– Я не умею.
– Как? Такого быть не может!
Казалось немыслимым, что девушка из благородной семьи не умеет танцевать. Даже Анфиса кружилась то с одним кавалером, то с другим, а она из простых.
– Меня никто не учил, да и негде было танцевать, – призналась Шарлотта, не застыдившись своего неумения.
– Я вас обязательно научу, – пообещал он.
– Сколько людей… Все такие разные. Вон тот господин, толстенький и маленький, спал, когда вы разыгрывали пьесу, а сейчас танцует. А та некрасивая дама в палевом платье хочет, чтоб ее пригласили, да только никто не приглашает, мне ее жаль…
Внимание Шарлотты привлекло нечто особое – она остановилась, умолкнув на полуслове и, кажется, забыв об Уварове. Мишель напомнил о себе вопросом:
– На кого вы теперь смотрите?
– На вашу сестру и подполковника. – Девушка не отводила от них глаз.
– Вы находите их особенными?
– Да. Он любит вашу сестру.
– Суров? – глянул на друга Уваров, стараясь рассмотреть то, что видела Шарлотта, но он не был столь проницательным, как она. – Вы ошибаетесь.
– Нет, не ошибаюсь. Ваша сестра замужем?
– Почти семь лет.
– Бедная…
– Почему же? – рассмеялся Уваров. – Она как раз состоятельная женщина.
– Я не о той бедности, которая случается без денег. Она тоже любит подполковника, и в ее положении ей предстоят тяжкие испытания.
– Да оттуда вы взяли? – Невольно его тон окрасила насмешка.
– А разве вы не видите? Посмотрите, как они танцуют, как смотрят друг на друга. Для них ничего не существует, кроме их самих. Два красивых и любящих человека обязательно должны быть вместе. И будут, поверьте. Только они еще об этом не догадываются.
Уваров снова перевел взгляд на них и уловил в танцующей паре нечто летучее, окружившее ее потаенным смыслом, хотя ничего между ними не происходило. Этого только недоставало! Легкий флирт – куда ни шло, но серьезные чувства ни к чему хорошему не приведут, особенно Марго.
– Только не вмешивайтесь, Мишенька, – дотронулась до его руки Шарлотта, угадав, о чем Уваров думал. – Бесполезно. Вы не отдалите их друга от друга, а приблизите. Скорее они отдалятся от вас. Оставьте их им. Обещайте, что не станете докучать сестре и другу нравоучениями…
Уваров был изумлен. Может быть, она, находясь под впечатлением первого выхода на люди, слишком обостренно и чувственно воспринимает окружающее? Мысль немного успокоила, он сказал:
– Обещаю. Но… Коль вы умеете заглядывать в душу, то что обо мне скажете?
– Ничего. – Наконец Шарлотта посмотрела и на него.
– Как же так? – В его тоне появилась легкая, неоскорбительная насмешка. – Вы распознали Марго и Сурова, а меня нет?
– Я не распознавала, я просто чувствую. А вы… вас я так хорошо не вижу. То, что близко, всегда закрыто. Наверное, поэтому близкие люди часто не понимают друг друга.
– Скажите, откуда у вас такие знания? Ведь вы не общались с людьми, у вас не было подруг, вы не знаете, как устроен мир.
– Моими учителями и друзьями были книги. Не всегда опыт приобретается из непосредственного общения, Мишенька, достаточно узнать, что думают умные головы.
После танца Марго, держа под руку Сурова, подошла к де ла Гра и кузену Шарлотты. Позади них находился барон, хлеставший водку так, словно пил последний раз в жизни. Только сейчас Марго заметила, что возраст у всех троих примерно один, да и разглядела их лучше. Барон высок и статен, как его сестра герцогиня, с такими же острыми чертами лица, но более крупным носом, похожим на клюв коршуна. Баронет, пожалуй, даже красив, если не учитывать заносчивого взгляда, который культурный человек не может иметь. Уголки его губ были презрительно опущены вниз, что тоже придавало ему отталкивающий вид.
– Господа, как вам водевиль? – начала Марго светскую беседу, ведь обойти вниманием гостей нельзя, однако она преследовала и другие цели.
– Прелестно, – откликнулся барон, выпивая очередную рюмку. Если б еще и выражение его лица соответствовало слову «прелестно»…
– У мадемуазель Анфисы несомненный дар, – сказал де ла Гра.
– Согласен, – веско поддержал его фон Левенвольде, словно речь шла не о веселеньком водевиле, а о военном сражении.
– Почему вы не танцуете? – продолжила уделять им внимание Марго.
– От танцев повышается сердцебиение, – ответил за всех де ла Гра.
– Вот как? – изумилась она сугубо практичному взгляду. – А доктор Кольцов советовал двигаться, иначе, говорил он, кровь застаивается. Вы знали доктора Кольцова?
– Не имел чести, – ответил де ла Гра.
– Слышал, однако незнаком, – сказал фон Левенвольде.
– С ним ужаснейшая трагедия произошла, – огорченно вздохнула Марго. – Недавно его убили. Да-да, как убивают всех в округе. Надеюсь, вы слышали об оборотне? Убитых находят с прокушенными горлами.
– И что же, мадам, вы верите слухам? – усмехнулся де ла Гра.
– Разумеется, не верю, но…
– А я верю, – вступил в диалог окосевший барон. – Слухи на пустом месте не рождаются, а мистики в нашей жизни предовольно. Вон луна на небе… Что она там делает? Светит себе и светит. Заметьте, ночью светит. А зачем? Не знаете? И никто не знает. Мистика.
– Ваша милость изволит философствовать? – насмешливо спросил де ла Гра, покосившись в сторону барона.
– Ну, да, – распетушился тот, очевидно, уловив в тоне профессора издевку. – Моя милость желает пофилософствовать. Всем можно, а мне нельзя?
– У нас все можно, барон, – великодушно разрешила Марго.
– Благодарю вас, мадам, – шутовски поклонился фон Бэр. – Вы прелесть, не то что некоторые… атеисты.
– А вы, – обратилась она к фон Левенвольде, – с кем вы согласны?
– Я придерживаюсь середины, мадам, – нехотя ответил тот. – Никто не доказал, что оборотни есть, никто не доказал, что их нет. Я имею в виду существенные доказательства, а не пустые рассуждения. Собственно, меня все эти события не занимают.
Заиграла музыка, Суров и Марго, извинившись, убежали танцевать.
Шарлотта тронула Уварова за рукав:
– Посмотрите, Мишенька, как подполковник берет вашу сестру. А как она положила руку ему на плечо… Неужели вы не видите? На них приятно смотреть.
– Я обещал вам, что не стану вмешиваться в отношения сестры и друга, вы тоже обещайте исполнить мою просьбу.
– Я готова, – неосторожно согласилась она.
– Спойте, прошу вас.
– Право, неловко… Столько людей, и все будут смотреть на меня? Мне очень страшно.
– А вы пойте для меня. – Видя, что она скорее убежит, чем споет, Уваров напомнил: – Вы дали обещание.