— Не завтра, — сейчас! Отец-инспектор сказал, это связано с господином Оноши и касается церкви и вы должны будете сразу мне все открыть. Ей-богу, это его слова. Неужели пришли такие времена, что вы мне не доверяете?

— Простите. Я договорилась с Тсукку-саном. Он просил меня откровенно побеседовать с отцом-инспектором.

Марико поняла, что у нее нет выбора. Она рассказала Кийяме о заговоре против него все, что знала. Он так же смеялся над этим, как над слухами, пока не узнал об источнике этой информации.

— Его исповедник? Он?

— Да. Прошу прощения.

— Жаль, что Урага погиб. — Кийяма еще более огорчился, что ночное нападение на Анджин-сана оказалось столь же неудачным, как и другая стычка, и убит единственный человек, который мог доказать, что его враг Оноши был изменником. — Урага будет вечно гореть в аду за такое святотатство. Он сделал ужасную вещь. Он заслуживает отлучения от церкви и адского огня, но тем не менее сослужил мне большую службу, рассказав об этом, — если только это правда. — Кийяма посмотрел на нее — он вдруг как-то сразу как будто состарился. — Мне не верится, что Оноши сделал это. Или что господин Харима был участником.

— А могли бы вы… могли бы вы спросить господина Хариму, правда ли все это?

— Да, но он никогда не откроет истины. Я бы не признался, а вы? Печально все это… Как ужасны иной раз поступки людей.

— Да, я согласна с вами.

— Я не могу вам поверить, Марико-сан. Урага мертв, мы не можем получить никаких доказательств. Я приму меры, но… но я не могу поверить…

— Одна мысль, господин. Вам не кажется странным, что господин генерал приставил охрану к Анджин-сану?

— Почему — странным?

— Зачем его охранять, когда он его так ненавидит? Очень странно. Может быть, теперь господин генерал видит, что Анджин-сан — это возможное оружие против дайме-католиков?

— Не понимаю вас.

— Если, не дай Бог, вы погибнете, господин, — господин Оноши станет верховным правителем на Кюсю. Что мог бы предпринять господин генерал, чтобы усмирить Оноши? Ничего, — только, может быть, использовать Анджин-сана.

— Это возможно, — не сразу согласился Кийяма.

— Есть только один довод за охрану Анджин-сана — потом его использовать. Где? Только против португальцев, а тем самым против христиан-дайме с Кюсю.

— Так-так…

— Я думаю, что Анджин-сан так же важен для вас, как для Оноши, Ишидо или моего господина. Важен живым. Его познания огромны. Только знания могут защитить нас от чужеземцев, даже от португальцев.

Кийяма презрительно заявил:

— Мы можем сокрушить их, уничтожить, как только захотим. Они докучают нам, как комары лошади, и только.

— Если святая мать-церковь победит и все земли станут христианскими, о чем мы молимся, — что тогда? Сохранятся ли наши законы? Останется ли бусидо, противоречащий заповедям? Думаю, нет, как и везде в католическом мире, если святые отцы захватывают власть. Нам следует к этому подготовиться.

Кийяма не ответил.

Тогда она осторожно предложила:

— Господин, я прошу вас, пусть Анджин-сан расскажет вам, что происходит в мире.

— Нет, не согласен. Мне кажется, он очаровал вас, Марико-сан. Я верю святым отцам. Думаю, ваш Анджин-сан подстрекается сатаной и его ересь, прошу вас это понять, уже заразила и вас. Три раза вы упомянули католиков, когда имели в виду христиан. Разве это не значит, что вы согласны с ним: есть две веры, две одинаково правильные версии о святой вере? Разве не вы угрожали сегодня вечером ножом в животе наследника. И вопреки интересам церкви? — Он встал. — Благодарю вас за информацию. С Богом.

Марико достала из рукава небольшой, тонкий запечатанный свиток.

— Господин Торанага просил меня передать вам это.

Кийяма взглянул на нетронутую печать.

— Вы знаете, о чем это, Марико-сан?

— Да, мне приказано уничтожить послание и передать его устно, если меня будут обыскивать.

Кийяма вскрыл печать. В письме еще раз повторялись заверения Торанаги о стремлении к миру между ними, о полной его поддержке наследника и всей династии и давалась краткая информация об Оноши. Оно кончилось словами: «У меня нет других доказательств об Оноши кроме тех, что сообщил Урага-нох-Тадамаса, — вы, конечно, сможете увидеть его в Осаке и поговорить с ним, если пожелаете. Однако у меня есть доказательства, что Ишидо нарушил тайное соглашение с вами, отдающее Кванто вашим потомкам после моей смерти. Кванто тайно обещали моему брату Затаки, если он предаст меня, что он уже и сделал. Прошу меня извинить, старина, но вы тоже преданы. После моей смерти вы и ваша семья будете изолированы и уничтожены, как и вся христианская церковь. Я прошу вас подумать об этом. Скоро у вас будут доказательства моей правоты».

Кийяма перечитал письмо, а Марико внимательно наблюдала за ним, как ей и приказал Торанага: «Внимательно понаблюдайте за ним, Марико-сан. Я не уверен в его соглашении с Ишидо по поводу Кванто. Об этом сообщали мои агенты, но я не уверен. Вы поймете все по тому, что он сделает — или не сделает, — если отдадите ему это письмо в подходящий момент». Она уловила реакцию Кийямы. «Так, значит, это тоже верно», — подумала она.

Старый дайме поднял глаза и сказал решительно:

— А вы — доказательство его искренности, да? Жертвенный агнец на заклание?

— Нет, господин.

— Я вам не верю. И ему не верю. В измену Оноши — может быть. Но в остальном… Господин Торанага просто прибегает к своим старым трюкам, мешая полуправду, мед и деготь. Боюсь, что предали вас, Марико-сан.

Глава пятьдесят четвёртая

— Мы выезжаем в полдень.

— Нет, Марико-сан. — Госпожа Сазуко была близка к слезам.

— Нет, конечно, — и Кири приуныла.

— Они остановят нас! — разрыдалась девушка. — Все так бессмысленно!

— Нет, — успокоила ее Марико, — вы не правы, Сазуко-сан, это очень нужно.

— Нам надо так немного, правда?

— Да.

— Очень немного! — согласилась Сазуко. — Простите, но это глупо, они нас остановят!

— Может быть, и нет, дитя мое, — поддержала Кири. — Марико-сан говорит, они дадут нам уехать. Господин Торанага думает, что они позволят нам уехать. Давай думать, что нас отпустят. Ступай и отдохни, ну же! Я должна поговорить с Марико-сан.

Девушка ушла в большом волнении.

Кири сложила руки:

— Да, Марико-сан?

— Я отправлю с почтовым голубем шифрованное письмо о том, что случилось сегодня вечером. Он улетит на рассвете. Люди Ишидо, конечно, попытаются завтра же уничтожить всех моих птиц, если догадаются, а я не смогу принести их сюда. Нет у вас письма, которое вы хотели бы отправить прямо сейчас?