— Да, я напишу его. Что, по-вашему, будет дальше?
— Господин Торанага уверен, что они дадут нам уехать, если я буду очень настойчива.
— Я так не думаю. И, пожалуйста, извините меня, но я не думаю, что вы сами в это очень верите.
— Вы не правы… О, конечно, они могут задержать нас завтра утром, и, если они так сделают, будет большой скандал, угрозы… но все это не имеет значения. — Марико засмеялась. — О, угрозы, Кири-сан, будут продолжаться весь день и всю ночь. Но в полдень следующего дня нам разрешат выехать.
Кири покачала головой.
— Если нам позволят уехать, все остальные заложники в Осаке тоже разъедутся. Ишидо будет нанесен сильный удар, и он потеряет лицо. Он этого не допустит.
— Конечно. — Марико, похоже, была очень довольна. — Все равно он в ловушке.
Кири посмотрела на нее.
— Через восемнадцать дней наш хозяин будет здесь. Он должен быть здесь.
— Верно.
— Простите, тогда почему нам так важно сразу же уехать?
— Он считает, что это достаточно важно. Кири-сан. Достаточно важно, чтобы приказать нам это.
— Ах, так у него есть план?
— У него всегда много планов.
— Но с того момента, как Возвышенный согласился присутствовать, разве наш господин не в ловушке?
— Пожалуй…
Кири взглянула на дверь — она была закрыта. Подавшись вперед, Кири тихонько спросила:
— Тогда почему он тайно попросил меня внушить это госпоже Ошибе?
Уверенность Марико начала таять:
— Он просил вас сделать это?
— Да. Из Ёкосе, после того как первый раз поговорил с Затаки. Почему он сам прыгнул в эту ловушку?
— Не знаю…
Кири задумчиво покусывала губы.
— Хотела бы я знать… Мы скоро узнаем… Но вы не говорите мне все, что знаете, Марико-сан.
Марико стала было протестовать, но Кири дотронулась до ее рукава, снова призывая к осторожности, и прошептала:
— В его письме ко мне говорится, что вам можно полностью доверять, — давайте больше не будем рассуждать на эту тему. Я доверяю вам, Марико-сан, но это не мешает мне размышлять.
— Пожалуйста, извините меня.
— Я так горжусь вами! — Голос Кири окреп. — Стоять так перед Ишидо и остальными! Хотела бы я, чтобы у меня было столько же мужества…
— Мне это было легко: наш господин сказал, что мы должны уехать.
— Думаю, это очень опасно — то, что мы делаем. Чем я могу помочь?
— Поддерживайте меня.
— Я вас поддерживаю. Вы всегда можете на это рассчитывать.
— Я останусь здесь, у вас, до рассвета, Кири. Но сначала я должна поговорить с Анджин-саном.
— Да. Я лучше пойду с вами.
Вдвоем они вышли из комнаты Кири, сопровождаемые коричневыми, прошли мимо самураев в коричневой форме, которые, явно гордясь Марико, отвесили церемонные поклоны. Кири провела ее по коридорам, огромной комнате для приемов и прошла за ней во внешний коридор. Здесь в карауле стояли коричневые и серые. При виде Марико ей одинаково почтительно поклонились и те и другие. И Марико и Кири — обе были ошеломлены, заметив серых на своей территории, но скрыли свое разочарование и промолчали.
Кири показала на дверь.
— Анджин-сан? — окликнула Марико.
— Хай? — Дверь открылась, показался Блэксорн, за ним — двое серых. — Привет, Марико-сан!
— Привет. — Марико посмотрела на серых. — Я должна поговорить с Анджин-саном наедине.
— Пожалуйста, госпожа, — с глубоким уважением ответил ей капитан. — К сожалению, господин Ишидо приказал нам под страхом немедленной смерти ни в коем случае не оставлять его одного.
Ёсинака, назначенный дежурным офицером на этот вечер, подошел к ним.
— Прошу меня извинить, госпожа Тода, я согласен с этими двадцатью охранниками Анджин-сана. Это личное требование господина Ишидо. Извините.
— Если господин Ишидо беспокоится только о безопасности Анджин-сана, это можно только приветствовать, — торжественно ответствовала Марико, в глубине души не очень-то обрадовавшись.
Капитан серых получил распоряжение от Ёсинаки:
— Я отвечаю за Анджин-сана, пока с ним говорит госпожа Тода. А вы подождите снаружи!
— Извините, — твердо отвечал капитан серых. — У меня и моих людей нет другого выхода, как наблюдать лично.
Кири заявила:
— Я с радостью останусь здесь. Конечно, необходимо, чтобы кто-то здесь оставался.
— Простите, Киритсубо-сан, но мы должны присутствовать. Извините, госпожа Тода, — капитану, видимо, было неловко, — никто из нас не говорит на языке чужеземца.
— А мы и не думали, что вы столь невежливы, чтобы подслушивать. — Марико чуть не вышла из себя. — Но обычаи чужеземцев отличаются от наших.
— Серые должны повиноваться своему господину, — рассудил Ёсинака. — Вы были совершенно правы сегодня вечером, госпожа Тода: первая обязанность самурая — его долг перед сюзереном, и вы справедливо указали на это публично.
— Совершенно верно, госпожа, — с тем же чувством гордости согласился капитан серых. — В жизни самурая нет ничего выше.
— Благодарю вас. — Марико импонировало их отношение к долгу самурая.
— Нам следует уважать и обычаи Анджин-сана, капитан. — Ёсинака показалось, что он нашел выход. — Пожалуйста, пойдемте со мной. — Он привел их обратно в зал для приемов. — Пожалуйста, госпожа, пригласите Анджин-сана сюда и располагайтесь, — он указал на возвышение в дальнем углу. — Охрана Анджин-сана останется у дверей и будет выполнять свой долг перед сюзереном, мы — свой, а вы сможете говорить сколько пожелаете согласно обычаям Анджин-сана.
Марико перевела Блэксорну предложение Ёсинаки и благоразумно продолжала на латыни:
— Они ни за что не оставят тебя одного сегодня ночью. У нас нет выхода — если только ты не хочешь, чтобы я приказала сразу же их убить.
— Я хочу поговорить с тобой наедине, — ответил Блэксорн, — но не ценой жизней. Благодарю тебя за то, что ты пришла.
Марико обратилась к Ёсинаке:
— Благодарю вас, Ёсинака-сан. Не будете ли вы так добры послать за курильницами с благовониями — отогнать москитов?
— Конечно. Извините меня, госпожа, нет ли известий о госпоже Ёдоко?
— Нет, Ёсинака-сан. Я слышала, что она все еще лежит, но болей нет. — Марико улыбнулась Блэксорну. — Пойдемте сядем там, Анджин-сан?
Он пошел за ней следом. Кири вернулась в свои апартаменты, серые расположились у дверей зала для приемов. Капитан серых встал около Ёсинаки, в нескольких шагах от остальных.