Приехав в Кенсингтон, чтобы снова поговорить с королевой, она внезапно появилась в своих апартаментах и обнаружила, что там кто-то живет.
Встав посреди комнаты, Сара уставилась на кровать, где лежал чей-то капот. Нахмурясь, взяла его, и, пока стояла там с гримасой отвращения, в комнату вошла Эбигейл, как сама рассказывала позже — значительно позже — весело, бесцеремонно, с улыбкой.
— Что ты здесь делаешь? — спросила герцогиня.
— Я… я думала, эти комнаты пустуют.
— Что?
— Поскольку королева постоянно во мне нуждается…
— Ты сочла, что можешь жить в моих апартаментах… без моего разрешения?
— Прошу прощения у вашей светлости…
Эбигейл хотела сказать, что заняла их с одобрения королевы, но передумала. Сара принялась бы упрекать Анну, а девушке не хотелось никаких осложнений. Лучше было принять всю вину на себя. Поэтому она молча потупилась.
— Немедленно забирай свои вещи и убирайся отсюда, — приказала Сара.
Эбигейл собралась и, не поднимая глаз, поспешила прочь; за ее спиной послышался голос Сары:
— Чего еще ждать? Ни воспитания. Ни манер. В конце концов, я вытащила ее из грязи!
Мысли Сары обратились к более важным делам, чем наглость горничной; она снова говорила с королевой о Сандерленде, но добилась лишь того, что называла криком попугая. Анна была настроена категорически против Сандерленда. Но герцогиня твердо решила настоять на своем. Она немедленно напишет Малю, пусть присоединит к ее голосу свой.
В ярости Сара принялась осматривать гардероб королевы.
— Миссис Дэнверс! — послышался ее гневный крик. — Мне кажется, здесь недостает нескольких манто королевы. Я хотела бы знать, где они.
Миссис Дэнверс, покраснев, ответила, что эти манто износились, а горничные имеют право на долю ненужных королеве вещей.
— Только с моего разрешения! — напустилась на нее герцогиня. — Распорядительница гардеробной — я! Забыли?
— Нет, конечно, ваша светлость, но я решила, что имею право забрать эти манто.
— Я хочу видеть их.
— Но, ваша светлость…
— Иначе доложу ее величеству.
— Ваша светлость, я состою при королеве с тех пор, как ее величество были еще ребенком.
— Это не значит, что вы здесь останетесь, если не постараетесь услужить мне.
— Ваша светлость, я всегда служила ее величеству.
— Я распоряжаюсь гардеробом королевы и хочу видеть эти манто.
— Я покажу их вашей светлости.
— Покажите — и как можно скорее. Кроме того, мне хотелось бы осмотреть юбки, платья и веера.
Миссис Дэнверс в надежде отвести от себя ярость герцогини, сказала:
— Ваша светлость, я бы хотела поговорить с вами о мисс Хилл.
— Что там с ней?
— Кажется, ваша светлость, она слишком часто бывает у ее величества.
Глаза герцогини сузились. Миссис Дэнверс продолжала:
— И в зеленом кабинете, ваша светлость…
— Миссис Дэнверс, известно вам, что мисс Хилл устроила сюда я?
— Да, ваша светлость.
— В таком случае, предоставьте решать мне, в чем будут заключаться ее обязанности. Теперь об этих юбках…
«Дэнверс придется уйти, — решила Сара. — Жалуется на Эбигейл Хилл, подозревая, что это моя шпионка. Посмотрим, миссис Дэнверс, кто уйдет… моя ставленница или вы».
Сказав, что у нее есть серьезные сомнения относительно тщательности ухода за гардеробом королевы, Сара отпустила миссис Дэнверс и пошла к Анне.
Анна потягивала только что принесенный Эбигейл шоколад.
— Отведайте, дорогая миссис Фримен. Хилл восхитительно готовит его.
— Нет, спасибо, — ответила Сара. — Полагаю, миссис Морли довольна Хилл, которую я приставила служить ей.
— Дорогая миссис Фримен, это такое доброе создание. Ваша несчастная Морли не знает, как и благодарить вас.
— Рада, что она способна вам услужить, потому что кое-кем из ваших горничных я недовольна.
— О Господи…
Лицо Анны приняло встревоженное выражение.
— Речь идет о Дэнверс.
— Дэнверс! Вы же знаете, как долго она здесь служит, она стареет. Я отношусь к ней, как к доброй, старой няне.
— Это не причина для того, чтобы она держалась нагло со мной.
— О Господи! Какой ужас! Моя дорогая, бедная миссис Фримен.
— Эта женщина — шпионка.
— Шпионка? Для кого же она шпионит?
— Это мы постараемся выяснить. И таскает одежду из гардероба. Призналась, что взяла четыре манто. Сочла, что они принадлежат ей по праву, а вам больше не нужны.
— Но ведь миссис Дэнверс всегда так поступала. По должности ей разрешается время от времени забирать ненужную мне одежду.
— Дорогая миссис Морли, вашей одеждой могу распоряжаться только я.
«Господи, — подумала Анна, — как болит голова! Попрошу Хилл потереть лоб этим смягчающим лосьоном».
— Дэнверс не должна таскать вещи из гардеробной, — продолжала Сара.
— Непременно скажу ей, чтобы не брала ничего без вашего разрешения.
— Ее нужно прогнать.
— Я поговорю с ней.
Сара с любезной улыбкой подалась к королеве.
— И хочу напомнить еще об одном небольшом деле, которое миссис Морли уже давно обдумывает.
— Что же это за дело, дорогая миссис Фримен?
— Сандерленд…
Веер Анны поднялся к губам и замер.
— Мое мнение осталось прежним, — сказала королева. — Я не смогу установить с ним добрых отношений, потому что не могу выносить его характера.
«По крайней мере, — злобно подумала Сара, — рефрен слегка изменился».
Она ушла от королевы, и та сразу же призвала к себе Эбигейл.
— Хилл, у меня ужасно болит голова.
Говорить больше ничего не потребовалось. Девушка тут же принялась за дело.
Какие нежные пальцы! Какая отрада быть вдвоем с Хилл, никогда не повышающей голоса.
Бедняга Дэнверс! Неужели можно прогнать служанку, находящуюся при тебе всю жизнь?
«Я не прогоню Дэнверс, — решила королева. — Дам ей необходимую ренту, особые подарки и скажу, пусть предоставит герцогине распоряжаться гардеробной».
От беспокойств — главным образом, из-за назначения Сандерленда — разыгралась подагра. Анна, в расстегнутом платье, с компрессами на ногах, с покрывшимся красными пятнами лицом сидела, развалясь, в кресле. Почти единственным ее утешением являлось присутствие Эбигейл. В этой женщине трудно было узнать королеву, появлявшуюся перед людьми в роскошных одеждах. Среди европейских монархов она становилась едва ли не самым могущественным и прекрасно сознавала, что в значительной степени обязана этим герцогу Мальборо.