— Садитесь, генерал, выпейте. Виски на столе.
— Спасибо, нет, — сухо поблагодарил он, продолжая стоять.
Я пожал плечами, взялся за третий сэндвич и сразу перешел к делу.
— Насколько вам хочется, чтобы я устроил уход Форрестера из армии?
— А почему вы думаете, что мне это нужно?
— Давайте не будем ходить вокруг да около. Я не мальчишка, и у меня есть глаза. Единственно, что мне нужно, так это беспристрастное испытание КА-4. Остальное в ваших руках. Вы больше не даете никаких обязательств.
— А почему вы решили, что я не буду беспристрастно рассматривать ваш самолет?
— И позволите Форрестеру еще выше подняться в глазах вашей жены? — улыбнулся я.
Он разом сник. На секунду я даже его пожалел. Звезда бригадного генерала на его погонах ничего не значила. Он был просто стариком, который отчаянно пытался удержать молодую женщину. Мне даже захотелось посоветовать ему не дергаться. Не Форрестер — так кто-то другой.
— Пожалуй, я все же выпью.
Он открыл бутылку и налил неразбавленного виски.
— Вообще-то моя жена — женщина неплохая, мистер Корд, — проговорил он, почти извиняясь. — Просто она молода и… впечатлительна.
Меня он не убедил. Не знаю, убедил ли он себя.
— Понимаю, генерал, — кивнул я.
— Знаете, как бывает с молодыми девушками, — продолжил он. — Они видят только внешний блеск. А такой человек, как Форрестер, — тут все понятно. Офицер, герой.
Я молча кивнул и налил себе чашку черного кофе.
— Именно таким воином она считала меня, когда мы поженились. Но очень скоро она убедилась, что я — всего-навсего агент по закупкам, только в военной форме.
Он снова наполнил свой стакан.
— Современная армия — сложнейший механизм. На каждого солдата на передовой приходится пять-шесть тыловиков, отвечающих за обеспечение. Я всегда гордился тем, что отбирал только лучшее.
— Не сомневаюсь, генерал.
Генерал посмотрел на меня сверху вниз. Возможно, это была игра воображения, но мне вдруг показалось, что он стал выше ростом.
— Вот почему я пришел поговорить с вами, мистер Корд, — сказал он негромко и с достоинством, — а вовсе не потому, что вы упомянули о моей жене. Вернувшись в город, я сразу отдал распоряжение о создании экспертной комиссии. Завтра она приедет знакомиться с вашим самолетом. Я позвонил вашему мистеру Морриси, но, видимо, он не сумел с вами связаться.
Я с удивлением смотрел на него, испытывая глубочайший стыд. Я должен был бы сообразить и позвонить Морриси, прежде чем открывать пасть.
— Видите, мистер Корд, вам не нужно ради меня заключать сделку с Форрестером. Если ваш самолет окажется на уровне, армия его закупит.
Когда дверь за ним закрылась, я жадно закурил. Телефонист соединил меня с Форрестером.
— Джонас Корд. Я нахожусь в гостинице «Уолдорф». Хотелось бы поговорить.
— Мне тоже. Утром ваш самолет будут испытывать.
— Знаю. Именно об этом я и хочу поговорить.
Не прошло и десяти минут, как он постучал в дверь моего номера. Лицо у него было красное, и вообще было похоже, будто он целый день пил не переставая.
— Похоже, старик уверовал, — сказал он.
— Вы действительно так считаете? — поинтересовался я, глядя, как он наливает себе выпить.
— Говорите, что хотите, но Гэддис — настоящий солдат и дело свое знает.
— Налейте и мне тоже, — попросил я.
Он налил вторую рюмку и протянул ее мне. Я ее принял.
— По-моему, вам пора кончать играть в солдатики.
Форрестер пристально посмотрел на меня.
— Вы хотите мне что-то предложить?
— Думаю, что теперь у нас будет много дел с армейским ведомством. Мне нужен человек, который знает там все ходы и выходы, представляет себе, какие там требования к самолетам. Он будет осуществлять контакты, находить нам сторонников. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Понимаю, — ответил он. — Например, не встречаться с Вирджинией Гэддис, поскольку это повредит компании.
— Примерно так, — спокойно подтвердил я.
Он выпил рюмку одним залпом.
— Не уверен, получится ли у меня. Я поступил в ВВС еще мальчишкой.
— Никогда не знаешь, пока не попробуешь. Кроме того, так вы будете даже более полезны ВВС. Вы сможете реализовать кое-какие свои идеи.
— Кстати, об идеях, — он посмотрел на меня, — эта принадлежала вам или Гэддису?
— Мне. Я принял решение утром после нашего разговора в кабинете Морриси. И она не связана с тем, примут мой КА-4 на вооружение или нет.
Неожиданно он ухмыльнулся:
— Я тоже принял решение сегодня утром. Я решил согласиться, если вы предложите мне место.
— Где бы вы хотели начать? — спросил я.
— С самого верха, — сразу же ответил он. — В армии уважают только начальника.
— Резонно, — согласился я. — Отныне вы — новый президент компании «Самолеты Корда». Какое жалованье вас устроит?
— Я выбирал должность, значит, вам назначать оклад.
— Двадцать пять тысяч в год плюс накладные расходы.
Форрестер присвистнул.
— Не обязательно было давать так много. Это в четыре раза выше того, что я получаю сейчас.
— Вспомните об этом, когда придете ко мне за прибавкой.
Мы расхохотались и выпили за это.
— Я хотел бы обсудить кое-какие усовершенствования машины, которые можно провести до завтрашних испытаний.
В этот момент в номер вошел Макалистер.
— Уже почти шесть часов, Джонас. Сколько еще заставлять их ждать? Дэн только что разговаривал с Дэвидом Вулфом. Он говорит, что Норман грозится уйти.
— Сейчас иду, только переоденусь.
Я застегивал рубашку, когда зазвонил телефон.
— Ответь за меня, Мак.
— Так как насчет некоторых изменений? — спросил Форрестер.
— Поезжайте на аэродром и поговорите об этом с Морриси.
— Это Лос-Анджелес, — сообщил Макалистер, прикрывая трубку рукой. — Но времени нет.
— Скажи им, я только что уехал на совещание. Пусть перезвонят черев пару часов в офис Нормана.
Я стоял около окна, наблюдая за тем, как Берни переписывает свои акции на мое имя. Он сдался только после того, как я пригрозил ему иском: он регулярно обкрадывал компанию. И вот теперь он медленно водил пером по бумаге, отказываясь от своего детища. Человека можно жалеть даже тогда, когда он вам совершенно не нравится. И именно это я сейчас чувствовал.