– Я вам скажу все, что знаю, – ответил в конце концов Строчинский. – Но знаю я немного.
Оказалось, что машину поверенного нашел полицейский патруль, находилась она в уединенном месте, безлюдном и малопосещаемом.
– Да еще она стояла таким образом, что была совершенно скрыта от проезжей части деревьями.
И если бы не ярко-красный цвет, который мелькал среди веток и который в конце концов привлек к себе внимание патрульных, беднягу поверенного могли еще долго не найти.
– Сейчас с машиной работают эксперты. Пока трудно судить, что они там найдут, но почерк очень схож с первым убийством. После короткой борьбы жертву задушили удавкой, которую преступник вряд ли мог найти на месте преступления. А значит, оба убийства заранее им планировались.
– И орудие убийства снова не найдено?
– Насколько я знаю, нет.
– Какой ужас! Значит, преступник планирует еще убивать.
И в ответ на недоумевающий взгляд Строчинского, Леся пояснила:
– Ну, если убийца забрал орудие убийства, значит, оно ему еще нужно, он собирается снова пустить его в ход.
– Необязательно. Убийца мог опасаться, что на орудии убийства остались какие-то его следы. Поэтому в обоих случаях забрал удавку с собой.
Помолчав, Строчинский добавил:
– Хотя, возможно, вы и правы. Вероятно, негодяй планирует пустить удавку в ход еще раз.
– Или даже не раз.
Друзья задумались. Господин поверенный был человеком упитанным, и он был мужчиной. Справиться с ним мог только человек физически хорошо развитый. И снова все взгляды постепенно обратились в сторону Наташи.
Она занервничала и пожала плечами, словно ей стало зябко:
– Что вы так на меня смотрите? Уж не подозреваете ли в чем? Я никого не убивала! Ни маму, ни ее поверенного.
И все же друзья не торопились ей верить. Убийство Ефима Семеновича произошло таким образом, что невольно наводило на мысль о его схожести с первой трагедией.
– Оно могло быть совершено одним и тем же человеком.
И если еще недавно друзья подозревали в убийстве тети Гали самого поверенного, то теперь его собственная смерть сняла с него подозрения в этом преступлении. Но только в этом. Потому что если поверенный и не был убийцей, то махинатором он был еще тем. И Наташа имела все основания переживать за судьбу своего наследства. Как знать, не стало ли это основанием для его убийства?
Ведь до сих пор никто, кроме покойной тети Гали и самого господина поверенного, не знал истинного размера состояния покойницы. А как этой информацией собирался распорядиться господин поверенный, был большой вопрос. Друзьям он показался довольно пронырливым субъектом, который при случае, если не побоится попасться на воровстве, с легкостью запустит в карман клиента свою руку.
Все возгласы и клятвы господина поверенного о собственной честности оставили друзей глубоко равнодушными и даже настроили их против поверенного. Честному человеку ни к чему лишний раз говорить о своей честности. А вот мошенники и плуты, напротив, обожают трубить о собственной порядочности на всех углах.
Наташа могла попытаться поговорить с поверенным, а он мог попытаться уйти от этого разговора. Если он задумал обмануть наследницу, то у него были развязаны руки. И Наташе это могло сильно не понравиться.
К сожалению, подозрения на счет Наташи возникли не у одних только друзей. Они не успели вернуться домой, как им позвонили и велели приехать в отделение, где побеседовали со всеми, но остаться попросили одну лишь Наташу.
– Почему я должна остаться? – возмутилась она.
– Вы задержаны.
– Но на каком основании? Почему?
– Вы – наследница.
– Сашка тоже наследник!
– Только на словах.
– Но если меня обвинят в убийстве матери, то я ведь не смогу наследовать за ней?
– Разумеется, нет.
– И кто тогда станет наследником? Сашка! Вы об этом не подумали? Ему выгодно очернить меня в ваших глазах, чтобы самому завладеть наследством матери.
– У вашего брата есть алиби на время убийства Ефима Семеновича. Жена вашего брата подтверждает, что он был в это время с ней.
– Она может врать!
– Другие члены вашей компании также утверждают, что Саша все утро мелькал у них перед глазами. А вот вы с мужем – нет. Сначала вы уединились в своей комнате, а потом и вовсе исчезли из дома. Причем, когда это произошло, никто точно сказать не может.
– Ну и что? Я поехала к Строчинскому. И у меня тоже есть алиби. Муж подтвердит, что мы все время были с ним. Да ведь, Дима?
Дима тут же поспешно кивнул.
Но полицейские не хотели слушать возмущенную Наташу. Они заявили, что алиби, предоставленное мужем, не может считаться полноценным, поскольку муж есть человек, заинтересованный в том, чтобы выгородить жену. И что для нее самой будет лучше и безопаснее остаться в отделении хотя бы на эту ночь.
– А завтра мы со всем разберемся. Если вы невиновны, то волноваться вам нечего. У нас работают профессионалы.
– Вижу я, какие вы профессионалы! Хватаете невиновного человека. Вы бы лучше разобрались с делишками господина Каца. Очень может быть, что его прикончили за какие-то другие грешки!
Полицейские заверили Наташу, что они обязательно со всем разберутся. Тем более что убийство господина Каца развязывает им руки и дает доступ ко всем его архивам и бумагам. Так что во всей этой истории был и один положительный момент. Теперь друзья могли быть спокойны: если господин поверенный до сих пор не умыкнул наследства Наташи, то сделать это теперь ему или его компаньонам будет решительно невозможно.
И все же на душе у друзей было тяжело, когда они возвращались в этот вечер домой.
– Будь проклята эта поездка! – вздыхала тетя Валя, сидя в кухне и грея для вернувшихся домой друзей поздний ужин. – Как чувствовала, что не надо нам сюда было ехать.
– Хватит тебе, мать!
– А чего хватит? Наташку арестовали, того и гляди Сашку схватят. Не нужен мне этот дом, если дочка мужа из-за него лишится. Как умные люди говорят: лучше синица в руках, чем журавль в небе.
Оля сидела мрачная, но когда тетя Валя обратила внимание на состояние дочери, она сказала:
– Я переживаю за Ирочку.
– Это еще кто? – удивились оба ее родителя.
– Как же… я вам рассказывала. Моя приятельница, которая едва не утонула.
– А-а-а, – пренебрежительно отмахнулась тетя Валя. – Эта девчонка…
И она снова отвернулась к своим кастрюлям. Как уже говорилось, тетя Валя, подобно многим матерям, испытывала тревогу исключительно за судьбу своих собственных детей или внуков. Все прочие отпрыски рода человеческого рассматривались ею исключительно с позиции пользы или вреда по отношению к ее собственным детям. От Ирочки ей было ни жарко ни холодно, поэтому тетя Валя мигом выбросила судьбу этой девочки из своей головы.