– Наш пострел везде поспел! – объявил он.
И еще почему-то прибавил:
– Бедный маньяк!
– Не знаю, о чем ты говоришь, но мне это не нравится! – твердо сказала я, закрывая дверцу.
Старательно объехав сначала стоящего столбом Лазарчука, а потом группу ментов, в центре которой крутился, потирая спину, увечный лейтенант Трофимов, я дворами выехала на улицу, ведущую прямиком в Пионерский микрорайон. В магазинчике на окраине города купила пиво для Ирки и около шести часов воссоединилась с подругой.
Вечер прошел совершенно спокойно, а ночью я благополучно встретила на вокзале мужа и сына. Да, и еще Пумбу! И впрямь здоровенный оказался кабан, с трудом поместился на заднем сиденье.
А две недели спустя мы встречали Моржика – на том же вокзале и даже на той же самой платформе, только уже не темной ночью, а белым днем. Была пятница, я пораньше сбежала с работы и едва успела разыскать на перроне свою радостно-взволнованную подружку, как подошел сочинский поезд, в четвертом вагоне которого прикатил Иркин любимый супруг.
Моржик, больше месяца провисевший в больнице города-курорта на каких-то там загадочных блоках, не отлежал в богоугодном заведении весь положенный срок и выпросился у лечащего врача домой под свою личную ответственность. Ирка была полна решимости обеспечить выздоравливающему идеальный режим и полный уход, включая диету, разработанную подругой самолично. Даже не спросив, как она предполагает организовать кормление пациента, я была уверена, что под диетой подразумевается суперусиленное питание, по сравнению с которым пионерлагерный спецпаек имени моего стародавнего знакомого бармена будет казаться скудным рационом голодающего питерского блокадника.
Сама Ирка от костылей уже избавилась, некоторое время назад осточертевший гипс с нее сняли, и многострадальный правый голеностоп вновь с честью понес по жизни свою полновесную ношу. В связи с этим в руках у подруги были не примитивные деревянные подпорки, а ярко-желтый букет мимозы. За последнюю неделю резко потеплело, от снега не осталось и следа, из земли густо полезли фиалки и примулы, а на деревьях набухли почки. На Кубань пришла весна.
Долгожданный Моржик вышел из вагона последним из прибывших пассажиров. Мы с Иркой уже начали беспокоиться, что перепутали вагон, когда Моржик выдвинулся в тамбур, держа под мышкой крошечную девушку в белом медицинском халатике.
Я-то сразу сообразила, что это барышня из числа больничного персонала, прикомандированная заботливым доктором к нашему увечному в качестве сопровождающего лица, вернее, личика. С такой важной кукольной мордашкой без малейшего намека на косметику, ростом первоклассницы и ножкой тридцать третьего размера девочка никак не тянула на грозного медицинского цербера, способного цукать больного за нарушение режима.
Однако ревнивая Ирка отнеслась к появлению этой девицы весьма серьезно! Едва увидев, как кроха в белом халате тонкой рябинкой клонится под тяжестью повисшего на ее плечике Моржика, подруга перестала улыбаться и засопела, как закипающий чайник.
Радостно ухмыляющийся Моржик признаков надвигающейся бури не заметил.
– Привет! – завопил он, помахав насупленной супруге. – Глядите, кого я привез! Иришка, усыновим девочку?
Уловив в этом бестактном предложении скрытый намек на свой недевичий возраст, Ирка сжала губы и прихватила свой мимозовый веник так, что мне сразу же вспомнился лейтенант Трофимов, фехтующий моей елочкой.
– А что, отличная идея! – зашептала я ей на ушко, спешно спасая положение. – На фоне этой карлицы ты будешь смотреться просто великолепно! Моржик, который, как нам с тобой хорошо известно, очень любит пышные формы, будет непрестанно облизываться и пускать слюнки!
Ирка задумалась, опустила руку с букетом, и я воспользовалась моментом, чтобы выдернуть двуногую подпорку из-под локтя спустившегося на перрон Моржика. Он пошатнулся, Ирка пришла в себя и поспешно заняла место изгнанной мной лилипуточки.
Еще на вокзале выяснилось, что медсестричка Машенька, сопроводив к месту жительства условно-досрочно освобожденного из травматологического отделения Сочинской горбольницы Моржика, должна выполнить в краевом центре еще несколько поручений своего начальства. Дела требовали, чтобы девушка задержалась в Екатеринодаре на пару дней, а родственников и знакомых в нашем городе у нее не было, поэтому гостеприимный Моржик сразу предложил Машеньке пожить у них с Иркой.
– Я придумала, перебирайтесь к нам на выходные! – тут же громко сказала Ирка, обращаясь ко мне. – Ты, Коля и Масянька! Проведем все вместе чудесный уик-энд!
Я понимающе усмехнулась, кивнула и прибавила:
– Можно еще до комплекта позвать в гости Серегу Лазарчука. Познакомим его с Машенькой.
– Отличная идея! – возрадовался Моржик, находящийся в чрезвычайно приподнятом настроении. – Устроим праздник по случаю воссоединения нашей семьи!
Он звонко чмокнул Ирку, та смущенно зарделась, потом разулыбалась и перестала рычать на крошку Машеньку, как три сердитых сказочных медведя, вместе взятые. Вчетвером мы проследовали на привокзальную площадь, где нас ждала верная «шестерка», и, пока пассажиры суматошно грузились в машину, я позвонила сначала Коляну, а потом Сереге. Оба обещали приехать «как только, так сразу». Невнятная формулировка означала, что они поторопятся, чтобы не опоздать к шашлыкам.
Немного изменив первоначально запланированный маршрут, по пути в Пионерский микрорайон мы заехали к нам на Гагарина, чтобы я могла забрать у няни Масяньку и побросать в рюкзак всяческое детское барахлишко с запасом на два дня. Потом мы зарулили в супермаркет и набили багажник «шестерки» пакетами с продовольствием.
– Только овсянку не берите! – морща нос, попросил Ирку Моржик, который не выходил из машины. – И напитка из груши-дички тоже не надо, и мороженого хека, и бутербродного маргарина!
При этих его словах медсестричка Маша густо покраснела, и я поняла, что традиционное меню Сочинской горбольницы никак не соответствовало запросам гурмана Моржика.
Идя навстречу его пожеланиям, овсянку и хека мы не взяли, зато купили пять кило свежей свининки для шашлыка, роскошный огромный торт с очень вкусным и страшно вредным кремом из взбитых сливок с вареной сгущенкой и орехами, а также батарею бутылок для пополнения несколько опустевшего бара. Увидев торчащие из пакета бутылочные горлышки, Моржик удивленно вздернул бровь, но ничего не сказал.
Колян и Серега встретились в городе и вместе приехали на такси. Они подоспели как раз вовремя, чтобы уберечь от новых увечий Иркиного супруга, балансировавшего с шампуром в руке и на одном костыле в опасной близости от мангала. Допустить к жарке шашлыка нас с Иркой или тем более Машеньку Моржик отказался наотрез. По его мнению, работа с мясом – это мужское дело. При этом шовинист ничуть не возражал против того, чтобы мы это самое мясо покупали, а потом резали острыми ножами на порционные куски и мариновали в уксусе с луком и специями, заодно со свининой вымачивая в едкой смеси свои нежные ручки! Я так поняла, что мужская работа с мясом – это в основном поедание такового!