Арсений взял кота под мышку и помчался к входу. Теперь уж все равно — главный или не главный. Не убивать же Маврушкина, в самом деле, когда у него гораздо более важная миссия срывается.
— Больше никогда! — пообещал он Мерсу, задыхаясь от быстрого бега. — Слышишь, никогда не буду путать работу и удовольствия!
На ступеньки высокого мраморного крыльца с колоннами уже высыпали люди. Маврушкин сильно отстал, но все равно продолжал преследование, огибая автомобили, стоявшие у него на пути с ловкостью тореро.
— За мной гонится псих! — закричал Арсений. — Держите его, держите!
— Он форменный псих! — кричала сзади Алиса Маврушкина. — Я знаю, я его жена,
Маврушкина принялись ловить и поймали-таки и даже заломили руки. Кудесникову оставалось несколько метров до крыльца, когда прямо на него непонятно откуда бросилось маленькое крепкое тело, оказавшееся на поверку Викторией Сливкой. — Тело было традиционно зареванным.
— Арсений! — воскликнула вдова, схватив его за грудки. Вернее, за то, что от них осталось после драки. — Арсеничка, дорогой! Я виновата! Я такая сволочь! Я подозревала вас!
— Меня?! — Кудесников так удивился, что даже забыл об опасности, подстерегавшей его сзади.
Она бросилась ему на грудь и принялась сотрясаться. Мерс спрыгнул на землю и натянул цепочку. Такие женщины ему не нравились.
— Моя подруга сказала… — сквозь всхлипы повествовала вдова, — что вы можете сговориться с Романом. Из мужской солидарности, понимаете? Он заплатит вам, и вы скажете мне, что все, мол, нормально, измены нет. И я стала следить за вами. Я ждала ночью у дома той официантки… И я видела, что к ней приходил один шофер… Из тех, что в кафе сидели… А потом, потом… Я думала, вдруг шофер уйдет, и тогда уж Фомина очередь настанет…
А потом, потом… Шофер и официантка поссорились, он набросился на нее, стал душить… Она так кричала… А потом, потом… Он швырнул ее на пол, и убежал. Он убил ее! Я все видела своими глазами!
— Выходит, вы свидетель убийства, — констатировал Кудесников, отстраняясь. Остатки костюма теперь были измазаны тушью, помадой и слюнями. — Так вам, значит, не ко мне, а в милицию.
— Нет, Арсений, я пойду туда только с в??ми!
— Вы все еще моя клиентка? — быстро уточнил он.
— Да, да!
— Тогда позвольте мне сначала все-таки поймать убийцу вашего мужа.
Она открыла рот, чтобы возразить, но он отцепил ее от себя и похромал дальше. Именно в этот миг из общей кучи-малы, бурлившей позади, вырвался Маврушкин и прыгнул животом вперед, вытянув вперед обе руки. Ему удалось схватить Арсения за ногу. Тот брыкнулся, но ревнивец держал крепко.
— Да что вы стоите?! — закричала Сливка. — Чего глазеете? Помогите человеку! У вас же вот, собаки есть!
И она отвязала от низкого заборчика возле крыльца черную собаку, которая уже давно стояла, вытянувшись в струнку и глазея на Мерседеса.
— Ату его! Ату! — крикнула вдова и подтолкнула собаку двумя руками.
С громким лаем та сорвалась с места и кинулась за котом. Мерс мгновенно оценил ситуацию и, как истинный стратег, решил не защищаться, а спасаться бегством. Он так сильно дернул Кудесникова за цепочку, что тот мигом вырвался из цепких рук Маврушкина, и вдвоем с домашним любимцем они помчались по ступенькам прямо в банкетный зал.
Сказать по правде, охранники честно пытались их задержать, и будь Арсений один, задержали бы непременно. Но огромное животное, похожее не то на кота, не то на дикобраза, с разноцветной шерстью, клоками торчавшей в разные стороны, увесистое и дикое, отвлекало их внимание. Опять же разъяренная собака, с которой, как известно, шутки плохи. Бросишься на бегущего мужика, а собака — на тебя.
Банкетный зал сиял огнями, словно большой корабль, плывущий по морю в ночной темноте. Здесь было столько нарядных людей и стоял такой гвалт, что немедленно хотелось громко шикнуть, чтобы они все заткнулись. По крайней мере, Марьяне хотелось. Она стояла возле стола с напитками,. держа в руке бокал шампанского, с деревянной улыбкой на лице, совершенно несчастная. Рядом высился Костя, напряженно поглядывавший на вход.
— Где же твой кавалер? — то и дело спрашивал он. — Может быть, он вообще не приедет? Наверное, у него дела. Ты же знаешь, Марьяна, у мужчин всегда на первом месте работа, а потом уже женщины. Впрочем, я совсем другой, когда влюблен. У вас хорошие отношения? Или вы уже давно вместе?
— Ему не нужно работать, — отвечала Марьяна, кусая губы. — Он… Он граф! И он меня безумно любит!
Ее заявления выглядели абсолютно беспомощными, и от этого на глаза наворачивались слезы. Ситуация приобрела особую остроту потому, что по залу кругами прогуливалась законная супруга Лебедева, вся увешанная бриллиантами. Она двигалась, драгоценности переливались и сверкали, и казалось, что бриллиантовые капли сыплются на пол.
Марьяна старалась на нее не смотреть, но взглядом то и дело натыкалась на тощую фигуру. Жанна вела себя независимо, однако с мужем держалась настороженно. Видно было, что она его слегка побаивается. Да уж, с тех пор, как они поженились, Костя набрал силу! Друг с другом Лебедев женщин не знакомил, догадался, слава богу.
В тот момент, когда Марьяна окончательно уверилась в том, что Кудесников не придет, он возник в дверях. Это было триумфальное появление! Он был такой чумазый и изодранный, что оторопь брала. И он не просто вошел, он вбежал! Впереди него, пристегнутый цепочкой, нёсся огромный зверь неизвестной породы — не то кот, не то медведь с хвостом.
— Разойдись! — закричал Кудесников зычным голосом, и разряженные гости расступились перед ним, как море перед дядькой Черномором и его богатырями.
Вслед за ними в зал с диким лаем ворвалась чёрная собачища, за ней — охрана, за охраной — Виктория Сливка, орущая, как индеец, потом матерящийся Маврушкин и «гавайка», а в заключение — Алиса Маврушкина, вопящая: «Прости меня, Арсений, родной! Я так тебя любила!»
Счастливец, удостоенный публичного признания в любви, ни на секунду не сбавляя темпа, помчался к мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Зверь тянул его вперед, как загарпуненный кит обалдевшего китобоя. На пути ему попался длинный стол, заставленный хрусталем, весь розово-черный от деликатесов. Собака почти догнала его и попыталась куснуть. Мерс взвился и промчался по столу, как шерстяной смерч, опрокидывая вазы и наступая в менажницы. Маскировочная сетка частью сползла на хвост, и издали казалось, что со зверя слезает шкура.
Кудесников, который бежал рядом со столом, выглядел точно как кинолог, обучающий собачку брать препятствия. Цепочку из рук он не выпускал, опасаясь, что Мерс, гонимый собакой, забьется в какую-нибудь дыру и погибнет, лишенный помощи хозяина.
Взлетев на второй этаж, Арсений ударился грудью в первую же дверь, втащил Мерса внутрь и захлопнул створки прямо у собаки перед носом. Закрылся на щеколду и попытался отдышаться. Воздух в легкие уже почти не поступал, потому что они раздулись от натуги, и ему казалось, что внутри у него два тугих волейбольных мяча.