Обри сглотнул комок в горле, и главстаршина рассмеялся.
– Конечно, это тоже твое личное дело, и я не собираюсь указывать, как тебе поступать. Нет, – он покачал головой, – я пришел сюда для практических мероприятий.
– Практических? – нерешительно переспросил Обри.
– Да. Мне интересно, Вундерман, не то, что ты будешь говорить людям, а что ты собираешься с этим делать.
– Как что делать?
Обри сел на кровать, прижимая руку к ребрам, и облизнул губы. Выздоровление шло быстро, но он все еще немного задыхался. Он снова сглотнул комок, застрявший в горле.
– Что… что значит «собираюсь с этим делать», главстаршина?
– Вот что я обо всем этом думаю, – спокойно сказал Харкнесс. – Штайлман зверски тебя избил, потом, вероятно, сказал что-то вроде: «У меня есть друзья, так что заткни пасть», или еще что-нибудь в том же духе. – Он пожал плечами. – Только если ты решил держать рот закрытым, то тебе придется что-нибудь придумать, чтобы он оставил тебя в покое. Иначе он сам ни за что не отвяжется, и все повторится снова. Я знаю таких, как Штайлман. Им просто нравится измываться над людьми, они получают от этого удовольствие. Ну, и как ты думаешь справиться с ним в следующий раз?
– Я…
Обри замолк, лицо его выражало полную беспомощность, и Харкнесс кивнул.
– Вот о чем я тебе и толкую. Ты ведь даже не подумал, что еще ничего не кончилось, верно?
Обри отрицательно покачал головой, не понимая, что этим жестом молчаливо признает, что на самом деле никакого падения не было… и что Харкнесс правильно назвал того, кто его избил. Глаза Обри были прикованы к главстаршине. Харкнесс, вздохнув, продолжил:
– Вундерман, ты – хороший парень, но чертовски зеленый еще. У тебя только два пути. Или ты идешь к боцману и говоришь ей, что на самом деле произошло, или будешь разбираться со Штайлманом сам. Или то, или другое. Потому что, если ты просто ждешь, можешь держать пари, что Штайлман измордует тебя, как только все успокоится. Так что ты выбираешь?
– Я… – Обри опустил глаза к палубе и, глубоко вздохнув, покачал головой. – Я не могу идти к боцману, главстаршина, – признался он хриплым голосом. – Не только из-за меня, и не только из-за Штайлмана. У него есть друзья… и у меня тоже. Если я выдам его – где гарантии, что один из его друзей не отомстит мне или Джин… – Он сделал паузу и прочистил горло. – Или кому-то из моих друзей?
– Ладно. – Харкнесс пожал плечами. – Я думаю, ты не прав, но если ты так считаешь, это твое дело, к тому же я тебе не мамочка. Но тогда остается единственный выход. Ты и в самом деле готов к продолжению?
– Нет, – безнадежно пробормотал Обри. Его плечи опустились, лицо вспыхнуло от унижения, но он заставил себя оторвать взгляд от палубы. – Я никогда в жизни не дрался, главстаршина, – сказал он с каким-то жалким достоинством. – Я даже не знаю, хватит ли у меня духа попытаться дать отпор в следующий раз, но не думаю, что чего-то добьюсь, даже если и буду сопротивляться.
– Хватит ли духа? – повторил очень тихо Харкнесс и засмеялся. – Парень, да у тебя больше духа, чем у Штайлмана, черт возьми! – Обри заморгал, глядя на него, и главстаршина покачал головой. – Ты боишься его до смерти, но ты не в панике, – уточнил он. – Если бы ты паниковал, то закричал бы и вызвал боцмана, как только оказался в госпитале. Нет, твоя проблема, Вундерман в том, что у тебя хватает духа, чтобы не запаниковать, но малость не хватает, чтобы побежать к боцману не с перепугу, а сознательно. Потому-то ты поразмышлял и поступил, как тебе кажется, по-умному. Ты застрял где-то посередине. Но я хочу, чтобы ты подумал минутку о Штайлмане. Подумай о том, кого он решил избить. Он больше тебя примерно в два раза. Он вдвое старше, и у него в десять раз больше опыта, чем у тебя. Но разве он выбрал для драки меня? Или сцепился с боцманом? Или Брюсом Максвеллом? Нет. Он прицепился к зеленому юнцу, которого принял за легкую добычу, и все равно не забыл об осторожности, поэтому и прихватил тебя наедине. Сколько духу, по-твоему, ему на это потребовалось?
