— И все равно меня любят больше, чем тебя, — уверенно сказал Рокки и отвернулся.
— Что ты сказал?
— Я сказал, — громко повторил Рокки, — что меня любят больше, чем тебя.
Молли встала и окинула Рокки испепеляющим взглядом.
— Я пошла, — заявила она — Теперь я знаю, ты считаешь, что ты намного лучше, чем я. И знаешь что, Рокки? Можешь бежать сколько хочешь, догонять остальных. Иди, завоевывай себе популярность. Я тебя удерживать не стану.
— Да не сердись же ты так. Я просто хотел тебе помочь, — сказал Рокки и нахмурился.
Но Молли разъярилась не на шутку. У нее внутри будто что-то взорвалось. Она и так знала, что ее любят меньше, чем Рокки, но слышать об этом у нее не было ни малейшего желания. Ее и вправду задирали все кому не лень, а к Рокки никто не приставал. Он был уверен в себе, погружен в свои мысли и неуязвим для насмешек, его трудно было вывести из себя. Гизела и ее компания старались держаться от него подальше, и в школе у него было полно друзей. Многие из ребят втайне хотели походить на него. А Молли теперь ненавидела его за предательство. Она впилась в него свирепым взглядом, а он только беспечно надул щеки, будто говоря: «Ну и надоела же ты мне!»
— Сейчас ты похож на большую толстую рыбу, — тихо сказала Молли. — Может, кто-нибудь из твоих новых друзей примет тебя за умного. — Она отошла от него, топая ногами, и во все горло завопила: — Ненавижу эту школу! Она самая гадкая на свете! До чего же мне ПЛОХО/
Молли сломя голову неслась сквозь кусты. Не будет она бежать этот гнусный кросс и вообще сегодня не вернется в эту мерзкую школу. Она пойдет в свое укромное местечко, туда, где ее никто не найдет. И пусть они кричат и бранятся, пока не лопнут от злости!
Молли прокладывала себе путь через лес на задворках школы. По ногам хлестала высокая мокрая трава, пестревшая зонтиками папоротников. Девочка подобрала ивовый прутик и принялась яростно рубить растения. Первый же лохматый папоротник стал мисс Гадкинс ВЖ-ЖИК! Прутик просвистел в воздухе и снес директрисе голову. «Старая корова!» — пробормотала Молли.
Вот это темно-зеленое ползучее растение будет Эдной. ВЖ-ЖИК! «Мерзкая калоша!»
Она подошла к подножию старого тиса. На земле гнили ядовитые красные ягоды, а на стволе вырос огромный, желтый, отвратительный гриб. «Ага! Миссис Жаббс!»
ШМЯК! ШМЯК! Изрубив миссис Жаббс на вонючие куски, Молли почувствовала себя гораздо лучше. «Сама ты бесславная», — вполголоса проговорила она.
Молли пнула ногой крапиву, уселась на пенек и задумалась над словами Рокки. Высокий стебель крапивы качнулся и обжег ей щиколотку. Молли сорвала листик щавеля и потерла ужаленное место. Ей пришло в голову, что Рокки, может быть, прав — самую малость, конечно, — но она все равно сердилась на него. В конце концов, она-то на него никогда не ворчала. Иногда, правда, если он пел какую-нибудь из своих любимых песен, Молли приходилось встряхивать его, чтобы он обратил на нее внимание. Однако она ведь не требовала, чтобы он изменил свои привычки. Молли считала, что Рокки любит ее такой, какая она есть, и была потрясена, узнав, что ему не нравится хотя бы часть ее натуры. Еще неприятнее было видеть, как весело он общается с другими детьми. Интересно, давно ли он презирает ее, ничего не говоря? Может быть, он нарочно избегал ее? Лицо у Молли пылало. Как он сказал? Что она никогда ничего не пробует? Но она же великолепно разыгрывала вместе с ним рекламные ролики. Она же попробовала это! Может, надо найти какое-нибудь другое дело, которое получится? Она тогда ему докажет! Молли кипела от гнева и тревоги.
