Поезд покачивался, погромыхивал, останавливался на станциях, выпускал и впускал пассажиров, снова трогался с места и углублялся в черноту подземелья. Монотонность убаюкивала. Ева закрыла глаза - перед ней сразу возник величественный разлив Нила, бескрайние поля, на которых стояла вода, виднеющиеся кое-где клочки суши с одинокими пальмами…
Тутмос III готовит свою армию, застоявшуюся без дела, к весеннему военному походу. Ровно 22 года прошло с тех пор, как вопреки всему оракул Амона провозгласил его царем. В перистильном храме в Карнаке состоялась коронация. За это время Нил разливался множество раз… столько воды утекло! Царица Хатшепсут отправилась в дальнее странствие по Дороге Мертвых, и ее супруг наконец-то стал единовластным правителем.
Фараон не собирался терять время на пустые празднования в честь сего знаменательного события, он решил двинуться с египетской армией на север, через долину Шарона к Кармельскому хребту. Здесь Тутмос собрал совет из своих опытных офицеров, внимательно их выслушал и дал клятву, что пойдет на врагов кратчайшей дорогой.
- Можете следовать за мной, если вам угодно, - заявил он. - Или возвращаться домой. Я лично стану впереди колонны, дабы возбудить храбрость в моих воинах, и укажу им путь моими собственными шагами.
Вскоре Тутмос достиг главной азиатской крепости… На рассвете началась осада. Фараон занял место в центре войска. Величественный и прекрасный на своей блестящей колеснице, он понесся вперед, подобный Богу. «Царь сам вел свою армию, мощный во главе ее, подобный языку пламени, царь, работающий мечом. Он наступал, ни с кем не сравнимый, убивая варваров… уводя их князей живыми в плен, их колесницы, обитые золотом, вместе с их лошадьми. Они бежали сломя голову в страхе…»
Одерживая победу за победой, Тутмос III возобновляет военные действия в Нубии и присоединяет ее к Египту, идет на восток, в Палестину, поднимается к северу и захватывает Библ, совершает несколько походов и переходит Евфрат. Он лично переправляется через реку и ставит свою пограничную плиту на восточном берегу, никто из его предшественников не мог похвалиться тем же. Фараон покоряет земли и государства с неукротимой энергией и осуществляет ряд молниеносных военных операций, лучше которых не мог бы задумать и воплотить ни один современный стратег.
«Его величество прибыл к городу Кадешу, разрушил его, вырубил его леса, сжал его посевы». Мелкие царьки один за другим несли богатую дань, изъявляя покорность. Даже дальний Вавилон стремится теперь заручиться расположением фараона.
Совершив подвиги небывалые в летописи египетских завоеваний, Тутмос, довольный собой, устраивает большую охоту на слонов. Он во главе своего отряда атакует стадо в сотню животных, бесстрашно сражается с огромным свирепым зверем и чудом побеждает. Ему будто бы покровительствует и дарует победы сам бог Амон-Ра!
На стенах храмов в Фивах и Гелиополе вырубают бесконечный перечень взятых фараоном городов и добычи. Несметные богатства текут в Египет: золото, серебро, рабы, скот, слоновая кость, черное дерево и зерно. К пристаням Верхнего Нила подходят финикийские галеры, выгружают груды тончайших тканей, драгоценные сосуды, изысканные украшения, инкрустированные золотом и серебром колесницы, бронзовое оружие, лошадей, редкие сорта деревьев и животных, незнакомых египетским охотникам. Ликующая фиванская толпа очень скоро забыла, что их могучий, непобедимый царь был некогда скромным жрецом в том самом храме, где возвышаются теперь его величественные обелиски.
Абсолютное господство Тутмоса III простиралось на всю его империю. Таким напором, такой волей и безграничной энергией не обладал ни один фараон ни до, ни после. Память о его неотвратимой и мощной деснице жила в течение нескольких поколений среди покоренных народов, от Малой Азии до оазисов Сахары.
«Его величество был тем, кто знает, что происходит, - говорится в летописи. - Не было ничего, о чем бы он не был осведомлен; он был Тотом - богом мудрости - во всем; не было ни одной вещи, которой бы он не выполнил».
Его имя служило заклинанием, и спустя века, как созданная им империя распалась на части, оно изображалось на амулетах как магическое слово.
Ева открыла глаза… и обнаружила себя в вагоне метро. Неужели она задремала и проехала свою станцию? Вот так начитаешься древнеегипетской истории, проникнешься ею, а потом фараоны мерещатся. Как Хромову. «Может, ему монах все-таки приснился? - подумала Ева. - Нет, так я ничего не пойму».
Она вышла из подземки и попала в непроглядную метель. Ветер усилился, вокруг мело, бледные огни фонарей едва проступали сквозь зернистую молочную муть.
- Где же Славка? - тоскливо вздохнула Ева. - Почему не звонит?
Прохожие торопливо шагали, опустив головы и пряча лица. Им не нужно было думать, что связывает восемнадцатую династию египетских фараонов с убийствами в современной Москве, магазином «Азор» и…
Вот и он, сияет красной вывеской, витринами, вырос, будто из-под земли, вернее, из-под снега. Ева хихикнула, оборвала мысль на излете. Пора действовать! Она водрузила на нос черные очки и решительно толкнула тяжелую дверь.
- Как мне пройти к директору? - спросила она у расстроенной продавщицы с красными глазами.
- Туда, - показала девушка. - Только она сейчас не в духе! Такой нагоняй нам устроила.
Ева обратила внимание на прелестные фрески, особенно ее поразил астролог, колдующий над толстенным фолиантом. Вблизи он показался скорее алхимиком, нежели звездочетом, - кроме подзорной трубы для наблюдения за ночным небом, его окружали колбы, человеческий череп и тигель.
Ева подошла к двери директорского кабинета, на секунду закрыла глаза, глубоко вдохнула и… повернула ручку. Вера Петровна просматривала какие-то бумаги, она даже не подняла головы. В ярком свете лампы ее взбитые крашеные волосы казались прозрачной копной, дурацким колпаком.
- Гм-мм… - кашлянула гостья. - Здравствуйте.
- Выйдите, - отрывисто произнесла директорша. - Я занята.
Ева спокойно прошла вперед и уселась на стул, прямо напротив пышного бюста, обтянутого нежно-розовым крепдешином. Вера Петровна подняла глаза, в которых горело возмущение.
- Я что, непонятно выразилась?
- Он открылся! - повысила голос Ева.
Полная дама дернулась, как будто ее ударили, пошла красными пятнами.
- К-как вы… сколько можно? Вы что, повадились сюда ходить каждый день?
- Он открылся! - многозначительно повторила Ева.
Вера Петровна с трудом взяла себя в руки, ее лицо окаменело, щеки пылали жаром.
- Вы что-то перепутали, - заявила она, стараясь казаться спокойной. - Магазин давно открылся, но… сегодня у нас короткий день. Приходите завтра.
- Человек, которому вы передали письмо, очень недоволен! Вы не должны были открывать конверт! Он звонил господину Хромову и требовал наказать виновных.
- Как вы… смеете? - сорвалась на визг директорша. - Кто вы такая?