— А кого бы вы хотели видеть на этом месте?
— Сандерленда, разумеется.
Сандерленда! Это зять Сары. Он никогда не нравился Анне — он голосовал против ренты ее дорогому Георгу! «Нет, — сказала Анна себе и пожалела, что не смеет сказать это Саре открыто. — Нет, нет, нет!»
— Блестящий молодой человек, — чуть ли не гневно продолжала Сара. — Да, у него есть странные идеи. А у кого из дельных молодых людей их нет? Он умен. Предприимчив!
— Не хочу Сандерленда, — сказала Анна. — Мне не нравится его характер. Мы вряд ли подружимся.
— Ерунда, миссис Морли скоро поймет его.
— Я уже поняла все, что мне нужно, миссис Фримен.
— Вы не знаете этого человека. Я вот что скажу вам: мистер Фримен не всегда относился к нему с симпатией, но теперь признает, что у него задатки гения.
«Да, — подумала Сара, — Маль не всегда относился к нему с симпатией. Совсем недавно — незадолго до Бленхейма — он был готов убить этого человека. Сандерленд намекнул мне о неверности Маля и доставил жестокие страдания нам обоим. Чего ради я сейчас хлопочу за него? Потому что интересы власти важнее мелких личных обид! Потому что Сандерленд — виг, а Хеджес — тори, потому что он мой зять, а мне, чтобы успешно противостоять врагам, нужно мощное семейное ядро. Мальборо — главнокомандующий, Годолфин — глава правительства, Сандерленд — государственный секретарь. А я — королева. Кто устоит против такого союза? Если б удалось это осуществить, вся Европа знала бы, кто правит Англией».
— Мне не нравится его характер, — настаивала Анна, — и мы с ним вряд ли подружимся.
— Я пришлю его поговорить с вами.
— Прошу вас, миссис Фримен, не надо. У меня желания говорить с ним нет.
— Уверяю, вы совершаете ошибку.
— Мне не нравится его характер, и мы с ним никогда не подружимся.
«Ну вот! — гневно подумала Сара. — Моя толстая подруга превратилась в попугая».
— Если герцог Мальборо напишет вам, что из Сандерленда получится превосходный государственный секретарь, вы тогда поверите мне?
— Печально, но я не соглашусь с моей дорогой миссис Фримен. О лорде Сандерленде я знаю все, что мне нужно знать.
— Личные симпатии не должны иметь значения в таком деле! — воскликнула Сара.
— Я убеждена в том, что следует с министрами находиться в дружеских отношениях.
— Если б только миссис Морли меня выслушала.
— Но миссис Фримен знает, что слушать ее — для меня величайшее удовольствие.
— На сей раз вы не согласны со мной.
— Потому что мне не нравится его характер, и мы с ним никогда не подружимся.
Игравшая веером королева прижала его к губам. Этот ее жест всегда бесил Сару. Он означал, что Анна приняла решение и будет упрямо стоять на своем.
— Вижу, мадам, — холодно сказала герцогиня, — что продолжать разговор с вами бессмысленно… сегодня.
Анна молча продолжала держать веер у губ.
— Мне пора ехать в Вудсток, — сказала Сара, — посмотреть, как идут работы. Честно говоря, я не довольна их продвижением. Вашему величеству известно, как давно мистер Фримен одержал для вас величайшую победу в истории. И с тех пор почти ничего не сделано.
Анна продолжала держать веер на том же месте. Сара подумала: «Она мысленно твердит свою попугайскую фразу снова и снова. Но потом изменит мнение. Я об этом позабочусь. А пока что с облегчением покину двор, чтобы не слушать сентиментальных или маразматических глупостей».
С уходом Сары Анна почувствовала облегчение. «Сандерленд! — подумала она. — Ни за что!»
И дернула шнурок звонка.
— Пришлите ко мне Хилл.
Вошла Эбигейл, ее зеленые глаза смотрели встревоженно.
— Ваше величество нездоровы?
— Очень устала, Хилл. Очень.
— Голова болит, мадам? Омыть вам лоб? У меня есть новый лосьон.
— Да, Хилл. Пожалуйста.
Как она бесшумно движется.
— Хилл, у меня очень разболелись ноги.
— Может, компресс, мадам?
— Только сперва вымой их.
— После того, как успокою вам голову?
— Да, Хилл, после.
Какая отрада ощущать эти нежные руки; какая отрада наблюдать за этим славным созданием. Она совсем другая, непохожая на Сару, такая умиротворяющая.
«Кажется, — подумала королева, — я довольна, что миссис Фримен ушла.
Да нет, этого не может быть. Я люблю миссис Фримен больше всех на свете… больше даже, чем Георга, своего мужа. Миссис Фримен так полна жизни, так красива. Радостно смотреть, как сверкают ее глаза, как в прекрасных белокурых волосах играет солнце. Но Сандерленд! Он посмел голосовать против ренты принцу! Да и вообще с причудами. Когда-то говорил, что откажется от титула, останется просто Чарльзом Спенсером. А когда отец умер, тут же забыл о своих словах. И теперь он граф Сандерленд».
— Мне не нравится его характер, и мы с ним никогда не подружимся, — произнесла она.
— Вы что-то сказали, мадам?
— Подумала вслух.
— Ваше величество чем-то обеспокоены?
— Герцогиня предложила назначить Сандерленда государственным секретарем. Сандерленда! Мне никогда не нравился этот человек.
— Что вполне понятно, ваше величество.
— Он никогда не был другом принцу, а ты знаешь, Хилл, если человек не друг моему супругу, то и я не смогу подружиться с ним.
— Ваше величество и принц — образец для всех супружеских пар королевства.
— Мне посчастливилось, Хилл, выйти за одного из добрейших людей на свете.
— Достаточно увидеть, как принц заботится о вашем величестве, чтобы это понять.
— Он такой хороший, Хилл! А Сандерленд голосовал против ренты принцу и вот теперь вздумал стать государственным секретарем вместо дорогого сэра Чарльза Хеджеса. Это очаровательный человек, Хилл, он мне всегда нравился.
— Как хорошо, что министров назначаете вы.
— Конечно, Хилл.
Анне стало уже лучше. Славная Хилл, всегда приносит такое облегчение!
— Хилл, мне очень неприятно расстраивать герцогиню.
— Но, мадам, и герцогине должно быть неприятно расстраивать вас.
В памяти королевы всплыло красивое, гневное лицо Сары, и она промолчала.
— Герцогиня очень быстро ушла, — сказала Эбигейл, осмелев больше, чем обычно. Она редко говорила о том, что думала или подмечала. — Вид у нее был сердитый. Видимо, она сердилась на себя… за то, что обидела ваше величество.
Анна взяла маленькую веснушчатую руку горничной. Славная Хилл! Такая тактичная! Такая непохожая на Сару.