Дрожжи оказались «быстрыми». Тесто поднялось раньше времени и убежало. Если честно, я мало смыслю в стряпне. Просто хотела, чтоб все было как у людей…
Меня стошнило тогда. Прямо на кухне. Проститутка убежала, не одеваясь.
Стаса я не могла больше видеть и подала на развод. Он не хотел разводиться. Бесновался. Орал, что такая престарелая дура, как я, никому не нужна. Он даже побил меня дважды. Но я развелась. Нет, не развелась, а освободилась. От грязи, вранья и «быстрого» теста.
Я даже отсудила половину имущества, на что и купила эту квартиру. Вот так.
Левин смотрел на нее во все глаза. Одел очки и смотрел.
Она была красивая. Немного несчастная. Загадочная и одинокая. С прямой спиной и вздернутым подбородком. И он бы все на свете отдал, чтобы ее никогда больше не стошнило на кухне.
– С тех пор я терпеть не могу пироги, – сказала она.
– Понимаю, – кивнул Левин.
– Ну вот и исповедовались. – Дина встала и пошла в холл. – Наверное, я оставлю цветы здесь. Они очень колючие, а мне на метро тащиться.
– Стой! – Левин вскочил и перекрыл ей дорогу. – Не уходи. Я смогу тебя защитить! Я куплю пистолет, я даже попрошу у Титова охрану!
– Я обещала Борису уехать к маме.
– К черту Бориса! Кто он такой?!
По выражению ее лица Левин понял, что с Борисом ему не тягаться. Момент, когда он должен остаться в квартире один, казался ему невыносимым. Мысль, что одиночество скрасит собака, тоже не грела. Оставалось только тоже свалить к маме, но это был худший из вариантов. Лучше было бы даже оказаться в тюрьме или повеситься.
– Я утром встречался с магом, – пробормотал Левин, чтобы хоть как-то задержать Дину.
– И что? – остановилась она на пороге. – Твой волшебник назвал имя убийцы Инны Покровской? Или выяснил наконец кому принадлежит эта квартира?
– Я уже говорил тебе, Андрейкин всерьез полагает, что кто-то нас хочет свести. Грубо и беспардонно. Только ради этой идеи было создано фиктивное агентство недвижимости «Юпитер» и подставной риелтор, меняя парики, впарила нам на двоих одну и ту же квартиру. Ну… чтобы поселить нас на одной территории. Андрейкин уверен, что цель этой бессовестной махинации была не нажива, а… ну ты понимаешь… – Левин потупился, рассматривая свои носки. – Идея, конечно, бредовая, учитывая, какие деньги получила эта аферистка Егодина, но что-то во всем этом есть. Ведь милиция действительно ничего не делает. И прокуратура бездействует, не реагируя на твое заявление. Вывод один: или им заплатили, или они что-то знают.
Дина вдруг захохотала.
– А знаешь, мне нравится это предположение! Мне нравится идея, что эту квартиру продали дважды только для того, чтобы мы тут с тобой снюхались! А главное – это почти получилось! Ты уже покупаешь мне розы, гуляешь мою собаку, варишь на двоих кофе и ревнуешь меня к Борису. Ты рассказываешь мне о своей Клэр, как о прошедшем этапе, о котором ты не очень-то и жалеешь!
– Ты тоже немало делаешь, чтобы мы, как ты выражаешься, «снюхались»! – разозлился Левин. – Ты с удовольствием принимаешь мои цветы, ты танцуешь со мной на улице, ты с радостью пьешь мой кофе, ты с готовностью бросаешь на меня свою беременную собаку и с упоением рассказываешь, как тебе изменил муж!
– Ах, с упоением?!
– С упоением, – упрямо повторил Левин.
– Ты знаешь, а я понимаю, почему твоя Клэр сбежала от тебя через полгода к своему лысому шефу!
– Я тоже догадываюсь, отчего твой муж предпочитал проституток!
– Гад! – Дина подпрыгнула и залепила ему пощечину.
– Д… дура, – Левин повертел у виска пальцем.
Она выскочила в подъезд и, волоча чемодан по ступенькам, побежала вниз.
Левину стало весело.
Враг не прошел, никто не смог навязать ему свою волю. Плевать ему на эту зеленоглазую выдергу, и напрасно он тратился на цветы.
– А еще Андрейкин сказал, что убийство Покровской напрямую связано с нашей квартирной аферой! – весело крикнул он Дине вслед. – Квартиру над нами сняла какая-то Вера Петровна Аршинникова для все той же Евдокии Егодиной!
– Кто?! Кто снял квартиру над нами? – Дина остановилась как вкопанная, и чемодан сильно ударил ее по ногам.
– Вера Петровна Аршинникова, – повторил Левин. – Мне отчего-то знакомо это имя, но я не помню, где его слышал.
Дина села на чемодан и схватилась за голову. Левин спустился к ней, присел рядом на чемодан.
– Ты знаешь Веру Петровну?
– Да, это… это…
– Ну?
– Это… – Дину душила истерика. Она схватилась за горло, потом за живот, потом сделала руками неопределенный жест в воздухе.
– Ну? Кто? – воскликнул от нетерпения Левин. – Твоя первая учительница? Злая свекровь? Конкурентка по бальным танцам?! Жена Бориса?! Кто?!
– Это… моя… м-мама!!! – взвыла Дина, утыкаясь ему в плечо и мгновенно намочив рубашку потоком слез.
– Кошмар, – сказал Левин, снимая очки. – Кошмар. Лучше бы Вера Петровна была акушеркой.
– Выходи. – Дверь кладовки открылась, и в проеме возникла коренастая фигура служанки. – Выходи и беги отсюда. Я тебе ключи от черного хода дам.
Бежать от Алекса?
От любви всей ее жизни?! От единственного шанса устроить свою судьбу?!
Или бежать от неминуемой смерти?
Дуська забилась в угол кладовки, не в силах принять решение.
– Выходи, а то закрою, – пригрозила служанка. – Я и так шкурой рискую, выпуская тебя отсюда. Выходи, пока Томас заснул!
Евдокия решилась и выскочила из душной кладовки. Руку обжег холодный металл ключей, которые сунула ей служанка.
– Пойдешь на кухню, оттуда в прачечную. Около стиральной машины есть потайная дверь, откроешь ее вот этим ключом. Выйдешь на улицу, метров пять налево пройдешь, там увидишь зеленую калитку. Откроешь вот этим ключом! – шепотом объяснила служанка. – А там… как знаешь! Беги, дуреха! Только ключи возле забора брось.
– Стой! – Дуська схватила ее за рукав. – Тебя как зовут?
– Как зовут, не твое дело. Не заставляй меня жалеть, что я выпустила тебя. – Выдернув руку, служанка пошла по направлению к лестнице, но Дуська догнала ее.
– Скажи, ты говорила – «хозяйка». Кто это? Инна Покровская? А Томас – кто?! И еще внизу, в подвале, сумасшедший в клетке сидит. Почему? Зачем?! Скажи, чей это дом?!!
– Дура ты, – огрызнулась туземная тетка и попыталась схватить Дуську за руку. – А ну, отдай мне ключи! Отдай, я сказала!
Евдокия отскочила и подняла ключи над головой. Она была гораздо выше служанки, и та, как ни прыгала, выхватить их не смогла.
– Пожалела я тебя, – устав прыгать, сказала служанка, зло блеснув темными глазами. – А ты меня наказала за жалость! Как завизжу сейчас, скажу, что случайно кладовку открыла, а ты набросилась на меня, избила и отобрала ключи!