Римма огорченно вздохнула. Она надеялась, что вмешательство частного сыщика как по мановению волшебной палочки избавит их с подругой от возникшей проблемы.
- Вот, не было печали… - уныло сказала она, опускаясь на стул. - Вы присаживайтесь, Ева.
- Замок сменили?
- Ага. Только все равно боязно.
- Вы сами-то что думаете? Кто мог проникнуть к вам в квартиру и зачем?
Лудкина достала из пачки сигарету, закурила.
- На работе пристрастилась, - объяснила она наличие вредной привычки. - Стоишь целый день на морозе, зубами стучишь, а закурил - вроде как полегче. Я третью ночь не сплю, все гадаю… кто да что? Кроме как на бывшего супруга, грешить не на кого!
- Вы были замужем? - уточнила Ева.
- То-то, что была! Черт забери такое замужество! Ну… из песни слов не выбросишь. Угораздило меня по молодости выскочить за Валерку: я кассиршей в аптеке работала, а он шофером, товар возил. Понакомились, то да се… У него на лбу ничего написано не было, это уж после свадьбы выяснилось и про алкоголизм, и про… В общем, психом он оказался!
- Как это - психом? - не поняла Ева.
- Пил, чем дальше, тем больше. А пьяный совсем бешеный становился - бил все, громил, драться лез. Я его вылечить хотела, по бабкам возила, по врачам… Один доктор мне и подсказал, что Валерка - психически больной. Я на развод подала, ушла сразу к родителям. Но Валерка не отставал… подкарауливал, скандалил. Дом даже чуть не поджег. Из-за него мне пришлось уезжать из Кострова. Впрочем, вру. Не только из-за Валерки. Скучно мне было в Кострове, в Москву хотелось. Душа на простор рвалась! Вот и дорвалась…
- Полагаете, это все ваш бывший муж натворил?
- Больше некому, - развела руками Римма. - Он ведь ненормальный. Мог замок открыть, вещи разбросать в бешенстве-то! Первый раз, весной, я тоже на него грешила. Ну… потом затихло все, больше не повторялось, я и успокоилась. Мы даже замок менять не стали.
- А кровь?
- В первый раз крови не было. Я почему на Валерку думаю - у него часто кровь из носа шла. Как начнет хлестать… хоть пригоршню подставляй. Только вот что меня смущает: Валерка адреса моего московского не знает. Я его никому не давала, кроме задушевной подруги. Даже с родителями не переписываюсь, а звоню. Не хочу, чтобы этот алкаш сюда ездить повадился.
- Вы подруге доверяете? - спросила Ева. - Могла она дать адрес вашему бывшему мужу?
- Не могла, - уверенно сказала Римма. - Я… звонила, спрашивала. Она утверждает, что давно Валерки не видела, а тем более не давала ему адреса.
Лудкина докурила сигарету, достала новую. Ее пальцы едва заметно дрожали.
- Как же тогда он нашел вашу квартиру? - удивилась Ева.
- Откуда я знаю? Это меня и пугает. Психи на все способны. И спросу с них никакого - больные, мол, за себя не отвечают. Верите, я в подъезд заходить боюсь… прислушиваюсь, от каждого звука шарахаюсь, от каждой тени. Вся надежда была на вашего знакомого! Может, он бы выследил Валерку… управу какую-нибудь на него нашел.
- Смирнов поможет, - сказала Ева. - Во всяком случае, постарается. Просто сегодня у него не получилось.
- Жалко…
- А что Людмила говорит? Она дома?
- Заболела она. - Римма выпустила изо рта облачко дыма, вздохнула. - Промерзла, грипп подхватила.
- Могу я с ней поговорить?
- Заразиться не боитесь?
- Не боюсь. В транспорте все кашляют, чихают - не убережешься.
Римма затушила недокуренную сигарету, поднялась.
- Пойду, гляну, как она там. Если уснула, будить не станем. Пусть отдохнет.
Лудкина вышла в другую комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Ева обвела взглядом убого меблированную гостиную: обои обшарпанные, грязные; стол, за которым они с Риммой занимаются испанским, накрыт старой скатертью; диван продавлен, обивка замусолена. Под потолком висит лампочка без абажура - неуютное временное жилье, приют беженцев. От кого, куда бегут эти люди?
На ковре зловеще белело пятно, оставшееся после замывания крови. Крови ли? Ева присела на корточки, всматриваясь в границы пятна. Если бы кровь лилась из носа, она бы брызгала повсюду, капли были бы там и сям… на полу, в ванной, около умывальника и даже на мебели.
- Людмила согласилась поговорить с вами, - сказала Римма. - У нее температура, но это не страшно.
Ева от неожиданности вздрогнула, подняла голову.
- Кровь была только на ковре? - спросила она.
- Да…
- А капель на полу, на мебели, в ванной вы не видели? Если у человека идет кровь из носа, должен же он как-то ее остановить, умыться, наконец?
- Правда! - воскликнула Римма, усаживаясь на корточки рядом с Евой. - Мне это в голову не пришло. Нет, больше нигде крови не было.
- Ладно, пойду к вашей подруге.
Ева вошла в полутемноту, пропахшую лекарствами. На кровати лежала женщина, укутанная в теплый платок и одеяло.
- Здравствуйте, Людмила… - невольно перешла на шепот гостья. - Как вы себя чувствуете?
- Ужасно… у меня горло заложило, - просипела та. - И голова раскалывается.
- Простите, но я должна задать вам несколько вопросов.
Женщина молча кивнула.
- Что вы думаете о пятне крови на вашем ковре?
Больная зашевелилась.
- Ковер не мой… хозяйский. А кровь… не знаю, откуда она могла взяться. Мы пришли… с работы… все вещи разбросаны… и это пятно.
- В других местах кровавых брызг не было? Только на ковре?
Женщина кивнула.
- Только на ковре, - едва слышно произнесла она. - Римма подозревает, что ее бывший муж… Валерий мог устроить этот разгром.
- А вы как думаете?
Больная молчала. Ей не хотелось ни о чем думать. Хотелось снова забыться и спать, спать. Она закрыла глаза.
Ева немного постояла, ожидая ответа. Но женщина, кажется, уснула.
* * *
Евгений Шаповал был дома один. Белобрысый, с отросшей светлой щетиной на круглых щеках, с замотанным вокруг шеи теплым шарфом, он сидел за компьютером.
- Поболеть как следует - и то нельзя, - пожаловался парень. - Работы навалом. Половина сотрудников с гриппом слегли, а журнал должен выходить в срок. Мне еще повезло, температура невысокая, только кашель - вот, сижу, вкалываю.
Он закашлялся.
- Эпидемия, - вяло поддержал тему господин Смирнов.
Он знал, что люди обожают говорить о своих болезнях. Стоит проявить минимальный интерес, и жалобы польются как из рога изобилия.
- Какую статью хотел напечатать ваш друг? - спросил Евгений, не уловив в глазах гостя сочувствия.