Обри заморгал. Главстаршина ошибался относительно личной храбрости Обри (Обри-то знал про себя все точно), но он был прав насчет Штайлмана. Обри никогда не рассматривал случившееся под таким углом.
– Слушай, вот что ты должен понять о таких людях, как Штайлман, – сказал Харкнесс. – Они действуют наверняка. Штайлману нравиться избивать людей. Он получает удовольствие, обижая их, и любит чувствовать себя хозяином положения. К тому же он большой ублюдок, должен признать. Он больше меня и сильнее, а дерется нечестно. Мне кажется, что ему нравится строить из себя опасного бывалого типа. Но на самом деле он не такой уж крутой, парень. Если бы он был таким, он бы понимал, что любой может быть опасен. Даже ты.
– Я?! – Обри уставился на Харкнесса и громко засмеялся. – Да он справится со мной одной левой, главстаршина!Да что говорить, он уже так и сделал!
– Но ты же проходил основы рукопашного боя? – возразил Харкнесс.
– Конечно проходил, но звезд с неба никогда не хватал. Вы же не будете утверждать, что шесть недель тренировок научили меня драться с кем-нибудь типа Штайлмана?!
– Нет. Но это дало тебе какую-то базу, именно поэтому курс так и называется – «основы», – сказал Харкнесс с такой серьезностью, что Обри пришлось прислушаться. – «Курс», как ты знаешь, еще не может заменить реальную жизнь. Это только обучение, а ты про себя думаешь: ну что, я – маленький обычный паренек, я никогда не дрался, и не собираюсь драться, и даже нисколько не хочу драться, даже если бы и мог. Примерно так?
– Именно так, – с чувством ответил Обри, и Харкнесс рассмеялся.
– Ну, тогда слушай меня, в чем ты не прав. Тебе придется драться. Вопрос только в том, победишь ты в драке или тебе снесут твою глупую голову. И знаешь, в чем секрет, чтобы не дать снести свою голову?
– В чем? – спросил Обри почти против воли.
– Первым снести голову противнику, – сказан мрачно Харкнесс. – Понял? Это настроит твои мозги на то, чтобы начать атаку, а не на то, чтобы только защищаться. Ты должен решить заранее: если потребуется, ты убьешь подлеца.
– Я?! Убью кого-то типа Штайлмана? Да вы с ума сошли!
– Нехорошо говорить старшим, что они сумасшедшие, парень, – сказал Харкнесс с ленивой усмешкой. – Когда я был в твоем возрасте, я был не намного больше, чем ты сейчас. Ну да, повыше, но мяса на костях было столько же. Но тогда, Вундерман, я был чертовски нахальным, не то что ты. И если ты хочешь справиться со Штайлманом и уцелеть при этом, тебе тоже надо быть нахальнее.
– Нахальнее? Мне?
Обри горько рассмеялся, а Харкнесс вздохнул и снова выпрямился, сидя на кровати.
– Послушай меня, – решительно сказал он. – Я уже говорил тебе, что у тебя сейчас только два выхода, а ты сам сейчас сказал мне, что не собираешься поступать по-умному. Ладно, значит, остается одно – сделать все по-тупому, и если ты выбираешь этот путь, тебе надо кое-чему научиться. Вот зачем я здесь. Штайлман никак не ожидает от тебя одного – что в следующий раз ты сам набросишься на него, а я скажу тебе про Штайлмана маленький секрет. Он не умеет драться. На самом деле не умеет. Он никогда не учился этому, потому что он большой, сильный и наглый. Вот зачем я пришел сюда парень. Если ты хочешь научиться, как напинать ублюдку по яйцам, я и Ганни Хэллоуэлл покажем тебе, как это делается. Мы не можем обещать, что ты победишь, но кое-что гарантировать можем, Вундерман. Дай нам несколько недель, чтобы поработать с тобой, и будь уверен, ты сумеешь заставить этого ублюдка изрядно попотеть.