— Добрый день, господа! У меня для вас есть специальное задание. Вот эта женщина, — он кивнул в сторону Лизы, — моя хорошая знакомая. Ее зовут Елизавета Николаевна. — Мужчины как по команде повернулись в ее сторону. — Она — сотрудник одного известного частного детектива.

«Как я сильно повысила свой статус! Кудесников меня уволит за самодеятельность», — подумала Лиза.

Антон тем временем продолжал:

— Она ведет расследование, и вы будете ей помогать. Делайте все, что она скажет — насколько я

понимаю, ничего особенного от вас не требуется. Я правильно понимаю, Лиза? — Антон вопросительно посмотрел на нее.

Лиза сообразила, что ей передали инициативу, и начала говорить как можно более деловым тоном.

— Задача довольно простая. Необходимо наблюдать за двумя квартирами, причем начать надо уже с завтрашнего утра. Обе квартиры принадлежат одному человеку, но он бывает там наездами. Ваша задача — узнать, кто к нему приходит. Уточню. Его… эээ… посещают женщины. Вам надо выяснить, сколько женщин к нему ходит. Если это будет возможно, проследите за каждой и добудьте о них все возможные данные — по меньшей мере, адрес. Если хозяин отлучится из квартиры, следуйте за ним. Любую новую информацию сообщайте мне сразу — я дам вам номер и хотела бы получить ваши.

Изложив все на одном дыхании, Лиза замерла, наслаждаясь произведенным эффектом. Похоже, мужчины отнеслись к ней серьезно, достав записные книжки и записывая все, что она им говорила, Закончив, они посмотрели на нее вполне уважительно.

Тут Лиза с удивлением обнаружила, что ей нравится быть начальницей и, кажется, она уже начала входить во вкус.

— Простите, Елизавета Николаевна, можно ваш телефон? — спросил Белов.

— Да, разумеется, записывайте. А ваши? Состоялся обмен цифрами.

— Господа, вам ясно задание?

— Да, Елизавета Николаевна! — откликнулись оба ее подчиненных.

— Замечательно. Рада, что вы мне будете помогать. Надеюсь, мы сработаемся. — Лиза понятия не имела, что говорят в таких случаях, и отчаянно импровизировала.

Попрощавшись, Белов и Савченко покинули -кабинет.

Лиза тотчас утратила важность и повернулась к Антону.

— Поверить не могу, что ты сразу же пошел мне навстречу.

— Не можешь? — лукаво переспросил он. — На самом деле я счастлив, что ты набрала именно мой номер телефона. Это избавило меня от утомительных ритуальных танцев. Я понятия не имел, как признаться, что ты мне понравилась.

Они вышли из офиса и сели в автомобиль Парамонова, который был припаркован прямо около входа. Даже неискушенная Лиза понимала, что это очень престижная машина.

— А я думала, у тебя шофер есть! — съязвила она, не удержавшись.

— Есть. — невозмутимо ответил Антон. — Но мне и самому нравится водить. Иногда. В особых случаях. Вот только без охранников не могу — обязаны ехать следом.

Машина ехала очень тихо и плавно, желтые огни неслись бесконечным потоком мимо Лизы на фоне темно-синего неба, окружали ее, влекли куда-то далеко… И она начала засыпать. Парамонов заметил это. Он скосил глаза в ее сторону и чуть улыбнулся. С закрытыми глазами, в мягком вечернем свете она была волшебна.

Он не стал будить Лизу, и она спала, тихонько посапывая, пока машина не остановилась напротив ее дома.

* * *

Все дороги Аркадьева вели в парк. Парк был большим, ухоженным, образцово-показательным. Старые деревья придавали идее создания места для культурного отдыха масштаб и напоминали о вечном. Жители города охотно приходили сюда в выходные и после работы. В правой части парка можно было загорать на газонах возле пруда, читать, прогуливать малышню, а в левой — есть мороженое, кататься на пони, крутиться на чертовом колесе.

Виктория Сливка уже ждала сыщика возле будочки, в которой, словно скворец, сидел продавец билетов, высунув из окошка острый нос. В черном кружевном платье с чужого плеча — оно было размера на два меньше положенного — вдова выглядела чудовищно нелепо. Однако не обращала на это никакого внимания, погруженная в собственные думы. Кудесникова в гриме она не узнала.

Пришлось подойти вплотную и окликнуть ее.

— Это я, Арсений, — сообщил он округлившимся от удивления глазам. — Не узнаете? Обычная конспирация. Вы ведь хотите, чтобы я расследовал убийство?

— Хочу! — тотчас ответила она. — Обсудим задание прямо сейчас, пока я не уехала.

— Давайте прокатимся, — предложил Кудесников, мотнув головой на аттракцион, и взял вдову под руку. — Высоты не боитесь?

— Я ничего не боюсь! — отрезала та.

Взгляд у нее был неповторимый. В нем смешались тоска, ревность и надежда.

Они по очереди влезли в люльку, защелкнулись специальной палкой, чтобы не выпасть ненароком, и скрипучий механизм медленно потащил их вверх.

— Вот вам аванс. Я выяснила у вашей секретарши, сколько вы берете за расследование убийства. — Она достала из сумочки пачку денег и сунула ему в руки. — И расписку за вас написала — только автограф свой оставьте, и дело в шляпе.

«Это у тебя дело в шляпе, — подумал Арсений. — А у меня все только начинается!»

— Зачем вам это нужно? — на всякий случай спросил он. — Ведь вы подозреваете, что муж не был вам верен…

— Я его простила, — отрезала Виктория. — Злиться на него теперь, когда его убили, было бы верхом идиотизма.

Кудесников не сдавался:

— Я уверен, что милиция найдет преступника. Вы и так остались одна, без материальной поддержки…

— Все как раз наоборот. У Ромы куча родственников, которым наверняка понравится, что я наняла частного детектива. И тогда поддержка мне обеспечена на всю оставшуюся жизнь.

— В таком случае ладно, — оживился Арсений. — Пока у меня есть только одна зацепка. Но я возлагаю на нее большие надежды. Буду связываться с вами по мере продвижения вперед. Если захотите поговорить — звоните моей секретарше.

— С ней невозможно связаться, — буркнула Виктория. — Лучше я буду звонить вам. Господи, как высоко! А вон река, в которой нашли Рому, — сказала она дрогнувшим голосом. — У меня спрашивали, что он делал на Рябиновой улице. Как будто жены могут что-то знать! Жены всегда оказываются дурами, когда начинается расследование. Представляете, что подумают обо мне милиционеры, когда выяснят, что муж ходил налево?

«Вот это комплексы! — вздохнул про себя Арсений. — Теперь уж и мужа убили, а она все переживает о том, что кто-то о ней что-то там подумает». Самому Кудесникову всегда было наплевать, кто и что о нем думает. Он умел радоваться жизни и не позволял себе омрачать ее всякой ерундой.