Я насторожилась:
– Ты сказал – «девятка»? А какого цвета?
– Как мой новый лак для ногтей, – ответила мне Наташа. – Помнишь, серо-стальной, с металлическим блеском?
– Серебристая «девятка»! – воскликнула я.
Ирка со стуком уронила на пол книжку и заскрипела диваном, пытаясь перейти из лежачего положения в сидячее.
– Это твой знакомый? – в голосе Вадика мне почудились нотки ревности.
– Вадька, расслабься! – отмахнулась я. – Ты же знаешь мою позицию: самые лучшие мужики ходят пешком и ездят на трамваях. Чем круче тачка, тем поганее тот, кто за рулем. «Мужчинские» качества обратно пропорциональны стоимости автомобиля.
– Одобряю, – сказал Вадик. – Слышь, Наташка? Вот, есть женщины в русских селеньях! Не все рассматривают дорогую тачку как главное мужское достоинство!
– Наташка, ты к этому типу в «девятке» не подходи! – заволновалась я. – Это жуткая сволочь, подлец, каких мало!
– Люблю подлецов! – мечтательно протянула Наташа.
– Наташка, это не такой подлец, каких ты любишь! Вадик, придумай что-нибудь и прогони эту «девятку» от нашего подъезда! И, главное, девчонок наших к ней не подпускай, там внутри сидит редкостный гад, он самый настоящий преступник!
Я сердито отпихнула тяжело сопящую Ирку, норовящую прижаться ко мне поближе, чтобы услышать голоса в трубке, и вспомнила, зачем вообще позвонила:
– Наташа! Скажи мне, пожалуйста, как человек, в окружении которого есть больной сахарным диабетом! У таких больных нет чего-нибудь вроде клуба, где они все собираются?
– Разве что лаборатория, где делают анализ мочи на сахар, – хмыкнула Наташа.
– Лаборатория не годится… Мне бы какое-нибудь тусовочное место, где все диабетики друг друга знают…
Я огорчилась: мне уже не казалось, что отыскать гипотетическую Валентину Мафусаиловну по диагнозу будет легко.
– Слушай, я знаю! – вдруг оживилась Наташа. – Диабетикам нельзя есть сладкое. Вернее, можно только то, что приготовлено на сахарозаменителе.
– Помню, я видела в магазине плитки «Сорбит», – заметила я.
– Забудь про «Сорбит»! Сейчас выпускается множество сладостей для диабетиков: есть и специальный шоколад, и конфеты, и даже газированная вода! – воскликнула Наташа. – Конечно, в обычном продмаге или супермаркете ничего такого не купишь, но есть в нашем городе один магазин, где ассортимент лакомств для диабетиков очень широкий. Это кондитерская «Гуд-Гуд» на Зеленой, в самом центре! Недешевое заведение, но моя тетя, когда хочет сделать дяде приятное, всегда покупает там диабетический грильяж в шоколаде…
– Наташа, ты умница! – в полном восторге вскричала я. – Обещаю непременно познакомить тебя с каким-нибудь отличным подлецом, и не на поганой «девятке», а на «Мерседесе»!
– А меня? – обиженно вякнул забытый Вадик.
– А тебе могу подарить прелестного мохнатого щеночка, – предложила я, вспомнив, что обещала Вите пристроить в хорошие руки очередных Тяпиных отпрысков.
Увидев, что я положила трубку, Ирка, уже некоторое время нетерпеливо ожидающая возможности вставить слово, сообщила:
– Я знаю, где этот «Гуд-Гуд»! Там продают обалденно вкусные шоколадные пирожные.
– Что может быть лучше пары обалденно вкусных шоколадных пирожных в промозглый зимний день? – риторически вопросила я, выглядывая в окно.
– Поправочка: не пары, а дюжины пирожных, и не в промозглый, а в дождливый зимний день, – заметила Ирка, выглядывая из-за моего плеча. – Прежде чем ты пойдешь за машиной, выверни свой двуликий тулуп непромокашкой наружу, потому что зонт у меня только один и он понадобится мне самой.
– И чем, интересно, ты будешь его держать? – я насмешливо оглядела подругу, балансирующую на костылях.
– Психическим магнетизмом! – рыкнула Ирка. И уже спокойнее добавила: – Это ты его будешь держать надо мной. Просто на двоих зонта не хватит.
– Ну да, Буцефалу не снести двоих!
Я хотела было напомнить, что Буцефал – это конь, то бишь средство передвижения, как, в нашем случае, автомобиль, на котором тоже лучше было бы ехать не вдвоем, а мне одной… Но Ирка так мрачно нахмурилась, что я поняла: от участия в расследовании она не откажется.
Антуан сидел в своей машине, пристально глядя на металлическую дверь телекомпании, поблескивающую стеклянным глазком, и раздумывал, не покажется ли кому-нибудь подозрительным, если он еще раз пойдет в это заведение с расспросами. По всему выходило – да, покажется. Не случайно, наверное, какой-то парень, явно из числа телевизионщиков, уже крутился возле машины, пытаясь вызвать водителя на разговор.
Вступать в беседы с сотрудниками телекомпании Антуан не собирался – разве только для того, чтобы выяснить, транслировалась ли вчерашняя «гостевая» программа в прямом эфире или же это была запись? Ему очень хотелось верить, что телевизионщики бессовестно обманули зрителей, сымитировав прямой эфир, а на самом деле показали программу, записанную заранее. В противном случае оставалось только две версии, каждая из которых была по-своему нехороша: либо эта чертова кукла, баба из «Америки», вовсе не погибла под колесами угнанного Лехой экипажа, либо вчера вечером в телевизоре Антуану явился ее призрак, на редкость желчный и язвительный.
Он поежился и полез в карман в поисках блокнота, в котором под диктовку приятеля Лехи записал номер мобильника любопытной бабы. В том, что ее подозрительный интерес к его собственной персоне, а также к яхте «Лорис» и событиям минувшего августа был не случаен, Антуан уже не сомневался. Вчера, вынужденно слушая звучащий с экрана голос девицы-ведущей, он вспомнил, когда слышал его в первый раз. Не в «Америке», нет! Днем раньше, по телефону, в разговоре о выловленной из моря записке!
Досадно, но записная книжка с нужным телефонным номером осталась дома.
Антуан нервно побарабанил пальцами по рулю в кожаной оплетке, повернул ключ в замке зажигания и вывел машину со служебной стоянки телекомпании.
В кондитерскую «Гуд-Гуд» мы с Иркой вошли порознь – она на несколько минут раньше, потому что я высадила ее из машины у самого порога магазина и тут же отъехала. Парковаться на центральной улице запрещено, а ближайшие дворы и подворотни уже были плотно забиты стоящими машинами, так что мне пришлось проехать квартал до рынка и оставить «шестерку» под крылышком у Никодимовны.
– Молодец, что ко мне свернула, – одобрила мои действия бабка. – У меня сейчас дневной тариф, на пятерку меньше. Ежели простоишь больше двух часов – еще пятерку от общей суммы сброшу. Но только учти, с семнадцати ноль-ноль такса повысится! И предоплата двадцать пять процентов, так что десятку гони сразу!
– Студентам, пенсионерам скидки? – поинтересовалась я, привычно выуживая из кошелька полтинник.
– Сдурела? Откедова же у студентов и пенсионеров машины возьмутся? Им пусть трамвай скидки делает!