— Бессмыслица какая-то, — нахмурился он.
— О нет, смысл в этом есть! Видишь ли, китайцы могут приготовить и съесть любую часть рыбы, птицы или животного — все, кроме сердца волка и легких собаки. Это единственные две вещи, которым не придать приятного вкуса: от них всегда идет вонь, что с ними ни делай. — Она оглянулась на тот столик. — Для китайцев лан синь гоу фей — это японцы. А также деньги. У денег тоже нет совести. — Она улыбнулась странной улыбкой и отпила ликера. — Теперь многие мама-сан и владельцы заведений дают девушкам аванс, чтобы помочь выучить японский. Ведь чтобы развлекать, нужно общаться, верно?
Мимо пропорхнула ещё одна стайка девушек, и Орланда заметила, как они посмотрели на Бартлетта, что-то соображая, потом на неё, и отвернулись. Орланда понимала, они презирают её за то, что она евразийка и пришла с гуйлао. Девушки присели ещё за один столик. Посетителей в клубе стало прибавляться.
— Которую тебе хочется? — спросила она.
— Что?
Он сказал это с таким изумлением, что она даже засмеялась.
— О, да ладно, Линк Бартлетт, я видела, как у тебя глаза разбежались. Раз…
— Прекрати, Орланда! — Ему было неудобно, и в голосе неожиданно появилась жесткость. — В таком месте невозможно ни на что не обращать внимания.
— Конечно, поэтому я и предложила пойти сюда, — тут же промолвила она, стараясь, чтобы улыбка не сходила с лица. Реагировала она на все очень быстро, и её рука снова нежно коснулась его колена. — Я выбрала это место, чтобы ты мог насмотреться вдоволь. — Она щелкнула пальцами. Мгновенно появился метрдотель, который вежливо встал на колени возле их низкого столика. — Дайте вашу карту, — повелительно сказала она по-шанхайски, а сама чуть не падала в обморок от искусно скрываемого страха.
Мужчина тут же протянул нечто вроде театральной программки.
— Оставьте свой фонарик. Я позову, когда вы понадобитесь.
Метрдотель отошел. Она, как конспиратор, придвинулась ближе. Их ноги теперь соприкасались. Одной рукой Линк обнял её. Она направила луч фонарика на «программку». В ней были снимки двадцати-тридцати девушек. Под каждой фотографией шли ряды иероглифов.
— Сегодня здесь будут не все из этих девушек, но если тебе кто-то из них понравится, мы вызовем её сюда.
Он смотрел на неё, широко раскрыв глаза.
— Ты что, серьезно?
— Абсолютно серьезно, Линк. Тебе не стоит волноваться: если после встречи и разговора с ней она тебе понравится, я обо всем договорюсь.
— Я не хочу никого из них, я хочу тебя.
— Да. Да, я знаю, мой дорогой, и… но сегодня, уж пожалуйста, потерпи меня. Поиграй в небольшую игру, разреши мне сотворить твой вечер.
— Господи, ты просто что-то!
— А ты — самый чудесный мужчина из всех, кого я знаю. И я хочу, чтобы твой вечер прошел отлично. Я не могу сейчас отдать тебе себя, хотя и желаю этого всем сердцем, поэтому мы найдем временную замену. Что скажешь?
Бартлетт по-прежнему смотрел на неё. Он допил рюмку, даже не почувствовав вкуса. Из ниоткуда появилась ещё одна. Он опорожнил наполовину и эту.
Орланда понимала, что рискует, но ей казалось, что в любом случае она сумеет привлечь его к себе ещё больше. Если он согласится, то будет признателен ей за восхитительный вечер, вечер, какого никогда в жизни не предложила бы ему ни Кейси, ни любая другая женщина-гуйлао. Если откажется, то все равно будет признателен — за великодушие.
— Линк, это Азия. Секс здесь — это не англосаксонский сложный и непонятный ритуал, который оставляет чувство вины. Это удовольствие, которого стремятся отведать, как вкусной еды или отличного вина. Что для мужчины, для настоящего мужчины, ночь с одной из этих Дам для Удовольствий? Миг наслаждения. Приятное воспоминание. И больше ничего. Какое это имеет отношение к любви, к настоящей любви? Никакого. Я же не на одну ночь, и меня нельзя нанять. Я ощутила твой ян… Нет, пожалуйста, Линк, — тут же добавила она, увидев, как он взвился. — Нам нельзя лгать друг другу о том, что связано с ян и инь, или что-то придумывать — это разрушит нас. Я ощутила тебя и исполнилась радости. А ты почувствовал меня? Ты сильный, и ты мужчина, ян, а я — женщина, инь, и когда тихо играет музыка и… О, Линк. — Она обвила его руку своей и умоляюще посмотрела на него снизу вверх. — Я прошу тебя, не надо связывать себя этой англо-американской чепухой. Это Азия, и я… я хочу быть для тебя всем, чем может быть женщина.
— Господи, неужели ты на самом деле так думаешь?
— Конечно. Клянусь Мадонной, я хотела бы быть всем, что ты можешь пожелать в женщине. Всем. И я клянусь также, что, когда стану старой и нежеланной для тебя, позабочусь, чтобы эта часть твоей жизни оставалась радостной, открытой, свободной. Все, о чем я прошу, — это быть тайтай, быть частью твоей жизни.
Орланда коснулась его легким поцелуем. И тут заметила, как он вдруг переменился. Она увидела благоговение и беззащитность и поняла, что победила. Её захлестнуло ликование. «О Квиллан, ты гений, — хотелось закричать ей. — Я никогда не верила, действительно не верила, что твое предложение — как раз то, что надо, никогда не верила, что ты так мудр. О спасибо, спасибо тебе».
Но на лице у неё ничего этого не отразилось, и она терпеливо ждала, не двигаясь.
— Что значит тайтай? — хрипло спросил он.
Тайтай значит «верховный из верховных», «жена». По древнему китайскому обычаю, в доме главной была жена, вся власть принадлежала ей.
— Это значит быть частью твоей жизни, — тихо проговорила она, а внутри все кричало: будь осторожна!
Она снова ждала. Бартлетт нагнулся, и она почувствовала его губы на своих губах. Но поцелуй был уже другой, и она поняла, что с этого момента их отношения перешли в другую плоскость. Её волнение росло. Она нарушила очарование.
— Ну, — произнесла она, как шаловливый ребенок, — ну, мистер Линк Бартлетт, которую вы выбираете?
— Тебя.
— А я выбираю тебя, но пока нам нужно решить, на которую из них ты хочешь посмотреть. Если эти тебе не по вкусу, мы пойдем в другой клуб. — Она нарочно говорила это самым прозаическим тоном. — Как насчет вот этой?
Девушка была миловидная, та самая, на которую он загляделся. Орланда уже решила, что это будет не она, и выбрала другую, которую предпочла бы сама. «Но бедный мальчик имеет право высказать свое мнение, — удовлетворенно думала она, очень уверенная в себе. — О, я буду тебе такой прекрасной женой!»
— В её резюме говорится, что её зовут Лили Ди — у всех девушек есть профессиональные имена, и они выбирают их сами. Ей двадцать лет, она из Шанхая, говорит на шанхайском и кантонском, увлечения — танцы, прогулки в лодке и… — Орланда всмотрелась в мелкие иероглифы, и ему открылся нежный изгиб её шеи, — …и пешком. Как тебе?
Он перевел взгляд на фотографию.
— Послушай, Орланда, я уже много лет не был со шлюхой, с армейских времен. Я никогда ими не увлекался.