— Да, обезьянами, — с удовольствием повторил Сонк. — А наши пожитки, соседи?
— Что с нашими эта? Кормчий, а как же наши приятели, женщины?
— Они прибудут завтра, — пришлось пообещать Блэксорну. — Потерпите, я вернусь быстро. Баккус, ты остаешься старшим! — Он опять пошел к трапу.
— Я с тобой! — резко заявил Жан Ропер, направляясь за ним следом. — Мы в гавани, уже были всякие случаи — надо взять какое-нибудь оружие.
Блэксорн резко повернулся к нему — и сразу же вскинулось больше дюжины мечей, готовых разрубить Жана Ропера.
— Еще слово и ты покойник! — предупредил Блэксорн.
Высокий, худой купец вспыхнул — и остановился.
— Придерживай язык, когда ты рядом с самураями, — каждый из них может отсечь тебе голову раньше, чем я успею его остановить. Вот что значит невоспитанность! Ну-ка, может еще кто попробует? Самураи так обидчивы, а с вами и я становлюсь обидчивым. А оружие вы получите, когда потребуется. Все ясно?
Жан Ропер уныло кивнул и отошел — запал его явно иссяк. Самураи все еще сохраняли настороженность… Блэксорну пришлось принять меры: он успокоил их несколькими японскими словами и четко отдал приказ: под страхом смерти оставить его команду в покое! Он спустился по трапу и сел в лодку, за ним — Урага и один самурай. Сисато, оставленный капитаном, приблизился к Жану Роперу, заметно унявшемуся после речи Блэксорна, поклонился, отошел — и тут же словно забыл о только что разыгравшейся сцене. … Когда лодка была уже далеко от корабля, Блэксорн поблагодарил Урагу за поимку шпиона.
— Пожалуйста, не благодарите. Это только наш долг.
Блэксорн сказал по-японски, чтобы понял и другой самурай:
— Да, долг. Но ваше жалованье теперь изменится — вы будете получать сто коку в год, а не двадцать.
— О, господин, благодарю вас. Я не заслужил этого. Я только выполнял свой долг…
— Говорите медленно. Не понимаю.
Урага извинился и повторил медленнее.
Блэксорн счел необходимым повторить свои похвалы. Вдруг усталость охватила его, — он поудобнее уселся на корме и едва преодолевал дремоту, глаза закрывались сами собой… Надо все же еще раз убедиться, что корабль хорошо поставлен… Ван-Некк и остальные стояли у планшира, он пожалел, что взял их на борт, хотя и знал, что выбора не было: без них этот переход был бы небезопасным. «Взбалмошный народ… Какого черта я с ними связался… Все мои вассалы знают про деревню эта, а моряки мои такие же противные, как… Боже, о чем это я! Карма…» Он все же вздремнул… Когда лодка ткнулась носом в берег у пирса, Блэксорн вернулся к реальности — и не сразу сообразил, где он… Во сне он пребывал в замке, в объятиях Марико — совсем как в прошлую ночь… … Прошлой ночью, после любви, они лежали в полусне… Фудзико стерегла их покой, Дзиммоко стояла на страже, когда Ябу и его самураи постучали у дверей… Вечер начинался так приятно: Фудзико благоразумно пригласила Кику, и он никогда не видел Кику такой красивой и жизнерадостной… Когда колокола пробили час кабана, точно как обещала, прибыла Марико.
Было очень весело, много саке, но вскоре Марико нарушила все очарование этого вечера:
— Извините, но вы в большой опасности, Анджин-сан… — Она рассказала то, что узнала от Дзеко об Ураге. И Кику и Фудзико — обе были одинаково возмущены и встревожены.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, я прослежу за ним, — успокаивал их Блэксорн.
Но Марико продолжала:
— Возможно, вам следует остерегаться и Ябу-сама тоже, Анджин-сан.
— Что вы говорите?
— Сегодня днем я видела ненависть на вашем лице. Он тоже ее заметил.
— Ерунда! Сигата га наи, нех?
— Нет, простите, вы совершили одну большую ошибку. Зачем вы остановили своих людей, когда они в самом начале окружили Ябу-сама? Они быстро расправились бы с ним, и ваш враг погиб бы без всякого риска для вас!
— Это было бы нечестно, Марико-сан! Все — против одного! Это подло!
Марико объяснила Кику и Фудзико, о чем они говорят, и опять обратилась к нему:
— Пожалуйста, извините меня, Анджин-сан, но мы все считаем, что так думать очень опасно, и просим вас вести себя по-другому. Опасно, неправильно и наивно! Прошу извинить мне такую прямоту. Ябу-сан погубит вас!
— Нет, пока нет, я все еще очень нужен ему. И Оми-сану.
— Кику-сан говорит: пожалуйста, передайте Анджин-сану, чтобы он опасался Ябу и этого Ураги тоже. Анджин-сану трудно судить о том, что здесь может оказаться важным.
— Я согласна с Кику-сан, — заявила Фудзико. Кику вскоре ушла, чтобы провести вечер с Торанагой. Тут Марико снова нарушила покой и согласие, царившие в этой комнате:
— Сегодня вечером я должна сказать — сайонара, Анджин-сан. Я уезжаю на рассвете.
— Не надо сейчас прощаться, — попробовал возражать Блэксорн. — Все теперь может измениться. Завтра я увижу Торанагу. Мне ведь разрешено ехать куда хочу — я возьму вас в Осаку. Мне дадут галеру или маленькую лодку. В Нага…
— Нет, Анджин-сан! Простите, я должна ехать как мне приказано! — Никакие доводы ее не тронули.
Он чувствовал, что молчаливая Фудзико наблюдает за ним, сердце щемило при мысли об отъезде Марико… Блэксорн взглянул на Фудзико, та извинилась и вышла, закрыв за собой седзи. Они остались одни — Фудзико не вернется, некоторое время они в безопасности… Их страсть была бурной и быстрой… Но вот послышались шаги, голоса… они едва успели привести себя в порядок, как через внутреннюю дверь к ним пробралась Фудзико и вошел Ябу с приказами Торанаги о немедленном тайном отъезде:
— Иокогама, Анджин-сан, потом Осака — краткая остановка, — потом опять Нагасаки, обратно в Осаку и снова сюда, домой! Я послал за вашей командой, чтобы ее доставили на корабль.
Возбуждение охватило Блэксорна от этой посланной небом удачи.
— Да, Ябу-сан. Но Марико-сан… Марико-сан тоже едет в Осаку… Ей бы лучше с нами — быстрее, безопаснее…
— Невозможно, прошу прощения. Нужно торопиться! Собирайтесь! Прилив, понимаете? Прилив, Анджин-сан!
— Хай, Ябу-сан. Но Марико-сан едет в Осаку…
— Прошу меня извинить, но у нее приказы, как у нас всех. Марико-сан! Объясните ему! Скажите, чтобы он торопился!
Ябу был неумолим, и так поздно ночью нельзя было пойти к Торанаге, чтобы попросить его отменить приказ. Не было возможности еще поговорить с Марико или Фудзико, оставалось только торопливое официальное прощание. Но они скоро встретятся в Осаке.
— Очень скоро, Анджин-сан, — так с ним простилась Марико.
«Господи, Боже мой, не дай мне потерять ее!» — взмолился Блэксорн. Морские чайки кричали над берегом — их крики еще больше усиливали тоску расставания.
— Потерять… кого, господин?
Блэксорн опомнился от своих мечтаний и показал на видневшийся вдали корабль.