– Прости. – Встряхнувшись, он удостоверился, что одеяло у талии, и подозвал ее. – Только что проснулся… я не возражаю.
– Вы уверены?
– Абсолютно, иди сюда. Друзья, помнишь? – Куин поднял руку, и, когда Лейла подошла поближе, взял ее ладонь и потянул вниз.
– Господин? Вы все еще очень пристально смотрите на меня.
Куин разглядывал ее лицо, а затем опустил взор вниз, на ее тело. Зеленые глаза…
Что такого в этих чертовых глазах? Он ведь и раньше их видел…
Зеленые глаза…
Он проглотил проклятье. Боже, как будто в голове звучит песня, и ты можешь вспомнить все, кроме ее текста.
– Господин?
– Куин. Скажи это, пожалуйста.
– Куин.
Он чуть улыбнулся:
– Вот, возьми то, в чем нуждаешься.
Он поднял запястье, отмечая девичью худобу, когда она наклонилась и разомкнула губы. Клыки Лейлы были длинными и белоснежными, но тонкими. Непохожими на его. И ее укус был столь же нежным и женственным, как и все остальное в ней.
Что его традиционалистская сторона считала всего лишь должным.
Пока Избранная питалась, он смотрел на ее светлые волосы, собранные в сложный пучок, обнаженные плечи и красивые руки.
Зеленые глаза.
– Господи. – Когда она захотела отстраниться, он положил руку ей на затылок и удержал девушку у своего запястья. – Все нормально. Нога затекла.
Скорее, мозг.
Он с разочарованием поднял голову, и вместо того, чтобы удариться ей о стену, потер глаза. Вновь сконцентрировавшись, он посмотрел на дверь…
В которую только что вошла Лейла.
Мгновенно его затянуло обратно в сон. Но не о драке или брате. Он увидел себя, стоящего у входа в Забвение… стоящего перед белыми панелями… стоящего с протянутой рукой, собираясь взяться за ручку.
Реальность искривлялась, ломалась и становилась тягучей как ириска, пока Куин пытался отличить, бодрствовал он или спал… или же был мертв.
В центре двери начал формироваться водоворот, будто ее материал сравнялся по консистенции с молоком. Из ураганного центра появился образ, который приблизился скорее как звук, нежели как нечто визуальное.
Лицо маленькой девочки.
Маленькой девочки со светлыми волосами, изящными чертами лица… и светло-зелеными глазами.
Она смотрела на Куина, приковывая к себе его взгляд, словно обхватывая его лицо своими маленькими прелестными ручками.
Затем она моргнула. И ее радужки изменили цвет.
Один глаз стал зеленым, а другой – голубым. Как у него.
– Господин!
Сначала он был чрезвычайно смущен… гадал, с чего бы маленькой девочке так его называть. Откуда она знает, кто он?
– Куин! Позволь мне закрыть рану!
Он моргнул. И понял, что кинулся к изголовью кровати, оторвав в процессе клыки Лейлы от своей плоти, и теперь заливал кровью все простыни.
– Позволь...
Он остановил Избранную и приложил к ране собственные губы. Позаботившись о себе, он не смог отвести взгляда от Лейлы.
Было оооочень просто наложить черты той маленькой девочки на лицо Лейлы и найти гораздо больше, нежели простую схожесть.
Его сердце начало колотиться, и он попытался напомнить себе, что никогда не выдавал пророчеств. В отличие от Ви, он не мог заглядывать в будущее.
Лейла медленно встала с кровати, словно не хотела его напугать:
– Мне следует сходить за Джейн? Или, может, будет лучше, если я просто уйду.
Куин открыл рот… и ничего не сказал.
Ничего себе. Он никогда не попадал в автомобильную аварию, но представил, что вьющийся страх, испытываемый им сейчас, походил на состояние, когда ты видишь, как кто-то не остановился у знака и несется к двери с твоей стороны. Ты соотносишь его направление и скорость со своими и приходишь к заключению, что столкновение неизбежно.
Но он не мог представить мир, в котором Лейла от него забеременела.
– Я видел будущее, – сказал он на расстоянии.
Руки Лейлы поднялись к горлу, словно она задыхалась:
– Оно плохое?
– Оно... невозможное. Совсем.
Схватившись за голову, он мог видеть в темноте лишь то личико… отчасти напоминавшее лицо Лейлы, отчасти – его собственное.
О, Боже… сохрани их обоих. Сохрани… всех их.
– Господин? Вы меня пугаете.
Что ж, не ее одну.
Ведь этого не может быть. Так?
– Я пойду, – резко сказала она. – Благодарю вас за ваш дар.
Он кивнул, но посмотреть на нее не смог:
– Не за что.
Когда, спустя мгновение, дверь закрылась, Куин задрожал, холодный, бодрящий страх прокрался по его костям… прямиком в душу.
Какая ирония, подумал он, серьезно. Родители никогда не хотели, чтобы у него были дети, и, надо же... мысль о том, чтобы сделать Лейле неполноценную дочь, или, и того хуже, передать свои чертовы глаза невинной малышке, как ничто иное заставляла его соблюдать свой целибат.
И, вообще-то, он должен быть рад. Из всех судеб, которые он мог увидеть, этой стопроцентно можно избежать, ведь так?
Он просто никогда не будет заниматься сексом с Лейлой.
Никогда.
Поэтому ничего из этого не исполнится. Точка.
Мэнни вернулся к себе примерно в шесть вечера. Все свидетельствовало о том, что его восемь часов тыкали и кололи разные люди, которых он знал лучше, чем членов своей немаленькой семьи.
Результаты лежали в папке «входящие» на почте – он послал копии всего с больничного ящика на свой собственный. Хотя открывать все те прикрепленные файлы было незачем. Он наизусть помнил все записи. Результаты. Рентгеновские и КАТ снимки.
Бросив ключи на кухонную стойку, он открыл «Саб-Зиро» и пожелал, чтобы там оказался свежий апельсиновый сок. Вместо него… пакетики соевого соуса из китайской кафешки внизу по улице… бутылка кетчупа… и круглая банка каких-то остатков от бизнес-ланча двухнедельной давности.
Черт с ним. Он все равно не так уж голоден.
Беспокойный и нервный, Мэнни оценил свет в небе, который все еще держался на западе.
Но ему не придется ждать так долго.
Пэйн вернется к нему после захода солнца. Он чувствовал это всеми фибрами души. Он все еще не был уверен, почему она провела с ним ночь или оставила его воспоминания, но не мог не задаваться вопросом, исправит ли она это, когда вернется сюда.