Я перепроверила все записи, рядом с которыми стояла аббревиатура KT. В то лето их было семь. Тогда я взяла аналогичный список за последующий период, с сентября две тысячи пятого по февраль две тысячи шестого. Ничего. Я вернулась назад, к предыдущей зиме. Тот же результат. Лето две тысячи четвертого. То же самое. Я продолжала двигаться назад во времени вплоть до лета две тысячи второго года. И тут снова увидела пять записей, рядом с которыми стояли буквы KT. Дети родились в различных медицинских центрах, разбросанных по всем Шетландским островам, но все они были мальчиками.
Я продолжала свое путешествие в прошлое, и неприятное ощущение тяжести в груди становилось все сильнее. Две тысячи первый, двухтысячный. Ни одной аббревиатуры KT. Зато летом тысяча девятьсот девяносто девятого года их было целых шесть. Мальчики.
Мне хотелось выключить компьютер, сесть в машину, поехать домой, забрать лошадей и отправиться с ними на длительную прогулку вдоль берега. А еще лучше ворваться в кабинет Кенна Гиффорда, запереть дверь и сбросить с себя всю одежду. Я была готова делать все, что угодно, лишь бы не сидеть сейчас здесь, не смотреть на экран и не видеть того, что я видела.
Вместо этого я снова начала щелкать мышкой, открывая все новые и новые окна.
Так я дошла до тысяча девятьсот восьмидесятого года и решила остановиться. Картина была совершенно ясной. Каждые три года на островах рождалось от четырех до восьми мальчиков, рядом с записями о рождении которых стояла аббревиатура KT.
Каждые три года на Шетландских островах резко возрастала смертность среди молодых женщин. А следующим летом рождались не совсем обычные маленькие мальчики. KT. Эта аббревиатура не имела никакого отношения к келоидной травме. Придуманный на островах термин был лишь дымовой завесой, и я сильно сомневалась, что такая патология вообще существует. KT обозначало «кунал троу».
Я начала быстро прокручивать записи, чтобы посмотреть, начиная с какого года они заносились в компьютер. Тысяча девятьсот семьдесят пятый. Мне были необходимы данные за более ранние годы.
Я встала и не очень твердо ступая зашагала по направлению к служебному лифту. Он подошел через две минуты. Мне крупно повезло, что в нем никого не было. Я нажала кнопку «П», и лифт медленно пошел вниз, на подвальный этаж.
Там было пустынно и гулко. Следуя указателям, я шла по тускло освещенному коридору. Электрические лампочки находились на большом расстоянии друг от друга, некоторые из них перегорели. Продвигаясь вперед, я все время озиралась по сторонам, высматривая выключатели. Мне совсем не хотелось внезапно оказаться в кромешной темноте и шарить по стенам в поисках того, чего там не было.
Наконец коридор закончился. В большинстве больничных архивов царит полный хаос, и больница Франклина Стоуна не была исключением. Архивы размещались в трех подвальных помещениях. Я толкнула дверь, которая вела в одно из них. Там была непроглядная темень. Пошарив рукой по стене, я нащупала выключатель. Свет был тусклым и каким-то мутным. В горле запершило от пыли. Все документы находились в больших коричневых картонных коробках, штабелями сложенных на стальных полках. К счастью, большинство из них были снабжены соответствующими бирками. Я пошла вдоль полок, стараясь держать входную дверь в поле зрения. Сомнительно, чтобы сюда заходили чаще нескольких раз в год. Мне не хотелось думать о том, какая судьба меня ждет, если кто-то захлопнет дверь и запрет ее снаружи.
В этой комнате не было документов акушерского отделения, и я перешла во вторую, точно такую же. На этот раз я подперла открытую дверь одной из коробок. В третьем ряду полок я обнаружила то, что искала. Несколько минут спустя я нашла нужную коробку и поставила ее на пол. В ней были исписанные от руки толстые журналы, в которые раньше заносились те же данные, которые теперь заносятся в компьютер. Мне был нужен июль тысяча девятьсот семьдесят второго года. Двадцать пятого числа в журнале была сделана интересовавшая меня запись. Элспет Гутри, тридцати пяти лет, родила на острове Анст мальчика. Вес три килограмма шестьсот граммов. KT.
Скорчившись над коробкой, я почувствовала, что ноги больше меня не держат, и села на пол. Я сидела в пыли, среди накопившегося годами мусора, и мне было все равно.
Итак, приемных матерей записывали как настоящих. Мне приходила в голову только одна причина, по которой приходилось идти на такой серьезный подлог: с биологическими матерями происходило нечто настолько плохое, что нужно было сделать все возможное, чтобы избежать полицейского расследования. Женщина, родившая Дункана, была убита. Так же как Мелисса. Как и все остальные.
Каждые три года местных женщин похищали, держали в заточении, пока они не выносят ребенка, и убивали почти сразу после родов. Я не знала, что было причиной, а что – следствием. Быть может, старые предания о троу заронили эту безумную идею в голову какого-то маньяка, а возможно, основой для преданий послужили реальные случаи, которые происходили на этих островах в течение многих столетий. Об этих случаях все знали, но сознательно закрывали на них глаза и никогда открыто не обсуждали, потому что это было бы равносильно признанию в том, что острова наводнены монстрами в человеческом обличье.
Я хотела было найти запись о рождении Кенна, но не смогла заставить себя это сделать. Хорошего понемногу.
Снова встав на ноги, я закрыла коробку и поставила ее на полку. Но журнал я сунула под мышку и забрала с собой. Выключив свет и закрыв дверь, я направилась к лифту, но, не пройдя и нескольких шагов, передумала и пошла в противоположном направлении, к лестнице, повторяя про себя, что главное сохранять спокойствие, что мне нечего бояться, что никто не знает, что мне удалось обнаружить, и что пока мне ничего не угрожает. Нужно только не терять головы.
Но как они это делали? Каким образом можно похитить живую женщину, одновременно убедив всех ее родственников в том, что она мертва? Я не представляла себе похороны с пустым гробом. А если кто-то вдруг захочет последний раз взглянуть на покойную и обнаружит внутри лишь розовую обивку или кирпичи?
Поднявшись всего на один этаж, я почему-то запыхалась и остановилась, чтобы передохнуть.
Они не могли в каждом случае использовать двойников – таких как умирающая Кейси Мортон. Хотя бы потому, что нереально найти достаточное количество смертельно больных женщин. Случай с подменой Мелиссы наверняка был исключением из правил. Я снова подумала о гипнозе и обездвиживающих препаратах, а также о том, сколько людей должны участвовать в похищении, чтобы все прошло гладко и никто не задавал лишних вопросов. Наверное, схема была такой. Доктор вводит нужный препарат, констатирует смерть и утешает членов ее семьи. Патологоанатом заполняет бланки всех необходимых анализов и составляет акт вскрытия несуществующего трупа. А родственникам под любым предлогом не позволяют увидеть тело мнимой умершей.
Наконец я поднялась на свой этаж.
Кирстен… Бедняжка Кирстен, моя сестра-наездница. Я стояла на коленях у ее могилы, обрывала увядшие цветы и выдергивала сорняки. Я чувствовала какую-то особую близость с этой женщиной из-за того, как именно она умерла. Но в той могиле не было Кирстен. Она наверняка все еще закопана где-то на моем лугу, потому что именно он стал местом ее последнего упокоения. Прочесывание моего луга со специальной аппаратурой было сплошным жульничеством – как предыдущее, так и самое последнее, сегодняшнее. А если за этим наблюдает сам суперинтендант Харрис… Что ж, тогда мне очень хотелось бы знать, где и когда он родился.