Своим диким криком Клим разбудил Ральфа. В окно выпученным глазом мертвеца уставилась багровая луна, и уснуть ему в ту ночь было не суждено.
Ральф все продолжает скулить. Похоже, нужно на какое-то время уехать отсюда и как можно быстрее отправить домой ребят. А этот малый Дмитрий неплохой парень, несмотря на то что часто бывает несдержанным. Виталий не хуже, но Дима почему-то нравился Климу все больше и больше. Денис болтун и раздолбай, Игорь – тюфяк, хоть и образованный. В передряге от этих двоих мало пользы, тем более Аверина можно уже смело исключать из числа помощников. Девчонки молодцы, но с Дианой тоже возможны проблемы. От таких девушек никакого толку, и, если они вдруг решат добираться до Соловков пешком, она будет балластом.
Клим вспомнил, что, не доходя четырех-пяти километров до Соловков, горную дорогу вдоль моря пересекает глубокое ущелье, будто оставленная гигантским топором великана зарубка. Ущелье уходит далеко в глухой лес, поэтому проще и быстрее соорудить мост из деревьев, чем пытаться его обойти. Если ребята все же примут решение идти пешком, их нужно предупредить.
Но… Мысли Клима вновь вернулись к фразе Дениса. Как быть с Константином? Клим уже понимал, что не сможет общаться с ним так, как раньше.
(…Она извивалась под ним!..)
Один из лучших друзей, Костя…
Веки мужчины наливались свинцом, мысли кружились в беспорядке, он постепенно погружался в сон.
Вдруг до его тонкого слуха донесся легкий скрип у дверей, после чего – мягкий, но настойчивый стук.
Клим мгновенно сел в кровати, сон как рукой сняло. Кто бы это мог быть? Денис?
(Да, это он, и он пришел к тебе, чтобы рассказать новые подробности измены твоей жены с Константином, и ты этого хочешь, так ведь?)
Напряженно вглядываясь в черное окно, он неожиданно расслабился. Он не понимал почему, но каждой клеткой своего тела он ощущал необычайную легкость и свежесть, словно только что вышел из банной парилки и нырнул в холодное озеро. Вдруг куда-то исчезли все проблемы и тревоги, и он с умиротворенной улыбкой прислушивался, не раздастся ли новый стук.
Но вместо стука за окном постепенно стало светлеть, но это был не обычный электрический свет или отблески костра. Это было похоже на серебристое сияние полной луны в безоблачную ночь.
Сам того не осознавая, Клим улыбнулся. Он успокоился. Конечно же, это не Денис. Денис всего-навсего испорченный мальчишка, он не может так сиять. Возможно, он уже отправился в страну снов.
«Кли-и-и-им», – раздался тихий бархатный голос, словно дуновение ветерка. Голос ласковый, просительный. И до боли знакомый.
Ира? Вряд ли. Диана? Нет.
Он посмотрел вниз и увидел нежно-розовый свет, струящийся вокруг него, – он пробивался лучами в щелочки между его руками и телом, между его ногами и даже между пальцами. Свет отбрасывал вперед его тень, сухопарую, странно согнутую, напоминающую тень висельника, и гладил его бескровными, прохладными, как шелк, пальцами.
Девушка за дверью вздохнула, и в этом выдохе снова проскользнуло нечто странно знакомое. Знакомое и… печальное. В то же время Клим готов был присягнуть, что женский голос раздается не снаружи. Он будто был везде, витал в воздухе, впитываясь и пронизывая ночную тишину.
«Впусти-и меня, Кли-им», – нараспев продолжали снаружи.
«Кто ты?» – хрипло прошептал Клим, вставая с постели.
«Ты знае-ешь», – короткий смешок.
(Да, я знаю, знаю.)
Движения его были плавными и уверенными. Отодвинув задвижку, он прищемил при этом до крови палец, однако боли не почувствовал.
Клим открыл дверь и тут же отпрянул, зажмурившись от ослепляющего глаза света. И не было убежища от этого света – он превратил его веки и руки, прикрывающие глаза, в прозрачное стекло. Сияние рентгеновскими лучами просветило всю его плоть.
В двух шагах от него мерцала божественной красоты обнаженная девушка. Густые волнистые волосы цвета раскаленной докрасна меди широким водопадом струились до самых щиколоток, чувственные губы, как спелые вишни, призывно улыбались, в широко распахнутых глазах искрились два изумруда. Нежные ножки этого прелестного создания не касались земли – она парила в воздухе, окутанная испепеляющим голубоватым свечением, словно редкой породы сапфир, найденный в самом глубоком темном ущелье и извлеченный на поверхность, чтобы осветить своей неземной красотой весь мир. Она была прекрасна, как восход солнца в горах, и чиста, как слеза младенца. И лицо, ее лицо, он же знает ее…
«Ты впустишь меня к себе, Кли-и-им?» Она многозначительно улыбнулась.
«Ты ангел?» – справившись с испугом, тихо спросил Клим. Шрам на бедре начало покалывать, как нить накаливания в электрообогревателе.
«Разве ты не узнаешь меня? Я от твоей жены».
«Ты знаешь, где Татьяна?»
«Она ждет тебя, Кли-им…» Небесное творение, колыхаясь в ночном воздухе, приблизилось вплотную к нему, и он почувствовал исходящий от нее холод.
«Но сначала ты впустишь меня в до-о-ом…»
Холод усилился, и глаза Клима заволокло пеленой. Ему казалось, что голова его наполняется воздухом, словно старый футбольный мяч, который наконец решили накачать. В ушах появился мелодичный звон, постепенно переходящий в оглушающие удары колокола…
«Я знаю тебя, я знаю…»
Последнее, что Клим помнил в своей жизни сквозь леденящий холод и багрово-красную пелену тумана, это как он продирался куда-то сквозь нещадно разрывающие его тело колючие кустарники. Ступни его были иссечены в кровь об острые камни, но боли он не чувствовал.
Тошнотворный запах гнили окутал истекающего кровью мужчину, и он погрузился в черную бездну.
* * *
…Дверь домика любви открылась со второго удара.
Из дома выползло что-то черное, подрагивающее, как желе. Свистя и шипя, существо огляделось. Затем, квакнув, на четвереньках быстро поползло в лес…
* * *
Громкое «Дима, вставай!» вырвало меня из сна. С трудом продирая опухшие глаза, я разлепил веки. Ощущение было отвратительным – будто долго плавал в бассейне с хлоркой, а потом кто-то швырнул тебе в глаза горсть песка. Передо мной маячило лицо Ольги.
– Все, уже встал, – пробурчал я. – Вы способны разбудить самого дьявола.
Я заметил, что проснулся последним – все кровати были застелены. В дом вошла Ира.
– Где он?
– Кто? – как-то по-идиотски спросил я.
– Где Денис, Дима?! Где? – помертвевшим голосом, как заведенная, повторяла она. – В том доме его нет!
Я стал быстро одеваться.
– Вчера я закрыл за ним дверь и больше не видел.
Лицо ее скривилось, на глазах появились слезы. Мне стало противно: то бросается – помогите, не могу с ним находиться, то – где он, мой Денис!