— Назад! Не подходи к ней! — крикнул кто-то.
Варвара увидела Арея. Она так и не поняла, откуда он взялся. Вышагнул из ниоткуда и сразу стал реальным.
Тень подняла пустое лицо и равнодушно посмотрела на него. Останавливаться она не собиралась. Ее палец продолжал приближаться к Варваре. Арей поднял ей навстречу сжатый кулак. Казалось, он просто преграждает ей путь. Выстрел был похож на хлопок. В ладони у Арея был маленький злой пистолет «Протектор», внешне похожий не на пистолет, а скорее на масленку. Ствол выглядывал между средним и указательным пальцами. Арей с пистолетом — дикость.
Шестая тень сложилась и упала. Потом медленно, с явным усилием поднялась и открыла прозрачную ладонь. На ладони у нее лежал вытянутый кусочек дерева.
— Осиновая пуля! Вижу, ты неплохо приготовился, Арей! Забыл только об одном: у семи теней — семь жизней, — прошептала тень.
Тонкая рука метнулась, удлиняясь, и коснулась «Протектора». Кулака упрямец Арей так и не разжал, только, зарычав, как зверь, стиснул зубы. Между пальцев у него закапал раскаленный металл. Мечник подхватил Варвару и перекинул через плечо. Потом побежал сквозь толпу. Рядом несся Добряк.
Лишенец не пытался задержать Арея, но и не отставал. Невидимый, он тек следом. Люди падали, как кегли, там, где он их касался. Телепортировать с Варварой Арей не рисковал — знал, каким будет результат. Петляя по дворам, выскочил на набережную и, начав сбиваться с дыхания, по ступеням скатился к реке. Он оказался на пустой маленькой пристани с бетонными столбиками и хаотично набросанными деревянными досками. Грязноватая вода плескала в свисавшую на цепях резиновую шину. Шина хлюпала. В стороне была пришвартована баржа. На веревках, протянутых вдоль бортов, сушилась одежда.
Арей остановился и, сдернув Варвару с плеча, опустил ее на доски. Добряк остановился рядом. Язык у него был высунут, но, скорее, из кокетства, потому что он тотчас облизнулся и сел. Ощущалось, что худой угольный пес совсем не устал.
Варвара покачивалась, глядя на воду. Арей нес ее головой вниз. Кровь прилила к глазам, и цвета казались более насыщенными, отяжелевшими. Рука нашарила размокшую коробку, на которой был нарисован развеселый бурундук. Она обняла коробку. У того бурундука была тоже коробка с бурундуком. Варвара ощутила, что сходит с ума. Перед ней выстроился бесконечный туннель все уменьшающихся бурундуков.
Она смотрела на них и понимала, что ей уже все безразлично — Арей, бурундуки, джинны, подземные коридоры. Есть граница, до которой можно еще бояться. Потом человек переполняется, и страх исчезает.
Арей задрал голову и к чему-то прислушался.
— Ты умеешь плавать? — От быстрого бега голос его подсел, но звучал спокойно.
Варвара посмотрела на коричнево-черную воду со всплывшей пеной мертвых водорослей.
— Что? Здесь?
— А в других местах?
— В других — да, — неосторожно ответила Варвара.
— Отлично… Тогда держись на воде как можно дольше. Если я не угадал, в реке он тебя не убьет, — сказал Арей.
Варвара вновь уставилась на бурундуков. Теперь в них появилось что-то надежно-успокаивающее. Улыбающиеся бурундуки на раскисшей, практически несуществующей коробке. Вот это по-нашему — улыбайся зубами, пока они есть, а когда нет — улыбайся деснами. И все будет хорошо.
Когда Варвара оторвала взгляд от бурундуков, барон мрака был окружен кольцом из семи теней. Тени держались за руки, но кольцо еще не сомкнулось.
— Время вышло! Имя, Арей! — потребовала седьмая тень.
Меча мечник не призывал. Он шагнул к Варваре. Теперь их разделяла только цепь призраков. Один из призраков полуобернулся. Варвара узнала его: это тот, в чьем пальце алой искрой дрожала самая большая боль на Земле. Он ее и убьет.
— Анзус, Гекар или Клосса… — твердо произнес Арей.
Седьмая тень нетерпеливо наклонилась к нему.
— Попытка только одна! Который из трех убит безвинно?
— Гекар! — крикнул Арей неожиданно скоро, быстрее, чем ожидали тени.
В тот же миг его взметнувшаяся нога толкнула Варвару в верхнюю часть груди. Варвара поняла только, что летит и врезается в воду плечами и затылком. Вначале она погрузилась и увидела покачивающиеся плети грязных водорослей, потом увидела свои колени, и лишь тогда ей стало холодно. Холод затекал в рукава, за ворот. Мгновенно охватил тело.
Она вынырнула, отплевывая воду. Рядом с ней, почти без брызг, в воду плюхнулось нечто черное. Добряк доплыл до Варвары, ткнулся в нее носом и поплыл к берегу, как бы подсказывая: поигрались, и достаточно. Пора сушиться. Варвара отбросила со лба мокрые волосы. На нее с берега смотрело лицо, лишенное черт. Седьмая тень.
— Ты угадал, Арей, хотя и не был уверен! Ты сохранил ее! Прощай!.. Я ухожу! Эй вы, за мной!
Седьмая тень рывком освободила руки, разорвав связь с другими тенями, и штопором вкрутилась в бетон причала. Шестеро с проклятиями исчезли следом. Когда они втянулись в бетон, на причале осталось лежать отрубленное лебединое крыло. Три крайних маховых пера сломались, на других были следы грязи. Страшное укоризненное крыло, как напрасно убитая птица, брошенная валяться в лесу. Арей мельком взглянул на него, хмыкнул и за шкирку выдернул из воды Добряка. Тому никак не удавалось выбраться на высокий причал, и он просительно поскуливал. Потом точно так же выдернул из реки подплывшую Варвару, которая вместо благодарности попыталась укусить его за руку.
— Вот так всегда! Собаки не кусаются, а люди — да, — хмыкнул мечник.
Варвара стояла на причале и обтекала. Вода была везде, даже в ножнах потерянного тесака. Волосы липли к лицу. А тут еще Добряку вздумалось отряхнуться. Пес выглядел довольным. Пробежались, да еще и искупались — день прожит не зря. Начерно отряхнувшись, но все равно оставшись таким же грязным, пес невнимательно лизнул заднюю лапу, оглядел ее и счел туалет завершенным.
Варвара стучала зубами. Правое колено не слушалось: чашечка от холода ходила вверх-вниз. Она даже не знала, что так бывает. Арей внимательно оглядел ее. Варвара больше походила на мокрого щенка, чем на человека. Нелепая, с прилипшими к лицу волосами, тонконогая, дрожащая. Но вот ее эйдос сиял куда ярче, чем прежде. На него больно было смотреть. Граница, прежде точно скальпелем проведенная, чуть отодвинулась, и контур света охватывал темную сторону.
Потом она взглянула на Арея, и граница эйдоса вновь сдвинулась к мраку. Арей ощутил себя огромным магнитом, искажающим природный свет эйдосов. В первые дни, когда Варвара только попала к нему, свет ее эйдоса был ровнее. Сейчас же он хоть и вспыхивал порой ослепительнее, чем прежде, но ведь и лампа горит ярче перед тем, как перегореть. Права Мамзелькина. Будь ты неладна, негодная старуха!
— Чего вы на меня уставились? — трясясь от холода, спросила Варвара.
Резкие осенние ветра выдували из нее жизнь.