.
Она приготовила его вчера поздно вечером, почти ночью, потому что ее замучила бессонница. События последних дней настолько ее разволновали, что сон как рукой сняло. Степан встал из-за стола и пошел в ванную, а когда помыл руки и вернулся, Ника, чтобы его не смущать, вышла из кухни. «Пусть спокойно поест, уж очень он стеснительный», – подумала девушка, улыбнувшись.
День прошел почти без происшествий, если не считать того, что во второй половине дня приехал Роман. Он буквально исходил злостью, а Вероника как ни в чем не бывало нагло улыбалась ему прямо в глаза.
– Надеюсь, что ты будешь благоразумна и поедешь в городскую квартиру, – как можно спокойнее проговорил Роман, у которого внутри все бушевало, когда он видел эту нахальную улыбку.
– И не подумаю, что я там забыла? Мне нужен свежий воздух после перенесенного стресса, – не моргнув, издевалась Вероника.
– Ты что, не понимаешь, что тебе вообще может не понадобиться воздух, если ты здесь останешься?
– Лучше я останусь здесь и буду вздрагивать от каждого шороха, чем поеду с тобой, чтобы вы с Никитиным упекли меня в камеру.
– Я подозревал, что ты дура, но не думал, что настолько! – разбушевался совсем Роман.
– Не дурей тебя, право, законник фиговый! – ответила Ника. – Что ты вообще позволяешь себе в последнее время? На протяжении последних суток только и слышу, насколько я непроходимо тупая. Кто тебе дал право разговаривать со мной в подобном тоне? Я тебе кто? Жена? Нет, не жена! Вот и ты мне никто, и звать тебя никак. Что хочу, то и делаю, где хочу, там и живу, это мое личное дело, и прошу оставить меня в покое. Я думала, ты мне будешь во всем помогать, а получается так, что мне приходится бегать от тебя через окно. Это же настолько смешно, что даже не вызывает улыбки! Да, может, я и виновата в том, что раньше времени спровоцировала преступника, я знаю, что язык мой – враг мой, но это совсем не дает тебе права называть меня чертовой куклой и непроходимой дурой, да еще при посторонних людях. Я не заслужила подобного обращения, и никому, слышишь, никому не позволю так обращаться со мной. Ты лучше на себя посмотри! Всего-то ты боишься, трус несчастный!
– Что? – зарычал Роман и уже сделал шаг по направлению к Веронике, но она в мгновение ока скрылась за дверью ванной и щелкнула замком.
– Ребров, уезжай подобру-поздорову, пока мы с тобой не подрались. Если дело дойдет до рукоприкладства, ходить тебе с расцарапанной физиономией, это я тебе гарантирую. Сказано же тебе, что никуда из своего дома я не двинусь, хоть убей, – говорила Ника из-за двери, чувствуя себя в полной безопасности.
– Ну и черт с тобой, баба с возу – кобыле легче, – зло процедил Роман и хлопнул дверью так, что в окнах задребезжали стекла.
Вероника услышала, как взревел мотор его машины, и уже спокойно высунулась из ванной. Убедившись в том, что никого нет, она вырулила из-за двери.
– Фу, кажется, пронесло, – облегченно вздохнула девушка. – Вот привязался, прямо как репей к мягкому месту! Никуда я не хочу ехать, мне и здесь неплохо!
Она похлопала по карману своего халата, где лежал газовый баллончик.
– Средство защиты у меня есть, сейчас закрою все двери на всякий случай и буду себе читать любимые детективы. С места не сдвинусь, посмотрю, что они делать станут и как поймают убийцу без моего участия. Флаг вам в руки, пинкертоны, а я пока несколько денечков отдохну. Юлька пока в безопасности, Вадим тоже, так что имею право на несколько дней взять тайм-аут. Заодно посмотрю, насколько вы умные, сильный пол, – злорадствовала Вероника, потирая руки и представляя, как эти два добрых молодца бросятся перед ней на колени, моля о помощи.
Виктор уехал еще утром, Степан гулял по саду, осматривая деревья, Дуська ходила за ним по пятам, наблюдая, что он делает, а кот, как обычно, лежал на солнышке во дворе. Вероника была сейчас в доме совершенно одна. Она прошла в комнату и набрала номер телефона Светланы.
– Привет, подружка, твой благоверный уже приехал?
– Приехал, только сразу на работу понесся, звонил оттуда. Ты, говорят, себе садовника наняла?
– Ага, наняла дядю Степу. Знаешь, Свет, не поднялась рука обратно на улицу его отправить, а мне и в самом деле садовник нужен, сад запустила, ужас! Свекор небось смотрит на это безобразие сверху и возмущен ужасно. Я ведь во фруктовых деревьях ничего не понимаю, только то, что на них яблоки да груши растут, а как за ними ухаживать, даже приблизительно не знаю. Вон, новый садовник мне сказал, что некоторые деревья погибли от морозов, и этого не случилось бы, если б их утеплили. Так что я правильно сделала, и сад теперь будет ухоженным, и человеку хорошо. Жалко его, что на старости лет такую жизнь приходится вести. Теперь хоть сыт будет да спать в тепле. Что еще пожилому человеку нужно?
– Молодец ты, Никусь, я бы, наверное, так не смогла. Сама знаешь, какая я трусиха. Не решилась бы постороннего человека в дом пустить, да еще бомжа, а ты прямо как мать Тереза.
– Да какая там Тереза, просто сад жалко, – слукавила Вероника, а про себя подумала: «Не виновата я, что у меня совесть такая. Даже и не представляю, как бы я смогла ему сказать «до свидания», зная, что он опять будет ночевать по подвалам».
– Ребров приезжал, поцапались опять не на жизнь, а на смерть, – сменила Вероника тему.
– Сейчас-то из-за чего?
– Все из-за того же, хочет, чтобы я в городскую квартиру ехала.
– А может, он прав, Никусь? Ведь за тебя он боится, вдруг опять что-нибудь случится?
– Не каркай, ворона, ничего со мной не случится, я непотопляема, пуленепробиваема и, вообще, даже в огне не горю.
– Твоими бы устами да мед пить, дорогуша. Очень-то не зазнавайся, а то сглазишь!
– Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, – засмеялась Ника и постучала себя по голове. – Ладно, Светик, я ведь позвонила, чтобы узнать, как Витя добрался. Пока, моя дорогая, завтра я тебе позвоню, крестника там поцелуй за меня. – И Ника положила трубку.