Через некоторое время ей принесли напиток, приготовленный по особому рецепту, который назывался «Пиратский танец». Рома в нем было больше, чем кофе. Лариса проглотила его одним махом и попросила еще.
Когда Перец положил перед Жидковым пакет документов, тот наморщил лоб и сказал, что ему необходимо посоветоваться с матерью. Лариса сама набрала номер телефона и передала ему трубку только тогда, когда услышала голос Маргариты.
Это было так глупо! Если Жидков хотел ее обмануть, он давно уже это сделал. Лариса все отлично понимала, но продолжала придерживаться тех правил игры, которые обрисовал для нее Корабельников.
— Э-э-э, — промямлил Перец. Ему неудобно было сидеть молча и слушать беседу клиента со своей мамочкой. — Здесь очень уютно.
— Да! — воскликнула Лариса. — И очень вкусный кофе. Пирожные тоже ничего.
После второй кружки «Пиратского танца» ее потянуло похвастаться.
— Знаете ли вы, кем я работаю? — важно спросила она у Перца.
— Антон Никифорович мне рассказал, — стеснительно ответил тот.
— Значит, вы в курсе? — удивилась она. — Не думала, что мой подшефный будет уж так откровенничать.
Перец, который тоже не думал ничего подобного, нервно кашлянул.
— Вы что, полагаете, это легко? — подняла брови Лариса. — Это не просто какая-то там непыльная работка, а тяжкий труд!
Перец налился нежным румянцем, и голосовые связки в его горле странным образом завибрировали, когда он ответил:
— Антон Никифорович очень интересный мужчина.
— И главное, такой живой! Ни секунды не сидит на месте. Я едва с ним справляюсь.
Нежный румянец на щеках зеленого Перца сменился ярко-алым.
— В каждой профессии есть свои трудности…
— Это да,. — согласилась Лариса. Она закинула нору на ногу и принялась ею покачивать. — Когда я заключала контракт, то и не подозревала о том, как будет сложно.
Перец пожевал губами и выдавил из себя давно мучивший его вопрос:
— А… Вы занимаетесь этим только ночью?
— Да что вы. Если бы только ночью! — расхвасталась Лариса. — От рассвета и до заката. Так и хожу за ним — из комнаты в кухню, из кухни в сад. Иногда приходится заруливать даже в мужской туалет, представляете?
— Зачем? — изумился Перец.
— Ну… Как зачем? Бывает, что Антону Никифоровичу не терпится. Можно подумать, у вас никогда так не бывает!
Перец, у которого так никогда не бывало, поглядел на Жидкова с нескрываемым уважением.
— По-хорошему, конечно, мне нужна сменщица, — продолжала Лариса и соврала:
— Но Антон Никифорович по-настоящему ценит только меня. Приходится извращаться.
У Перца пропал аппетит, и он отставил в сторону кусок пирога, который принесла улыбающаяся официантка. «Пожалуй, мне тоже следует вложить деньги в мини-пекарни», — подумал он и мечтательно вздохнул.
* * *
— А теперь поедем в Огородный тупик, — заявила Лариса, когда они вышли из торгового центра и загрузились в машину.
— Может быть, не стоит? — Утомленный Жидков не имел никакого желания выносить расследование смерти дяди за пределы дачного участка в Рощицах. — Номера дома, где жили Фаина с Макаром, мы не знаем и номера квартиры тоже. С кем мы там станем разговаривать?
— Со старушками, разумеется.
— А если там нет старушек?
Жидков повернул ключ в замке зажигания, но не спешил трогаться с места. Лариса невероятным образом влезла в его личную жизнь и принялась распоряжаться там, не спросив у него разрешения. Самое отвратительное, что противостоять ей он не мог. Все козыри в руках ее босса, Корабельникова.
Он повернул голову, посмотрел на нее долгим взглядом и вздохнул:
— Достань, пожалуйста, карту. Поищем этот дурацкий тупик.
Дурацкий тупик оказался под завязку набит старушками. Тут был двор, в центре которого торчали две чахлые липы, под ними стоял стол и две длинные деревянные скамейки. На этих-то скамейках и сидели бабушки. Как говорится, всех цветов и оттенков. Увидев их, Жидков присвистнул.
— Все равно, — упрямо сказал он вслед Ларисе. — Не факт, что там найдется кто-нибудь, знающий моих родственничков.
— Фаина и Макар Миколины? Как же, помню их! — радостно сообщила маленькая бабуська, одетая в шерстяную кофту, застегнутую на одну пуговицу, и длинную модную юбку с оборками. — У них еще парнишка был такой тощенький. И девочка. Но девочка-то не их, чужая. Они ее удочерили, когда родители ее в самолете разбились. Забыла, как звали девочку-то…
— Аня, — подсказала Лариса. — Анечка Ружина.
— И правда, — обрадовалась бабуська. — Макар сам видный был такой мужчина, на государственной машине ездил. Шофер его домой привозил, и шофер увозил. Он важничал сильно. Но со мной всегда здоровался! Приятный был сосед, ничего не скажу.
— Как это — шофер привозил? — удивилась Лариса. — Макар же художник был. Рядовой художник. Разве художники при советской власти ездили на государственных машинах? Может, вы его с кем-то путаете?
— Ничего я не пугаю, — обиделась бабуська. — А то я Миколина забуду! Какая-то шишка из партийных ему все почести, значит, обеспечивал. Макар его патроном называл. Патрон, мол, мне как отец родной. Он его рисовал, этого патрона. Сурьезный тоже был руководитель. Вес в городе имел. Макару по его указке комнату дали. Хорошую, большую, чтобы он там, значит, свои картинки рисовал. А фамилия-то у этого начальника была уж такая красивая! Памиров.
У Ларисы екнуло сердце. Она сцепила руки в замок и сильно сжала, чтобы сдержаться и не завопить. Сделала короткий вдох, длинный выдох и только после этого переспросила:
— Может быть, Тамиров?
— Ну, точно! — Кружившиеся в бабуськиной голове воспоминания тотчас встали на свое место, сложившись в ясную картинку. — Тамиров Андрей Николаевич. Пузатый такой был, иной раз приезжал к Макару, забирал его на своей машине.
— Лысый? — уточнила Лариса.
— Ну да. — Бабуська погладила себя по лбу. — Точь-в-точь как наш нонешний мэр.
— А вот Анечка, — дрожа от возбуждения, продолжала допытываться Лариса. — Она потом замуж вышла. Вы не знаете, за кого?
— Я ж ей не подружка была. — Бабуська пожевала губами.
— А кто? — тотчас подхватила мысль Лариса. — Кто у нее была подружка?
— Манька Степанкова. Она сегодня дома со своими свинятами сидит.
— С какими свинятами?
— С дитями, с кем еще? Заболели они. Пятнами пошли красными. Раньше мы эти пятна зеленкой мазали, а она им, вишь, в аптеке какую-то вонючую австрийскую мазь купила. Выздоровеют они, как же. Тут зеленкой надо. Ты у ней пойди спроси про Анечку-то.