Ну вот, у нее есть шестьдесят минут, чтобы принять решение, как быть с Родиславом. Сказать сейчас или попозже?
К приезду мужа Люба была переодета и причесана, правда, без макияжа. Ей пришлось умыться, чтобы хоть немного взбодрить осунувшееся бледное лицо, и краситься заново уже не хотелось. Юля вывезла Дениса на воздух, и они весело болтали о чем-то в беседке для барбекю. Подавая мужу ужин, Люба краем глаза посматривала на них через окно столовой. Молодые, веселые, влюбленные, у них впереди еще так много времени, и они еще так много всего могут успеть. А она уже ничего не успеет, как бы ни торопилась.
– Родинька, тебе не кажется, что детям было бы лучше остаться жить в Москве?
Родислав, не переставая жевать, поднял голову и удивленно посмотрел на жену.
– С чего вдруг?
– Ты вспомни себя в их годы. Вспомни, каким ты был, когда тебе было двадцать три.
– Ну, в это время я уже был давно и глубоко женат.
– Вот именно. Мы с тобой жили отдельно, у нас уже был Коля. Почему ребята должны жить с нами? Тем более Денис тяготится мной, ты сам говорил. Он твой сын, ты собирался решить его жилищную проблему…
– Сейчас это сложно, – недовольно перебил ее Родислав. – На новый дом ушло слишком много денег, я не могу позволить себе покупать квартиру для Дениса. С этим придется подождать.
– Но они могут пожить в нашей квартире.
– В нашей? – брови Родислава взлетели вверх. – А не слишком ли жирно им будет? Они ничего собой не представляют, ни копейки пока собственным трудом не заработали, а жить должны в шикарной двухэтажной квартире в элитном доме?
Любе стало неприятно. А сам-то Родислав как жил в далекой молодости? Тоже ничего собой не представлял, тоже ни копейки собственным трудом не заработал, был студентом юрфака, когда благодаря тестю и матери переехал с молодой женой в трехкомнатную квартиру. В трехкомнатную! По меркам 1964 года это был просто дворец. Хотя он, выросший в четырехкомнатных профессорских хоромах, наверное, так не считал. А вот для Любы, до этого всю жизнь прожившей в бараке, их первая квартира была не просто дворцом – она была райскими кущами.
– Квартира все равно стоит пустая, в ней никто не живет, – спокойно сказала Люба, скрыв, как обычно, свои истинные чувства. – А Дениска и так обделен жизнью, он пережил страшную смерть матери, предательство сестры, он инвалид. Мы с тобой должны радоваться, что у него есть такая любящая и преданная Юля. И еще мы должны радоваться, что можем дать ему возможность пожить в хороших условиях. Подумай, Родинька, если бы ты женился на его матери, то он бы жил в Москве, в просторной квартире, но не как приживалка, а как полноправный член семьи. Ведь весь свой достаток ты бы использовал на благо Лизы и ее детей, а не на нас.
– Ты что, упрекаешь меня в том, что я тебя не бросил? – нахмурился Родислав, резким сердитым движением отодвигая пустую тарелку.
– Я счастлива, что ты меня не бросил. И я хочу, чтобы твой сын, такой чудесный мальчик, тоже был счастлив. Подумай, Родинька, – повторила она. – Денису нужно общение с друзьями, он тут с нами совсем закиснет. К нему ведь только Юля приезжает, а в его возрасте этого недостаточно. Да и Юле сложно каждый день по пробкам приезжать сюда. Они с удовольствием жили бы вместе, но девочка не остается здесь ночевать, потому что утром не успевает к первой паре, приходится слишком рано вставать. Они, может быть, и не поженились до сих пор потому, что им негде жить вместе. Ну пожалей ты ребят!
– Ладно, – проворчал Родислав. – Наверное, ты права. Зови их сюда, я им объявлю свое решение.
Ему хотелось быть царем и повелителем, милостиво раздающим подарки. Люба позвала Дениса и Юлю, которые вошли с улицы порозовевшие, с сияющими глазами. Выслушав Родислава, Юля бросила на Любу благодарный взгляд, а Денис подкатился на кресле к отцу и обнял его.
– Спасибо, папа. Ты даже не представляешь, что это для нас значит. Когда можно переезжать?
– Я распоряжусь насчет машины, собирайте вещи, а завтра переедете.
Ребята радостно кинулись в комнату Дениса, а Люба убрала со стола, поменяла скатерть с белоснежной на клетчатую и стала накрывать чай со сладкими пирожками.
– Родинька, а давай съездим к Лельке в Лондон, – предложила она.
– Когда?
– Да вот прямо сейчас. Не сегодня, конечно, – Люба улыбнулась, – но в ближайшее время.
– Но мы же были у нее недавно.
– В декабре, перед католическим Рождеством. А я соскучилась.
– Ну, не знаю, не знаю, – он неодобрительно покачал головой. – С чего вдруг?
– Родинька, пожалуйста, – умоляюще проговорила Люба. – Сделай мне подарок. Считай, что это на Восьмое марта. Или на день рождения.
– Твой день рождения уже прошел.
– Но ты мне ничего не подарил, – заметила она.
– Да, правда… Ну, хорошо, займись билетами, отелем. Что у нас с визами?
– У нас с тобой мультивизы до конца апреля, и в них есть еще неиспользованные восемь дней.
– Так ты что, хочешь лететь в Лондон на все восемь дней? Я не могу, у меня много дел.
– Ну хотя бы на пять, Родинька.
– На три, – отрезал он. – Или лети одна. А кстати, это мысль, – Родислав оживился. – Зачем я тебе? Ты прекрасно побудешь с Лелькой неделю, а я останусь и займусь делами.
– Хорошо, – согласилась Люба, – я полечу одна, если ты меня отпускаешь.
Она уже приняла решение. Сначала она съездит к Леле, повидается с ней в последний раз. Пусть дочь увидит ее, пока она еще нормально себя чувствует и более или менее прилично выглядит. Пока еще болезнь не видна невооруженным глазом. Она побудет с Лелей, наговорится с ней, насмотрится на нее. В последний раз. В следующий раз Леля увидит мать только в гробу. Конечно, Лелька не очень-то стремится с ней разговаривать и проводить время вместе, у нее своя жизнь, работа, друзья, у нее есть мужчина, который с ней живет. Нынче официальные браки не в моде, люди годами живут вместе «просто так», даже детей заводят, а отношения все равно не оформляют. Люба понимала, что ее приезд не обрадует дочь, она будет Леле в тягость, но все равно не могла отказаться от этой поездки. Жить она будет в отеле, чтобы не стеснять Лелю и ее бойфренда. И что она будет делать в Лондоне одна целых восемь дней? С Лелькой можно будет видеться только по вечерам, да и то… У ее дочери насыщенная жизнь, в которую никак не вписываются восемь проведенных дома вечеров подряд. Лелька начнет нервничать и злиться на мать либо потому, что ей придется отказаться от привычного времяпрепровождения, либо потому, что она будет проводить вечера как привыкла и знать, что мать сидит одна в гостинице, и чувствовать себя виноватой. Нет, пожалуй, идея никуда не годится. Надо ехать на три дня, этого достаточно. А что делать днем, если Леля работает? Слоняться по улицам? Шопингом не займешься, в этом теперь нет смысла, новые вещи Любе уже никогда не понадобятся. Если только купить что-то для Родика…