— С понедельника, — сказал Лабарж Колю, — всю команду держать на борту. За один раз не более двух увольнений на берег. Мы должны быть готовы отплыть немедленно. Когда человек идет на берег, вы должны знать, где его искать, в каком месте. Никаких задержек в последнюю минуту.
Когда все ушли, он спрятал счета под доской за книжным шкафом. Затем написал одно из своих редких посланий Робу Уокеру. Он писал, что сам собирается на Аляску. Когда вернется...
Позади него на лестнице раздалось легкое шуршание одежды. Под дверь подсунули конверт.
Он разорвал его. По женскому почерку и запаху духов, он понял, от кого оно.
"Можете ли вы зайти к нам? Это крайне важно.
Елена"
«К нам», написала она. Она хотела, чтобы он пришел и повидал их обоих, тем не менее, письмо было подписано «Елена».
Он встал и подошел к окну. Снаружи улица была пустой и тихой. Сегодня была пятница, В понедельник он хотел выйти в море, отправившись на север капитаном собственного корабля. На Аляску... в Ситку.
Елена и граф скоро отплывают, и, возможно, он даже увидится с ними на Аляске.
Он вспомнил, как выглядела Елена в тот первый день: покрасневшая, с распущенными волосами и сердитая. Жан усмехнулся. А потом такая гордая и недоступная, с поднятым подбородком и слишком правильным английским.
Она была очаровательна и восхитительна, он влюбился в нее, и это не принесет ему ничего хорошего. Она замужем за прекрасным человеком, человеком ее круга и общества.
Он дурак...
Но в понедельник его ждет море, ветер и брызги в лицо. А затем — долгие одинокие часы, когда он будет наблюдать, как волны убегают за корму, тогда он сможет вспоминать или забыть.
Перед ними лежал красновато-коричневый склон холма, окрашенный полуденным солнцем в золото, а за холмом катились к горизонту голубые волны Тихого океана. Когда два всадника подъехали к концу тропы, лежащей высоко над водой, Жан натянул поводья и расслабился.
Это была их вторая поездка за последние два дня, и она могла стать последней. На Жане был костюм для верховой езды: обтягивающая, испанского стиля куртка из оленьей кожи с бахромой на индейский манер. Она, как влитая, сидела на его широких плечах и необычайно шла ему, решила Елена.
— Ты ездишь, как вакеро [12] , — сказала она.
Он надвинул на затылок свое мексиканское сомбреро с плоской тульей и закинул ногу за луку седла. Набивая трубку, он рассматривал ее точеный профиль.
— Каковы ваши планы относительно Аляски?
— На самом деле вас интересует барон, не так ли?
— Конечно. Но когда уедет граф Ротчев, уедете и вы.
— У нас больше оснований опасаться барона, чем у вас, Жан. Он и наш враг тоже.
— Но вы племянница царя!
— Знаете нашу пословицу? «До Бога высоко, а до царя далеко».
Вдали в океане какой-то парусник пробирался против ветра в Золотые ворота [13] , и несколько минут они молчали, наблюдая за ним. В молчании ощущалась близость, и они оба научились ценить именно такие минуты. Не было нужды строить словесные барьеры вокруг своих эмоций; в течение этих долгих периодов молчания никаких барьеров не было, и какие-то чувства, спрятанные внутри, соприкасались.
— Видите ли, Жан, любое расследование в отношении того, что происходит в Русской Америке, потребует много времени. Любой проверяющий, присланный из Сибири, может оказаться коррумпированным чиновником, а тому, кто прибыл из Санкт Петербурга, придется расспрашивать тех же людей, у которых есть, что скрывать. У Поля имеются большие связи в самом Сант Перербурге, Жан. На самом деле его послали сюда, потому что в столице его ожидали неприятности, но это поручение только временное, это лишь мягкое наказание, средство некоторое время подержать его на расстоянии. По-моему, его послали и для другой цели. Вероятно, его друзья надеются одним выстрелом убить двух зайцев. Убрать с глаз Поля Зинновия, чтобы его не постигло более суровое наказание, а также поместить его туда, где он принесет им наибольшую пользу.
Она помолчала.
— Знаете, в Росии он считается очень опасным человеком. Он убил нескольких человек на дуэлях. А иногда эти дуэли — совсем не то, чем кажутся. Часто дело не в задетой чести, но просто в том, что какое-то влиятельное лицо хочет избавиться от неугодного человека.
— Допустим, — осторожно произнес Жан, — лицензию не продлят, и не выдадут новую. Что тогда случится с Аляской?
— Кто знает? Может быть, ее продадут, но наверняка не Англии. Вероятно, Соединенным Штатам.
Жан снова разжег свою погасшую трубку.
— Думаю, это можно провернуть, если вести переговоры осторожно. Но это будет нелегко. Огромное количество американцев считает Аляску «бросовой землей», которая не стоит ни цента.
Парусник приближался, медленно борясь с сильным течением и ветром. Они наблюдали за кораблем, в то время как день постепенно исчезал, как далекий дым. Скоро наступят сумерки.
— Вы никогда не были женаты, Жан. Интересно, почему?
Он немного развернул своего жеребца.
— Очень долго я не мог найти девушку, которая бы мне нравилась, а теперь, когда я нашел ее, она оказалась замужем за другим человеком.
— Но ведь есть другие, Жан. Знаете, вы очень привлекательны.
— О, я знал девушек... редко.
— Вы потеряете свободу, а человек, подобный вам, должен быть свободен, чтобы летать высоко и далеко, как орел. Жена может связать вас по рукам и ногам.
Возможно. Возможно также, что брак окажется не таким уж страшным делом. Я всю жизнь был одинок, не знал настоящего дома. Если хотите найти человека, который будет любить дом, ищите того, у которого его никогда не было.
— Я думала, мужчина всегда стремиться к свободе. Наверное, для мужчины, познавшего свободу, тяжело расставаться с ней.
Он смотрел на корабль.
— Тяжело? С хорошей женщиной любой мужчина устроится достаточно легко. О, конечно! Он будет смотреть вслед пролетающим на юг гусям, или, возможно, как-то ночью он проснется, и, лежа рядом с женой, начнет вспоминать звуки индейских барабанов, или прибой на скалистом берегу, или как звонят колокола в церви... но он останется.
— Почему?
Корабль теперь убирал паруса, осторожно приближаясь к проливу, потому что не одно прекрасное судно нашло себе могилу в Золотых воротах.
— Потому что он... примет свою судьбу, наверное. Он будет думать о необозримом мире, но не променяет его на дом.