Самокатов вернулся в комнату.

— Все о'кей, Горох! Завтра можем залезть.

— Никаких завтра! — решительно отверг Макс. — У ме­ня другой планчик появился. Покруче первого.

— Выкладывай.

— Мы сегодня полезем! — выпалил Горохов.

Генка слегка опешил.

— Так ведь мужик дома.

— А мы звякнем в милицию и скажем, что дом зами­нирован. Менты приедут, всех жильцов вытурят и станут бомбу искать. В это время мы и проникнем в квар­тирку.

— А ты уверен, что жильцов вытурят? — с сомнени­ем спросил Самокатов.

— Да они сами выскочат, как угорелые!

Генка почесал ухо.

— Вообще-то не фонтан, Горох.

— Что — не фонтан?

— Люди из-за нас дергаться станут.

Макс хлопнул друга по плечу.

— Не будь занудой, Самокат! Знаешь, как это назы­вается? Учебная тревога! Пусть потренируются. Потом нам же спасибо скажут, если в дом по-настоящему бомбу подложат.

Но Самокатов продолжал сомневаться. Впрочем, уже по другому поводу.

— А если нас вычислят?

— Не вычислят! — уверенно сказал Горохов. — Мы же из автомата звякнем.

— А если все же вычислят? Что тогда?

Макс на секунду задумался.

— В тюрягу, во всяком случае, не посадят...

— А что сделают?

— Скорее всего штраф с родичей сдерут.

— Родичи будут в полном восторге, — фыркнул Генка.

— Ой, да брось ты, Самокат! Никто нас не вычислит.

— Давай все же до завтра подождем. Мужик поедет на кладбище, а мы...

Горохов перебил:

— А где гарантия, что он через пять минут не вернется?

— Зачем ему возвращаться?

— Мало ли зачем. Часы забудет... кошелек... Вернет­ся и накроет нас. Тогда уж точно штрафом не отделаешься. Это тебе не телефонное хулиганство, а взлом квартиры... Короче, я пошел звонить.

И Макс направился в прихожую. Но с полпути вер­нулся.

— Чуть не забыл. У тебя деньги есть?

— Деньги?

— Ну да. Придется же таксофонную карточку поку­пать.

Генка дал Максу денег, и тот убежал. А через десять минут прибежал.

— Аллес-нормалес! — гордо объявил он.

— Позвонил?

— Ага. Сказал, что дом №10 на Лиговском проспек­те заминирован.

— И чего тебе ответили?

— Что я, дурак — ответа дожидаться? Протараторил по-быстрому и смотался.

— Значит, сейчас приедут.

— Ага.

В ту же секунду на улице завыла милицейская сире­на: ВАУВАУ-ВАУ... А вслед за ней послышался голос, усиленный мегафоном:

«ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ЖИЛЬЦАМ ДОМА №10 ПО ЛИГОВСКОМУ ПРОСПЕКТУ СРОЧНО ПОКИНУТЬ СВОИ КВАРТИРЫ!»

— Вот это скорость, — восхитился Горохов.

Дом №10 сразу стал похож на растревоженный му­равейник. Все засуетились, засобирались... А мальчишки, поочередно глядя в дверной «глазок», ждали, когда из соседней квартиры выйдет мужчина в черном. Он не заставил себя долго ждать.

— Вышел, — прошептал Генка. — Вниз побежал.

— Ну что, идем?

— Подожди, пускай все смотаются.

Вскоре дом опустел. Перестали хлопать двери, смолкли голоса... Слышался лишь лай собак, натренированных на поиск взрывчатки.

— Погнали, Самокат, — нетерпеливо сказал Макс и первым ринулся в коридор.

И тотчас, нос к носу, столкнулся с милиционером.

— А ты, пацан, чего телишься?! — заорал на него милиционер. — Ну-ка, быстро на улицу!

— Да я... — растерялся Макс.

— Дома кто-нибудь есть?

— Нет, никого.

— Закрывай квартиру и пошли.

Горохов захлопнул дверь и поплелся за милиционе­ром. А что ему еще оставалось делать?..

«Вот блин, — с досадой подумал Самокатов, слыша удаляющиеся шаги друга. — Придется одному лезть». Сунув в карман фонарик, Генка осторожно вышел на лестничную площадку. Сердце тревожно колотилось. Руки дрожали. Да что там дрожали — они прямо тряс­лись как в лихорадке. Самокатову только с третьей попытки удалось попасть ключом в замочную скважину. «Трик-трак», — повернулся ключ в замке. И Генка вошел в квартиру старухи Красавцевой.

Глава VII. ГРОБ НА КОЛЕСИКАХ

И сразу же Самокатова окутала темнота. Да такая густая, что хоть ножом ее режь. Генка зажег фона­рик. Яркий луч выхватил из мрака настенное зер­кало, тумбочку для обуви... Сердце продолжало тревож­но колотиться. Оно и понятно — Самокатову ведь ни­когда не приходилось лазить по чужим квартирам. А что, если его сейчас милиция накроет?.. Поди объясняй им, что ты не вор. Да они и слушать не станут.

Надо, конечно, скорее осматривать квартиру и ли­нять отсюда.

Генка двинулся по узкому коридорчику. Шел-шел, шел-шел... А коридорчик все не кончается и не кончается. То направо свернет, то налево... «Что за фигня?» — недоумевает Самокатов. Он точно помнил: у старухи Красавцевой крохотная однокомнатная квартирка. Причем без коридора.

Может, ему опять сон снится?.. Генка больно ущип­нул себя за руку. Да нет, вроде не сон.

Наконец коридор закончился дверью. Заглянув в щелку, Самокатов увидел знакомую комнату Красавцевой с обшарпанной мебелью. Генка открыл дверь и во­шел. И чуть было не споткнулся о черный открытый гроб, стоявший на полу.

В гробу лежала Рита Курочкина.

— Ой! — испуганно ойкнул Самокатов.

— Ай! — хихикнула в ответ Курочкина.

Генка глядел на девочку выпученными от страха глазами.

— Приветик, — сказала Рита, поднимаясь из гроба. — Ну что ты на меня, Геночка, уставился? Мерт­вецов никогда не видел?

Самокатов в ужасе отступил.

— Куда же ты? — пошла на него Курочкина. — Да­вай поцелуемся.

Генка продолжал отступать. А Рита наступать. Все повторялось, как тогда — на платформе.

— Иди ко мне, Генчик, — манила его девочка. — Ты же хотел меня поцеловать.

— Я... пе-передумал, — с трудом выдавил Самока­тов.

— Нет, дурачок, — погрозила ему Курочкина паль­цем. — Первое слово дороже второго.

Генка уперся спиной в книжный шкаф. Рита обхва­тила его шею холодными руками. Самокатов весь напрягся.