Он резко повернулся и, подойдя к дверям кабинета, постучал.
Прошло не меньше минуты, прежде чем Дюриэа распахнул дверь. Лицо у него было недовольное, и взгляд, который он бросил на Грэмпса, ясно говорил о том, как непоколебимо он уверен, что именно Грэмпс отвлекает его от работы.
Затем он увидел Стэнвуда, стоявшего около двери, и удивился:
— Слушаю вас, мистер Стэнвуд, в чем дело? Стэнвуд неуверенно начал:
— Похоже, что я все сначала не понял, мистер Дюриэа, поэтому хотел бы кое-что объяснить.
Дюриэа продолжал стоять в дверях:
— Что же вы хотите?
— Когда вы меня спросили о Карпере, я кое-что забыл вам сказать и… и есть еще одна вещь, о которой я умолчал.
— Почему же? — Этот короткий вопрос прозвучал резко, как выстрел.
— Ну, — неуверенно начал Стэнвуд, — дело в том, что моя роль в этом деле достаточно щекотливая. Я по-прежнему считаю себя обязанным представлять интересы Прессмана, а в этом деле есть кое-какие аспекты, которые пока что не должны стать достоянием гласности.
Непререкаемым тоном Дюриэа заявил:
— Если вы будете мешать расследованию или в интересах вашего бизнеса делать какие-то ложные заявления и заводить следствие в тупик, то вы очень скоро значительно ухудшите свое положение.
— Я это все понимаю, — прервал его Стэнвуд. — Я как раз все хорошенько взвесил и хотел бы внести некоторые изменения в свои показания.
— Хорошо. Что вы хотели бы изменить?
— Вы меня спрашивали, не встречался ли я с Карпером в последние дни, и я ответил, что нет. А потом вспомнил, что на самом деле мы с ним встречались, правда, это был очень короткий разговор на деловые темы.
— И когда это было?
— Сегодня.
— Что же вы обсуждали?
Ну как вам сказать — не думаю, что я имею право обсуждать это. Это было совершенно конфиденциально, и я, честно говоря, не представляю, как это сможет помочь вам в вашем расследовании.
— Что-нибудь вы можете сказать о мотивах, которые могли бы толкнуть Карпера на убийство?
— Боже мой, конечно же нет! Мистера Карпера просто невозможно представить в роли убийцы, да и какой у него мог быть мотив?!
— Боюсь, — заявил Дюриэа, — что об этом вам придется предоставить судить мне. Все, что мне нужно узнать от вас, — это общая картина событий, интересы различных людей и их возможная мотивация… Так о чем вы говорили с Карпером?
— В общем, наш разговор касался чисто конфиденциальных деловых отношений Карпера с Прессманом.
— В чем заключались эти отношения?
— Официально, — заявил Стэнвуд, — Карпер с Прессманом были в натянутых отношениях. А на самом деле отношения были, ну скажем, не совсем такими, какими могли показаться с первого взгляда.
— Вы имеете в виду, что Карпер работал на Прессмана?
— Нет, конечно, не совсем так, но были у них кое-какие общие дела, были и общие интересы.
— А миссис Прессман об этом знала?
— Нет, не думаю, чтобы мистер Прессман посвящал в это жену, по крайней мере в последнее время. Никто об этом не знал, кроме Карпера и меня.
— И мистера Прессмана, конечно.
— Ах да, естественно.
— Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее, какие у них были общие дела, — потребовал окружной прокурор.
— Прессман передал Карперу четвертую часть своих прав на нефть. Никто об этом не знал. Официально Карпер ненавидел Прессмана. На самом деле они были партнерами в этом деле с нефтяными скважинами.
Какое-то время Дюриэа обдумывал эту информацию. Внезапно он заговорил, возвысив голос так, чтобы Ева Реймонд могла слышать его из кабинета:
— Хорошо, Стэнвуд. Я буду с вами откровенен. У меня есть свидетельские показания, которые говорят о том, что в ваших счетах есть недостача. У меня есть также информация о том, что мистер Прессман мог знать или подозревать об этой недостаче и, возможно, намеревался предпринять какие-то меры в том случае, если вы не возместите эти деньги. Что вы можете сказать на это? Стэнвуд вспыхнул от возмущения.
— Мистер Дюриэа! Вы, по-моему, обвиняете меня в краже?!
— Пока не обвиняю, — спокойно возразил Дюриэа. — Я просто задал вам вопрос. Но мне нужен четкий и исчерпывающий ответ. Постарайтесь не ошибиться, мне бы не хотелось выдвигать против вас обвинения — в том случае, если меня не удовлетворит ваше объяснение.
Из дальнего угла раздался голос Евы Реймонд:
— Я могу вам ответить, мистер Дюриэа. Каждый пенни из тех сумм, которые, как вы думаете, были похищены, были просто положены на депозит.
— Погоди-ка, Ева, — прервал ее Харви, делая резкое движение вперед?
— Дай мне ответить самому. Боюсь, здесь есть кое-что, чего ты просто не знаешь.
— Прошу вас, мистер Стэнвуд, — сказал Дюриэа. Стэнвуд глубоко вздохнул.
— Поскольку деловые отношения между Прессманом и Карпером были сугубо конфиденциальными, финансовая отчетность не оформлялась так, как это делается обычно. Те вложения, которые мистер Прессман делал, как один из компаньонов этого их совместного предприятия, изымались из оборота, при этом не делалось никакой регистрации. Фактически денежные суммы просто уплывали.
— А потом? — спросил Дюриэа.
— А потом, — откликнулся Стэнвуд, — когда эти вложения достигли бы значительных размеров, я должен был встретиться с мистером Карпером, сообщить ему, сколько вложили мы в этот нефтяной бизнес, указать, какую сумму должен вложить он, как компаньон мистера Прессмана, а мистер Карпер должен был передать мне эту сумму наличными. Я должен был взять эти деньги и разместить их таким образом, чтобы в финансовых документах не осталось никаких следов… Другими словами, это должно было компенсировать средства, изъятые нами из оборота.
— довольно необычная операция, — заявил Дюриэа.
— Ничего не поделаешь, мы сделали все, чтобы избежать малейшей огласки.
— И ваш разговор с Карпером касался именно возмещения изъятых денег?
— Нет, — покачал головой Стэнвуд, — не совсем. В действительности вышло так, что я занимался вопросом компенсации изъятых средств вместе с Карпером именно в тот день, когда погиб Прессман. Естественно, в этот день ни он, ни я не знали о его гибели. На самом же деле, как я теперь понимаю, наша с ним встреча имела место за несколько часов до того, как произошло убийство. — И что же случилось?
— Мистер Карпер принес мне довольно большую сумму наличными. Я использовал эти деньги, чтобы компенсировать те средства, которые были изъяты из оборота.