Правда, на протяжении нескольких поколений никакие крупные войска край этот не посещали, а потом Элабон вообще отделился от своих провинций по ту сторону Керс, а дорога осталась: несомненно, лучшая из тех, какими могли похвалиться эти места. Даже бароны, обычно ничем себя не отягощавшие, поддерживали в хорошем состоянии ту часть тракта, которая шла через их владения. Хотя бы ради того, чтобы взимать пошлину с проезжавших по ней путешественников.
— Для лошадиных копыт здесь слишком твердо, — заметил Вэн, когда повозка загромыхала по каменным плитам.
— Это верно, — отозвался Джерин. — Однако поделать ничего нельзя. Без такого покрытия дорога в любой дождь раскиснет. На день, а то и на два. Тащить повозку, увязшую по ступицу в грязи, не очень-то веселое занятие.
— С этим не поспоришь, — согласился Вэн. — И все же не хотелось бы, чтобы животные захромали или набили себе синяки. Камни есть камни.
— Конечно. Поэтому мы не будем их слишком погонять — ведь до Айкоса целых пять дней пути, — сказал Джерин. — По правде говоря, больше всего меня сейчас беспокоят отнюдь не лошади.
— Ты вечно о чем-то беспокоишься. Если бы тебе было не о чем беспокоиться, ты бы и в этом нашел причину для беспокойства, — сказал Вэн. — Что на этот раз?
— Самое подходящее место, где можно остановиться на третий ночлег, — это поместье Рыжего Рикольфа, — ответил Лис. — Точнее, оно было бы самым подходящим, если бы… — Он умолк.
— …если бы Рикольф не был отцом Элис, которая так внезапно тебя оставила, — закончил за него Вэн. — Йо, так вот что усложняет тебе жизнь, да?
— Можно сказать и так, — сухо ответил Джерин. — Рикольф — не мой вассал. Когда Элис была со мной, в такого рода зависимости не было необходимости, а после ее побега у меня не хватило наглости предложить ему это. Да Рикольф никогда и не искал моей защиты: он всегда и сам неплохо справлялся. Будь Элис со мной, я мог бы претендовать на крепость после его смерти. Теперь же, когда ее нет, думаю, полноправным наследником является Дарен. Элис — единственный законнорожденный ребенок Рикольфа, а все его незаконнорожденные сыновья уже в ином мире.
— Значит, Дарен — единственный внук Рикольфа, — сказал Вэн. — Ему нужно сообщить об исчезновении мальчика. Могу сказать иначе: у него будет повод поссориться с тобой, если ты проедешь мимо, не сказав даже слова.
Джерин вздохнул.
— Я в таком плане об этом не думал, но боюсь, ты прав. Мы дружим уже много лет, и я не раз гостил у него, но все равно мне будет чертовски неловко. Он считает, что Элис никогда бы не убежала, если бы я… О Даяус, знать бы мне, что делать, и я сделал бы все! А похищение Дарена его мнения обо мне не улучшит.
— Капитан, тебе и так несладко приходится из-за Дарена, так что ты вряд ли заметишь, если тебя несколько удручит кто-то еще.
— Только тебе в голову может прийти попытаться поднять мое настроение, напомнив, как мне сейчас плохо.
Способ, признался себе Джерин, подобран точно: под стать его мрачной натуре.
Сидя рядом с ним на передке повозки, Вэн потянулся и огляделся вокруг почти с ребяческим восторгом.
— Здорово снова быть в пути, — сказал он. — В Лисьей крепости, конечно, хорошо, но мне нравится видеть что-то новое каждую минуту или за каждым изгибом дороги. Правда, у пути на Элабон не так уж много изгибов, но ты понимаешь, что я имею в виду.
— Прекрасно понимаю.
Лис взглянул на восток. Быстрая Тайваз, едва перевалившая за первую четверть, почти подобралась к Нотос, чей бледный выпуклый диск еще только поднимался над покрытыми лесом холмами. Он покачал головой. Подобно тому как Тайваз настигала Нотос, так и его с каждым днем все сильнее настигали несчастья, а он двигался слишком медленно, чтобы от них убежать.
— Мне пришла в голову хорошая мысль, — сказал Вэн, когда Джерин высказал это вслух. — Вот что я тебе скажу, Лис: вместо того чтобы ночевать под открытым небом сегодня, что ты скажешь на то, чтобы остановиться в ближайшей крестьянской деревне, которая встретится нам на пути? У них есть эль, а тебе было бы неплохо напиться. Тогда назавтра ты отправишься в дорогу с раскалывающейся головой. По крайней мере, ты будешь точно знать, отчего тебе так плохо.
— Я и сейчас знаю, отчего мне плохо, — возразил Джерин. — Дарен пропал. Единственное, чего я не знаю, так это как его найти. Что гложет меня не меньше, чем его отсутствие. — Тем не менее он призадумался. — В следующей деревне старостой Тервагант Пчеловод. В моих землях его эль очень ценят.
Вэн хлопнул Джерина по спине, отчего тот чуть не вылетел из повозки.
— Замечательно. Поверь, капитан, хорошая попойка будет сейчас тебе кстати.
— То же самое думал и Райвин, а все закончилось тем, что его тога свесилась ему на голову, выставив его мужское достоинство на всеобщее обозрение.
Однако, когда они подъехали к деревне Терваганта, Лис натянул поводья и остановил повозку. Староста, маленький нервный человечек, комкал в руках подол своей туники, словно это был кусок теста. Он приветствовал своего господина с плохо скрываемой тревогой.
— Ч-что завело вас так далеко на юг, м-милорд?
— У меня похитили сына, — ответил Джерин уныло.
Тервагант выпучил глаза. Лис понял, что сюда новость еще не дошла, и рассказал обо всем старосте, а заодно и кучке собравшихся вокруг повозки крепостных. В основном женщинам и детям, так как мужчины еще работали на полях.
— Милорд, я буду молиться, чтобы боги вернули вам вашего мальчика, — сказал Тервагант. Все присутствующие повторили его слова.
Пропажа ребенка — большая беда. Для крестьян тоже не меньшая, чем для знати. Руки старосты отпустили подол туники. Его бледное лицо постепенно приобретало нормальный оттенок. «Еще один человек, радующийся, что я не сую нос в его дела», — подумал Джерин. Интересно, сколько еще старост ведут с ним нечестную игру? Как-нибудь нужно будет выяснить это.
Но не сегодня. Тервагант нырнул в свою хижину и вышел оттуда с трубой, сделанной из бараньего рога. Прежде чем поднести его к губам, он вопросительно взглянул на Джерина. Лис кивнул. Тервагант издал длинный немелодичный звук. Некоторые крестьяне в полях удивленно подняли головы. Солнце хотя и клонилось к закату, но горизонта еще не касалось. Однако все они радостно заспешили в деревню.
— Не забить ли нам поросенка, милорд? — спросил староста.
— Йо, если это не обременит вас, — ответил Джерин. При мысли о жирной свинине, у него потекли слюнки. — Кроме того, — добавил он, — кровь животного можно будет преподнести в дар призракам.
— Часть крови, — поправил его бережливый Тервагант. — А остальное пойдет на кровяной пудинг.
Крепостные и в хорошие-то времена жили на краю бедности, а в плохие им и вовсе приходилось затягивать пояса, как, впрочем, и кормящейся за их счет знати. Тратить что-то попусту тут было не заведено.