— Может быть, они и сообразили бы, — пожала плечами Лариса, — если бы Альберт не стащил записку.
— С этой запиской вообще что-то странное, — понизила голос Симона. — Я слышала, как Мишаня спрашивал отца про нее. А тот сказал, что все это выдумки, что Маргарита не правильно его поняла и теперь из-за нее весь дом стоит на ушах.
— Полагаете, Альберт говорит правду? Никакой записки не было?
— Я бы поверила скорее ему, чем…
Она глазами указала на Маргариту, которая сидела в кресле-качалке и любовалась своими босоножками, вытянув ноги далеко вперед. Жидков распинался перед ней, бурно при этом жестикулируя.
— Но Альберт ведь явно чего-то боится, — понизила голос Лариса. — Иначе почему он заперся в комнате с сигнализацией? Там ведь есть сигнализация, верно? И он отключает ее только тогда, когда Зоя приносит ему еду и питье. Такое поведение выглядит довольно странным для человека, который не видел никакой записки и не верит в существование убийцы.
— Ну… Когда вы так говорите… — Симона потерла нос указательным пальцем. — Звучит и в самом деле подозрительно.
Вдали, в белой беседке, увитой какой-то буйной ползучей растительностью, происходил воспитательный процесс. Капитолина отняла у Артема книжку, которую тот выбрал для чтения, и, потрясая ею в воздухе, выговаривала:
— Что это за безобразие? — Она брезгливо поднесла книжку к глазам и прочитала:
— «Артемис Фаул. Интеллект против волшебства». Ион Колфер… Что это за имя и фамилия? Как эта книжка попала в дом?
— Мне подарили, — процедил Артем.
— Ах, вот откуда эти инициалы повсюду — А.Ф.!
— Это мои инициалы — Артем Федоров.
— Да-да, я поняла, — прошипела Капитолина. — Артемис Фаул. Вот с кем ты себя отождествляешь! Эту дрянь я выброшу, а тебя попрошу впредь придерживаться того списка, который составила учительница на лето.
— По списку я уже все прочел, — ответил Артем, хмуро глядя на книгу в ее руках. — Разрешите, я закончу эту.
— Это волшебная сказка. Интересная! Ее во всем мире читают, — робко сказал маленький Ваня, глядя на гувернантку с детской надеждой.
— Не выдумывай. Кроме того, весь мир нам не указ, — отрезала Капитолина. — Русские — самая умная нация. А ты, — она ткнула пальцем в Артема, — решил все испортить.
Держа «Артемиса Фаула» двумя пальцами, она широким шагом вышла из беседки. По тропинке ей навстречу шел Уманский. Лариса заметила, как, поравнявшись с ним, гувернантка в одно мгновение сделалась розовой, словно жевательная резинка «Фруктовая песенка». Забавно. Женственности и огня в этом создании не больше, чем в каминной кочерге. Но, может, это только внешнее впечатление? А на самом деле она горяча, как какая-нибудь испанка?
Голова Уманского развернулась, словно локатор, среагировавший на подозрительный шум. Он притормозил и подарил Капитолине поистине шикарную улыбку. Ларису это отчего-то сильно задело. Нет-нет, он ей не нравился! Он ей активно не нравился. И эта его туалетная вода, запах которой она ощутила на лестнице. Противная вода. Она хмыкнула и перевела взглядам Анжелику.
Эта дама, судя по всему, вовсе не стремилась проводить время с собственным сыном. Она уже переоделась в легкомысленное платье и в дальнем конце сада умащивала мясистую спину Вольдемара кремом для загара.
— Зачем вообще приехала сюда твоя двоюродная сестра? — шепотом спросила Лариса у подошедшего Жидкова. — Я-то полагала, что в ней время от времени просыпается материнский инстинкт.
— У нее есть только один инстинкт, он совсем не тот, о котором ты подумала. На самом деле Анжелика сказала, что это Вольдемар захотел познакомиться с ее отпрыском. Сразу по приезде он подарил Артему компьютер со всеми возможными прибамбасами, да еще в придачу принтер и сканер. Все это такое дорогое, что Капитолина была вынуждена выделить ребенку компьютерное время. Кажется, один час в день.
Раньше Артем изучал компьютер исключительно под надзором взрослых. И оказался безумно способным, учителя ему быстро стали не нужны. Тем не менее гувернантка постоянно протестовала против покупки ПК. И тут вдруг — такой королевский подарок.
— Надо думать, Вольдемар Артему безумно понравился, — усмехнулась Лариса.
— Не знаю, не знаю… Этому ребенку мало кто нравится. Подкупить его подарками сложно. Хотя он может просто сделать вид, что обожает Вольдемара. В сущности, какая ему разница, с кем проводит время его мать? Со сменой ее потенциальных мужей в его собственной жизни ничего не меняется.
Лариса только покачала головой: бедный мальчик! Потом перевела глаза на Ваню и вздохнула: и этот мальчик тоже бедный. Короче, бедные дети! Затем очнулась и спросила:
— Так что там со старыми фотографиями?
— У маман никаких фотографий нет, у Анжелики в альбоме — только ее собственные. На них она сама во всех возможных видах и нарядах. А вот у Фаины в комнате и в самом деле целая полка стеллажа забита альбомами. Маман пообещала при случае вынести для нас парочку. Потихоньку.
— Надеюсь, ее за это не четвертуют.
Время до ужина Жидков, как и собирался, провел в праздности, качаясь в гамаке, а Лариса сидела рядом и страстно мечтала о возвращении домой. Квартирка у нее уютная, хорошо обставленная. Вечером, если нет бумажной работы, можно посмотреть кино или поваляться в ванне… Здесь ей вряд ли удастся належаться в ванне. Тут бы душ ухитриться принять! Как, интересно, это можно сделать без ущерба для ее задания? Мыться вдвоем с Жидковым? Нет, все-таки придется поить его снотворным. Иначе не получится.
Никакие угрызения совести Ларису уже не мучили. Поистине, человек способен свыкнуться с какой угодно мыслью, если у него нет другого выхода. За ужином она с милой улыбкой незаметно бросила Жидкову в стакан с морсом таблетку снотворного и с удовольствием смотрела, как он пьет.
Но только он поставил стакан на стол, как вдруг… произошло нечто невероятное.
— Мам, — сказал Артем, резко вскинув голову. Лариса в который раз поразилась, насколько он бледный и серьезный. — Вы ведь с Вольдемаром собираетесь на Мальдивы?
Капитолина напряглась и поджала губы.
— Да, детка, — с умиленным выражением на лице ответила Анжелика и двумя руками поправила прическу.
— Возьмите меня с собой! Пожалуйста. Я не хочу тут жить… один. С Капитолиной. И Ваня не хочет. Мам, пожалуйста! Мы вам совсем не помешаем, честное слово. Мы будем сидеть в номере отеля тихо-тихо. А детям до четырнадцати лет предоставляются колоссальные скидки — я в Интернете выяснил.
У всего семейства Миколиных в буквальном смысле слова отвисли челюсти. Это был бунт. И последствия его, как догадалась Лариса, должны быть страшными. Маленький Ваня сполз как можно ниже и сверкал глазенками поверх тарелки. Скорее всего дети вместе готовились к открытому выступлению против гувернантки.