– Майор, кого вы нам привезли? У парня отклонение от стандартных показателей на семьдесят процентов. Неполная супрессия левого полушария…
– Кончайте мне впаривать вашу медицинскую чушь. Что это значит?
– Это значит, что он сможет сохранять частичный контроль. Вам что, мало объясняли? Нам подходят только субъекты с поражениями левого полушария, а у него оно в совершенном порядке!
– Отбирал не я, а ваш врач. Проверьте файл.
– Да я сто раз просматривал его файл. Хотите сказать, что на операционном столе он чудесным образом излечился?!
Тупая боль в правом виске не давала покоя. Он слез с табуретки, на которой сидел, и вышел в коридор, где пол был выстлан теми же странными квадратами. Как шахматная доска. Медленно переступая по клеткам, он подошел к окну. За окном темнел то ли парк, то ли лес (мысль о темном лесе почему-то вызвала беспокойство). Сзади под потолком горела лампа, и Колдун увидел в стекле свое отражение – тощий белобрысый мальчишка лет шести, в больничном халате и со вздувшимся на виске красным шрамом.
«Это не я», – подумал Колдун.
«Тогда кто же?» – широко ухмыльнулось отражение.
Шрам изогнулся и тоже напоминал красную вспухшую ухмылку.
Колдуну стало страшно, потому что он на самом деле не был уверен, кто это тут, в стекле – он или кто-то другой. Шрам на правом виске вдруг обернулся алогубым ртом, и рот этот, широко распахнувшись, произнес: «Проконтролируйте выполнение задания. После выполнения вы должны устранить андроида». У шрама был очень знакомый голос, Колдун мог поклясться, что где-то его уже слышал, и не раз. Но сейчас гораздо больше Колдуна беспокоила способность шрама к членораздельной речи.
«Убей», – повторил шрам, и вместо отражения белобрысого мальчишки по стеклу проплыло трехмерное фото Роя Батти, а за ним изображение рыжеволосой красивой женщины лет тридцати пяти, в которой Колдун узнал злосчастную Саманту Морган, и еще два лица – тоже женщины и тоже рыжеволосые. Затем окно распахнулось. Подуло теплым ветром и запахом скошенной травы, и не окно это было, а дощатые двери овина – и в открывшемся проеме ярко светило солнце, заливая пшеничное поле. Мальчишка, который был одновременно Колдуном и кем-то другим, выбежал из овина, крича от беспричинной радости, и понесся по полю в белый свет, ослепительно-белый, последний, стирающий память и саму жизнь… На другом конце белого света стояла смуглая темноволосая девочка в короткой куртке, юбке-шотландке и в одной красной перчатке.
«Я так долго ждала тебя, Дор, – жалобно произнесла девочка. – Почему ты все не шел?»
Он хотел ответить, но тут девочка исчезла, а на ее месте появилась огромная черная мантикора. Хвост твари напряженно выгнулся, жало блестело от яда. Колдун понял, что ему никак не увернуться, что поток света вышвырнет его как раз на это нетерпеливо подрагивающее жало, когда чья-то маленькая и жесткая ладонь ухватила его за локоть и потянула прочь.
Светловолосый мальчишка чуть не отвалился на полпути, но тут уж Колдун сцапал его за шиворот и поволок на поверхность.
– Черт! Я думал, вы уже не очнетесь.
Колдун открыл глаза. Над ним нависло сереющее предрассветное небо, перечеркнутое веткой сосны. Хвоинки были опутаны паутиной. Колдун перевел взгляд направо и увидел Сиби. Губы цвергской девчонки странно кривились. Сиби уже убрала руку с локтя Колдуна, а заметив, что он очнулся, встала и медленно попятилась в чащу. Слева звучал обеспокоенный голос андроида:
– Вы оба уже не дышали…
Перекатившись на бок, Колдун оперся рукой о влажную землю и встал сначала на четвереньки, затем во весь рост. До рассвета оставалось совсем немного. Листья папоротника обметало росой. Вся одежда на Колдуне промокла и облегала тело волглым саваном.
– Стэн!!!
Кричал долговязый человек на земле. Он тоже приходил в себя. Колдун несильно размахнулся и ударил его мыском ботинка в правый висок – туда, где выгоревшие волосы скрывали тонкий белый шрам. Крик оборвался. Голова человека бессильно мотнулась, и он вновь потерял сознание. Развернувшись к недоуменно замолкшему андроиду, Колдун сказал:
– Думаю, пора нам кончать эту дурацкую игру. Какое отношение вы и ваша секретная миссия имеете к генералу Грегори Амершаму? Не пытайтесь отвертеться, Рой, – я знаю, что он приказал убить вас после того, как вы выполните задание. Наш бессловесный друг как раз и должен был этим заняться. Так что, считайте, я оказываю вам услугу.
Андроид не потянулся к винтовке, да и зачем – наверняка он мог бы прикончить Колдуна голыми руками. Но пока что Батти просто настороженно смотрел на своего спутника.
– Итак?
– Откуда вы знаете генерала, сэр?
– Это как раз очень просто, – улыбнулся Колдун. – Он мой отец. А теперь рассказывайте.
Звериная тропка спускалась к воде – точнее, к небольшому ручейку, впадающему в ту самую речку, которую Колдун про себя окрестил Бобровой. Сиби сидела на камне и хлестала по воде прутиком, причем делала это так сердито, что брызги летели во все стороны. Уже рассвело. Лес, ночью казавшийся черным и враждебным, под солнцем засверкал всеми росяными каплями, и даже темная сосновая хвоя ласково зазеленела. Каждая паутинка, каждый стебелек травы горели в беспокойном ритме, наведенном несущимися по небу облаками. Вот и брызги, разлетающиеся от прутика, вспыхивали маленькими радугами.
На шаги Колдуна Сиби не обернулась. Он остановился рядом и спросил:
– Чем тебя обидел ручей?
– Ничем. – Сиби хлюпнула носом и вжала голову в узкие плечи. Волосы у нее уже успели отрасти до того, что закрывали уши. – Она тебя всегда будет там ждать?
– Она?
– Да. Она. Мирра.
Колдун выбрал соседний валун и присел. Ноги его почти касались воды. На дне поблескивала белая галька – словно подводный Мальчик-с-Пальчик метил здесь дорогу.
– Всегда.
– Когда ты уснешь Долгим Сном… умрешь… – Сиби резко крутанулась и уставилась на Колдуна своими невероятными глазищами. – Она будет там?
– Это вряд ли, – усмехнулся Колдун. – Нет никакого Долгого Сна. Просто пустота. Ничто. А сейчас это так… игры воображения. Уколы беспокойной совести.
– Что такое «совесть»?
– Когда ты совершаешь что-то плохое, тебе потом скверно об этом вспоминать. Примерно так.
– Ты не мог сделать ничего плохого, – с железной убежденностью выдала Сиби.
– Еще как мог. И сделал.
Сиби злобно хлестнула ручей. Капли полетели Колдуну в лицо. Он вытер щеку, сплел пальцы под подбородком и заговорил:
– Мы были друзьями, и даже больше, чем друзьями… Ты не поймешь.
– Пойму. Ты ее любил.
– Ты не знаешь, что такое любовь, малышка.
К тому же я не любил ее. Только ее глаза.