— А фотографии Анечки у вас не осталось? Все равно какой. Нам бы только взглянуть.
— Нет" — расстроила их Маня. — Мы тогда не снимались. Это сейчас спиногрызов щелкаешь и в фас, и в профиль. А тогда люди все больше в студиях фотографировались. По праздникам.
Когда они очутились в машине, Лариса, дрожа от возбуждения, схватила Жидкова за воротник рубашки и потрясла:
— Ты сообразил, что мы узнали?
— Что-то важное, — кивнул Жидков. — Но я не совсем хорошо понял — что.
— Журнал и бант. И записка — ПОМНИ ПРОШЛОЕ. Журнал — это Тамиров Андрей Николаевич, покровитель твоего дяди Макара. Бант — это Анечка Ружина, которая, как выяснилось, отлично рисовала и которую ненавидел за это ее названый брат Альберт.
— Ага, — с иронией подытожил Жидков. — И Тамиров и Анечка остались в далеком прошлом, поэтому Макар должен был все это ПОМНИТЬ. Много мы выяснили!
— Если мы расскажем то, что узнали, следователю…
— Я готов отдать автограф Фредди Меркьюри, стоящий безумные деньги, твоему Корабельникову, — резко оборвал ее Жидков. — Но к следователю не пойду ни за какие коврижки. И тебя не пущу. Уж извини.
Лариса надулась. Она, можно сказать, отыскала ниточки, которые могут привести к убийце, а он! Что же, все так и бросить? Или попытаться еще что-нибудь разузнать самостоятельно? Например, про этого Тамирова. Да! И найти все-таки фотографии Анечки. Посмотреть хоть, как она выглядела. В душе у Ларисы крохотной серебристой рыбкой трепыхалась мысль о том, что, взглянув на фотографию Анечки, она немедленно что-то поймет. Возможно, узнает ее? Никто из Миколииых не узнал, а она узнает.
Они возвратились в Рощицы ближе к вечеру и еще издали заметили, что возле ворот стоит машина «Скорой помощи». Самые страшные мысли промелькнули в их головах. Кого-то убили?! Что-то с детьми?!
Лариса выпрыгнула из машины и услышала, что из сада доносится страшный вой, как будто кто-то в шутку изображает реактивный самолет — орет громко и с чувством.
— А-а-а! А-а-а! А-а-а!
— Спаси и сохрани, — пробормотал Жидков, влетая в ворота. — Что случилось?
Когда они с Ларисой подбежали к дому, то увидели, что все домашние, включая обоих детей, сгрудились возле двери и внимательно смотрят куда-то в кусты, откуда доносятся нечеловеческие звуки. Чуть поодаль, сложив на груди руки, стоит санитар в маленькой синей шапочке и тоже смотрит на недозрелую смородину.
— Еще десять минут — и все, — предположила Маргарита.
— Он собирается кончиться в Фаининых кустах? — не поверил Мишаня. — Бабка его не одобрит.
— Что тут случилось? — воскликнул Жидков, обводя их воспаленным взглядом.
— Почему тут врачи? — закричала Лариса.
— Ваш дядя, Ларочка, — сочувственно сказала Маргарита. — Покушал острой свининки и сошел с ума.
— У него конкретно снесло башню, — подтвердил Мишаня, постучав себя пальцем по лбу.
— Он стал кричать, — пояснила Симона, — и бегать по саду, высунув язык до колен.
— Так, может быть, уколоть его чем-нибудь? — накинулась Лариса на санитара. — Почему вы тут стоите без дела?
— Я бы его уже давно уколол, — спокойно ответил тот. — Вот только поймать не могу. Знаете, как он носится?
— По-моему, он недвижно сидит в кустах.
— Это он сидит, пока его не трогают. А подойди к нему — он тут же давай через грядки прыгать. Чисто олень.
— Так я и знала! — в отчаянии воскликнула Лариса, обращаясь к Жидкову. — Если с этим типом что-нибудь случится, что я Леночке скажу?
— Скажешь, что он отравился и умер.
— Пойди поговори с ним!
Жидков не стал отпираться, а прямиком направился к плодово-ягодным насаждениям.
— Ну ты, аллергия ходячая! — крикнул он. — Прекрати орать.
— А-а-а! — раздалось ему в ответ.
Жидков подошел уже совсем близко, и все ждали, что сейчас Шубин выпрыгнет из кустов и помчится вдоль изгороди, сбивая плоские головы подсолнухов и топча редиску. Вместо этого зеленые гроздья ягод закачались на веточках, и откуда-то из середины большого куста раздался искаженный ужасом голос Шубина:
— Они… Меня… Накормили грибами!
— Черт побери, — пробормотал Жидков и обернулся к родственникам:
— Что вы ему дали съесть? Зоя! Хоть ты скажи.
У Зои было такое упрямое выражение лица, точно на нее навьючили мешки и заставляют идти вперед, а она ни за что не хочет.
— Я ничего не давала. Я просто поставила на стол тарелку. Он сам взял. А я уже на кухню ушла. И почему я должна за ним следить?
— Что же он проглотил? — уточнила Лариса, немного успокоившись. Слава богу, это были грибы, а не синильная кислота.
— Пару свиных рулетиков. С сыром и подосиновиками.
— А-а-а! — откликнулся из кустов Шубин. — Они во мне! Они во мне! Грибы во мне!
— Хочешь, я дам тебе слабительного? — спросил Жидков. — Часа два — и их в тебе не будет.
— Чего я не понимаю, — подал голос санитар, — это почему он так орет.
— У меня аллергия на грибы! — сообщил из кустов страдалец.
— Никогда не видел, чтобы аллергия проявлялась столь странным образом — бегать и орать на всю деревню.
— Ну, вот что! — решительно заявила Лариса, перелезая через грядки с репой. — Идите умирать в дом, оттуда удобнее будет выносить ваше хладное тело.
Шубин всхлипнул. Слезы врага всегда означали капитуляцию. Лариса махнула рукой, Жидков наклонился, взял его за руку и потянул вверх. В конце концов бедолагу довели до дому, уложили в постель, и санитар вкатил ему укол. Через пятнадцать минут Шубин впал в забытье, разметав вокруг себя отяжелевшие конечности. Жидков взял с Зои слово, что в доме не останется ничего грибного, в том числе и банок с прошлогодними опятами. Несмотря на то что они закатаны.
После этого домашние успокоились и пошли пить чай. Жидков достал из машины две фирменные сумки «Джентльменский набор» с покупками, принес в комнату и поставил в платяной шкаф. Лариса же притащила папку с картиной Анечки Ружиной. Ей казалось, что сразу можно понять — шедевр ты держишь в руках или нет. Тут ничего не было понятно. Может быть, работа потрясающая, а может — посредственная. Сказать что-то определенное мог только специалист.
— Нам удалось достать работу Анечки Ружиной, — сообщила Лариса, размешивая сахар в чашке.
— Боже мой! — воскликнула Маргарита. — Где же вы ее взяли? Я такой никогда не видела! Здесь, в доме, было несколько картин Анечки. Только их украли. Когда Макара ограбили, вы ведь уже в курсе?