Девочка зашагала дальше, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Ей было очень жалко себя. Деревья расступились, и она очутилась на голом склоне холма. Внизу расстилался городок Брайерсвилль. Виднелась школа, позади нее главная улица, городская ратуша, общественные здания, дома горожан. Крыши блестели под дождем. По узким змеящимся улицам сновали машины, похожие издалека на морских свиною Молли захотелось, чтобы одна из этих машин подъехала к ней и отвезла домой, к теплому уютному очагу. Какие же счастливчики остальные ребята из школы: даже в самый плохой день они возвращаются домой, где их все любят.
Мысли девочки изменили направление — ее взгляд остановился на огромном рекламном щите, стоявшем на окраине города. Каждый месяц на него наклеивали новые плакаты. Сегодня в жизнь каждого прохожего врывался бодрый призыв: «БУДЬ КРУТ, ПЕЙ „КЬЮТ“!» На огромном щите был изображен мужчина в темных очках, загорающий на пляже. Он пил «кьют». Банка прославленного напитка переливалась золотисто-оранжевыми полосками, как будто мир согревался и освещался не солнцем, а «кьютом». Молли очень нравилось такое сочетание — банка выглядела раскаленной, но в то же время содержала холодный напиток. Вокруг мужчины столпились загорелые красавцы и красавицы со всего пляжа, они восхищенно смотрели, как тот пьет. Все сверкали чудесными белозубыми улыбками, но самые ослепительные зубы были, естественно, у того, кто пил «кьют».
Молли любила рекламу «кьюта». Ей казалось, что она тоже идет по белому песчаному пляжу и знает всех, кто снимался в ролике. До чего же ей хотелось перенестись в этой фантастический мир! Она понимала, что все эти люди — актеры, и сцена поставлена искусственно, но все равно верила, что этот мир существует. Когда-нибудь она сбежит из убогого мирка Хардвикского приюта и начнет новую жизнь. Эта жизнь будет полна радостей, как у людей в ее любимых рекламных роликах. И будет взаправдашней.
Молли довелось попробовать «кьют» — однажды миссис Тринкелбери принесла в приют несколько банок. Но банок на всех не хватило, и Молли досталось всего несколько глотков. Она навсегда запомнила восхитительный фруктово-мятный вкус
Шагая обратно к городу, Молли размышляла, как здорово было бы, если бы одна выпитая банка «кьюта» в самом деле превращала человека в знаменитость. Ей хотелось, чтобы ее все любили, как всех этих блестящих красавиц на плакате. Хотелось стать богатой и красивой. А так — кто она сейчас?! Бедная, уродливая, никому не нужная. Никто, ничто и звать никак.
Молли направлялась к городской библиотеке.
Ей очень нравилось это здание — старое, обветшалое. Внутри было тихо, спокойно, в толстых альбомах лежали фотографии далеких мест, где Молли хотела бы побывать. Молли и Рокки любили приходить сюда. Старушка-библиотекарша всегда была занята — либо читала, либо раскладывала книги по местам — и не мешала детям бродить где хочется. По правде сказать, библиотека была единственным местом, где никто никогда не ругал Молли. А в заветном укромном уголке можно было отдохнуть.
Она поднялась по каменной лестнице, прошла мимо сторожащих вход каменных львов и очутилась в фойе. Чуть сладковатый запах паркетного лака мгновенно успокоил девочку. Она аккуратно вытерла ноги о половичок и подошла к доске объявлений, где можно было прочитать много чего интересного. На этой неделе кто-то пытался продать водяной матрас, а кто-то отдавал котят в хорошие руки. Объявления приглашали на занятия йогой, уроки танцев, кулинарные курсы и пешеходные прогулки. Самый большой плакат возвещал о том, что на следующей неделе состоится брайерсвилльский конкурс «Мы ищем таланты». Это напомнило ей о Рокки — он должен был выступать на конкурсе с одной из своих песен. Молли надеялась, что он победит, но, вспомнив, что она все еще сердита на него, велела надеждам замолчать. Молли толкнула тяжелую дверь и вошла. Библиотекарша сидела за столом и читала книгу. Увидев Молли, она улыбнулась.