– А что потом? – спросил оператор.
– А потом можешь помирать! – разрешил Макс.
Саша зарычал и опасно замахнулся на обидчика тяжелым телевизионным штативом.
– У Анатоля есть хорошее обезболивающее! – вспомнил Поль.
Он раскладывал на подступах к выгребной яме полоски липкой бумаги. Разворошенный сортир, хоть и прикрытый полиэтиленовой пленкой, живо интересовал окрестных мух. Поль решил использовать это обстоятельство на благо подопечных ящериц, которые питали к насекомым самые пылкие гастрономические чувства. Ловить вручную комаров и мух на прокорм своего небольшого, но прожорливого ящерового стада Поль уже немного утомился.
– Какое обезболивающее? – с надеждой посмотрел на него Саша.
– Аэрозольное! – ответил паренек. – Не помню, как называется, такой флакончик с пшикалкой. Анатоль, дурак здоровый, как-то зубами тяжести поднимал и повредил челюстной сустав, теперь у него при малейшем переохлаждении артрит начинается. Он говорит, боль такая, будто половина зубов разом болит!
– Да что ты? – с неподдельным сочувствием воскликнул Саша.
– Анатоль только этой фигней и спасается! – кивнул Поль. – Пшикнет разок – и ходит как новенький. Потом-то у него воспаление проходит.
– Я хочу эту пшикалку! Немедленно! – категорично заявил Саша Максу, уставив руки в бока и крепкими притопами отбивая свои слова для придания им пущей эффективности.
– Пашка, будь другом, сгоняй за лекарством! – попросил Макс.
– Ты что? Меня же снова в четырех стенах запрут! – испугался Поль.
– Мы попросим у Анатоля лекарство по телефону! – предложила мамуля. – Нам же все равно нужно позвонить Ситниковым, чтобы успокоить их относительно Пашеньки.
– Можно подумать, они сильно волнуются! – скривился Поль.
– Море волнуется раз! Море волнуется два! Море волнуется три! Морская фигура, замри! – веселым голосом сказал от калитки Зяма.
На него оглянулись, и он, радуясь общему вниманию, заблеял голосом сказочной Матушки-Козы:
– Ваша Зя-ама пришла, манки вам принесла-а!
– Положи кулек и возьми в руки телефон! – распорядилась мамуля.
– У меня зазвонил телефон! Кто говорит? ОМОН! – продолжал дурачиться Зяма. – А кому надо звонить?
– Моей мачехе! – снова скривился Поль.
– А она хорошенькая? – заинтересовался братец.
– Хорошенькая, хорошенькая, – сказала мамуля. – Только злая очень.
– Злая фея! – воскликнул Зяма, доставая из кармана мобильник. – Люблю злых фей!
Под диктовку Поля он набрал телефонный номер, приложил трубку к уху и с запозданием поинтересовался:
– А что я должен ей сказать?
В трубке, видимо, ответили, и, видимо, женским голосом, потому что Зяма хищно улыбнулся и басовито замурлыкал голосом сытого тигра:
– Алле-у-оу?
– Кис-брысь-мяу! – с отвращением проворчал Смеловский.
Он всегда нехорошо завидовал Зяминой способности запросто очаровывать дам, как прекрасных, так и не очень.
– Во-первых, поздоровайся! – быстро сказала мамуля, начиная суфлировать сыну.
– Добрый вечер! – игриво проворковал он.
– Теперь представься! – прошептала мамуля.
– Меня зовут Казимир Кузнецов, я дизайнер, – важно возвестил Зяма.
Очевидно, его собеседница в ответ тоже назвала свое имя, потому что дизайнер жарко прошептал:
– Очень приятно познакомиться, дорогая Надин, жаль только, что заочно! Интересно, вы так же прекрасны и необыкновенны, как ваше имя?
– Он что, клеит мою мачеху? – удивленно и недоверчиво спросил Поль.
– Он всех клеит! – завистливо вздохнул Смеловский.
Поль посмотрел на липкие бумажки, разложенные им вокруг смородинового куста, и спросил:
– И мух тоже?
– Зяма, скажи Надин, что Поль у нас и пусть она не беспокоится! – Мамуля дернула сына за рукав, отвлекая его от нового лирического пассажа не по заданной теме.
– Мы непременно должны с вами увидеться, – ворковал он. – Познакомимся поближе и будем дружить домами… Кстати, ваш мальчик, Поль, уже гостит у нас! Да-да, здесь же, в Бурково, на нашей даче на краю поселка.
– Скажи, что мы вполне положительные люди с незапятнанной репутацией! – посоветовал с лестницы папуля, пятная капающей с кисти краской траву под деревом.
– И про лекарство спроси! – взвыл измученный Саша.
– У нас тут прекрасная компания, сплошь высшее общество! – запел Зяма. – Известная писательница, полковник от кулинарии, я – гений дизайнерской мысли и пара представителей телевизионной богемы.
– Мы с ним не пара! – поспешил заявить Смеловский, отпрыгивая подальше от своего оператора.
– Ты кого богемой назвал? – вызверился Саша, сжимая кулаки. – Обезболивающее проси, пока тебе самому не понадобилось!
– Кстати, тут одному из лучших телеоператоров современности срочно понадобилось лекарство от зубной боли, – нормальным голосом быстро сказал Зяма, впечатленный операторским кулаком, поднесенным к самому его носу. – Поль говорит, что у вашего друга Анатоля есть на этот случай прекрасное обезболивающее. Нельзя ли попросить вас им поделиться? Отлично! Спасибо! Лечу!
Зяма выключил трубку, сунул ее в карман и, широко улыбаясь, сказал:
– Ну, я побежал за лекарством!
– Я знала, что Зяма выполнит эту дипломатическую миссию лучше всех! – с гордостью за сына сказала мамуля.
– Да уж, до сих пор никто не жаловался! – самодовольно ответил Зяма, расстегивая пуговки рубашки. – Эй, Пашка, тащи лейку с водой!
Он сбросил рубашку, взялся за ремень штанов и, уже расстегивая его, светски поинтересовался:
– Надеюсь, благородное общество не будет возражать против небольшого сеанса мужского стриптиза? Я срочно должен принять душ.
– Для того чтобы сбегать за лекарством? – не поверил Макс.
– Само собой, для этого! – ответил Зяма уже из-за кустиков. – Пашка, ну где же лейка? Давай воду, я очень спешу! Сашку вон спасать надо, совсем загибается человек от жуткой зубной боли!
Зяма принял холодный душ с энтузиазмом правоверного ивановца, оделся, причесался и убежал, напутствуемый Сашей, который настойчиво мычал ему вслед, баюкая припухшую щеку:
– Только не телись! Возвращайся быстрее!
– Я живо! Туда и обратно! – пообещал Зяма.
– Пошляк! – скривился Смеловский.
Он отошел в сторонку и тихо, чтобы не оскорбить слух Варвары Петровны, высказал свое мнение о том, чем именно намерен заняться Зяма на пару со злой феей Надин в обещанном скоростном режиме. Саша, исполненный надежд на скорое исцеление с помощью чудо-лекарства, сначала спорил с Максом по этому поводу, но примерно через полчаса вынужденно признал его правоту. За тридцать минут молодой человек, находящийся в прекрасной физической форме, свободно мог обернуться «туда и обратно» – если, конечно, под этим подразумевалась пробежка к дому Ситниковых и назад. Приходилось признать, что Зяма имел в виду что-то совсем другое.