Селене даже не приходилось притворяться. Ей достаточно было продемонстрировать туарегам свою ненависть к Гуннару, рассказать им о том, что он похитил ее дочь, как ей тут же бросались на помощь и обитатели оазисов, и кочевники пустынных каменистых плоскогорий.
Однако поведение Гуннара настораживало Селену.
«Неужели этот проживший на свете бессчетное количество лет сын одиоры не знает нравов пустыни?! Неужели он нарочно рискует жизнью, провоцируя туарегов на враждебное отношение? Почему Гуннар так изменился?»
Селена хорошо помнила, с каким уважением он относился к саамам и иннуитам, как любил традиции и предания викингов. Гуннар никогда не насмехался над самыми дикарскими предрассудками, не презирал даже самых отсталых племен.
«Неужели он повредился рассудком?! И как ему только пришло в голову тащить с собой Анаид в такое страшное место, как пустыня Тенере? Может, он хочет, чтобы она умерла от солнечного удара?! Или собирается уморить ее голодом?! Или жаждой?! А что будет, если его машина вдруг сломается?!»
В последние дни Селена волновалась все больше и больше. Особенно после того, как она поняла, что в погоне за Гуннаром она возвращается туда, откуда началась погоня.
Гуннар описал в пустыне круг.
«Неужели он заблудился?! Не различает, где север и где юг?!»
Поведение Гуннара очень беспокоило Селену. Кроме того, она не понимала, как ему удалось так запрятать от нее ее же собственную дочь. Селене не удавалось связаться с Анаид ни мысленно, ни с помощью гаданий.
Перевалив через Атласские горы, [21] на самом пороге пустыни, Селена, с помощью молодой омниоры из Клана Скорпиона, пыталась гадать по формам барханов. Однако ни она, ни африканская омниора не обнаружили ни малейших признаков присутствия Анаид. Каким-то мистическим образом Гуннару удалось полностью подавить жизненную энергию Избранницы.
Нынешней ночью также произошло нечто весьма странное. Припав ухом к песку, Селена отчетливо различила голос Гуннара, разговаривавшего с Анаид. Однако ей не удалось расслышать ответ дочери.
«Как Гуннар глушит голос Анаид?!»
Селена сломала голову, пытаясь понять, на что способен Гуннар. А он был способен на многое.
— Ты когда-нибудь созерцала созвездия в небе пустыни? — внезапно спросил Селену по-французски слегка гортанный мужской голос.
Вздрогнув, она пробудилась от своих мыслей.
Перед ней стоял молодой мужчина в фиолетовых одеяниях с наполовину закрытым тюрбаном лицом. Его загорелая кожа отливала медью. У него были большие руки и черные, как ночь, глаза.
Вздохнув, Селена вспомнила, как они с Анаид выходили по ночам полураздетыми в сад, ложились на траву и нараспев повторяли загадочные имена звезд: Арктур, [22] Альдерамин, [23] Альраи… [24] Больше всего Селене нравились зимние созвездия, например, блистательно прекрасный Орион [25] с величественной красноватой звездой Бетельгейзе [26] и колоссальной бело-голубой звездой Беллатрикс. [27] Анаид же больше любила молодые звездочки в поясе гигантского Ориона — Алнилам, Алнитак и Минтаку — голубые и невесомые, как она сама.
При мысли о дочери у Селены навернулись на глаза слезы. Человек в фиолетовых одеждах утер ей лицо краем тюрбана, подал руку и помог подняться, чтобы созерцать величественное зрелище звездного неба.
Отойдя подальше от шатров, они забрались на самый высокий бархан и улеглись на песок лицом к небу.
Узрев красоту осыпанных мириадами звезд безоблачных невероятно прозрачных небес, Селена затаила дыхание. Ею овладела грусть, как будто она оказалась лицом к лицу с недостижимой идеальной красотой. Взгляд Селены затуманился, и она почувствовала странное томление и непреодолимую слабость. Раньше она с жадностью пожирала глазами звезды — Малую Медведицу, Кассиопею, Персея… Но сейчас ликовавшие в сиянии своего света звезды отказывались подчиняться человеческому разуму и открывать Селене свои имена, приглашая ее, не раздумывая, раствориться среди них в бескрайнем небе.
Ненадолго Селена позабыла, кто рядом с ней. Ей казалось, что это ее обожаемая дочь, Анаид, созерцающая вместе с ней залитое звездным светом небо. Селена хотела сжать руку дочери в своей и мысленно диктовать ей звучные звездные имена, но в этот момент мужчина в фиолетовом тюрбане заговорил:
— Лев ужасен. От рыка льва его жертва обмирает. Лев не прячется. Его грива блистает на солнце. Лев красуется у всех на виду и кичится своей силой. На льва обращены все взоры…
«К чему это он?!» Селена задумалась.
— Львица же бесшумно охотится по ночам. Она прячет своих львят от других хищников и закапывает до утра убитых ею животных. Львица хитра и сильна, но при виде рыжей гривы льва она забывает обо всем остальном.
Селена с трудом перевела дух. Сейчас ее слабость не давала ей надежды найти спасение даже в бегстве.
— Теперь в пустыне нет львов, — дрогнувшим голосом возразила она. — Их всех перебили…
Приподнявшись на локте, мужчина пронзил Селену взглядом своих черных глаз и сказал:
— Старцы рассказывают, что однажды лев напал на львицу с львятами и сожрал всех ее малышей, а львица после этого все равно приносила ему добычу, ластилась и льнула, позабыв боль, которую лев ей причинил.
Селена вздрогнула.
«Что это?! Страшное предупреждение?!»