– Ждем…
Топот снизу, шум слева – в зале, там засуетились.
– Ждем…
Тяжелое дыхание, скуление, взвизги, что-то задевает за стены – психи редко с голыми руками нападают, хоть палку, хоть камень, но подберут. На это ума у них хватает, не откажешь.
Первым в дверях показался Пит.
– Задержи всех!
Он, увидев гранату у меня в руке, понял, встал в дверях пробкой, удерживая всех бегущих следом за собой.
Вон первые, на два пролета внизу…
Спустился чуть ниже, на несколько ступенек, чтобы угол удобней был, чтобы граната дальше ускакала. Луис держится рядом, сопит нервно…
Вон они, первые уже на пролет прямо под нами забегают. Пора.
– Огонь!
Никаких «fire in the hole», известных из кино, что зря орать, и так все всем ясно. Пластиковая тушка гранаты со стуком отскочила от бетонной ступеньки, поскакала, покатилась вниз, а я уже отскочил назад, к стене, перехватывая освободившейся рукой болтающийся на груди автомат.
Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три…
Рвануло на четвертой секунде, примерно. Спасибо активным наушникам, иначе как кувалдой по ушам было бы, звук отразился от стен. Шестьдесят пять грамм пентастита разорвали оболочку, послав пригоршню заточенных до того в «рубашку» шариков и острых осколков пластиковой оболочки во все стороны. В нос ударило запахом сгоревшей взрывчатки и побелочной взвеси, выбитой из стен. Тут же второй взрыв, следом. Дикий вой, возня внизу, что-то тяжелое упало на лестницу.
– Назад! Пит, гони людей на крышу! Рик, с нами, держи лестницу!
Еще два человека у меня наверху, но лестница узкая, позови их сюда – все застрянем. Так что вот так, наличными силами. Переводчик огня в автоматический режим, приклад плотно в плечо – сейчас появятся, сейчас…
Не знаю, скольких психов мы свалили гранатами – кому-то досталось, я это слышу, кто-то воет так, что в ушах звенит, но на лестницу вырвались сразу же несколько, кто с чем. Впереди большой черный мужик с лопатой в руках, лезвие сплошь покрыто… даже не хочется думать чем. Только кожа уже не черная даже, а какая-то серая, в мелких трещинах, настоящая «слоновья», увидишь – и сразу поймешь, почему назвали так. Глаза просто черные, ни зрачка, ни радужки, ничего – сменившие безумно расширенные зрачки, те самые, что не давали им выходить на свет. Из перекошенного рта с оскаленными зубами капает слюна, тяжелое, сиплое дыхание…
Луис выстрелил в него первым, короткой очередью, в голову, убив на месте. Через него сразу же следом полез второй, в остатках какой-то невероятной рванины, грязный, заляпанный свежей кровью, размахивающий большим столовым ножом. Пахнуло сквозь запах взрывчатки и пороха дерьмом и мерзостью, гнилью. За ним, отталкивая валящееся на них сверху тело черного, лезли другие – мужчины, женщины, но больше все же мужчины. Жуткие черные глаза, лица, превратившиеся в маски – ничего человеческого не осталось даже в чертах, демоны какие-то, это уже точно не люди. Были люди, да все вышли, теперь это что-то другое.
Автомат плюнул очередью, второй, третьей. Я не видел, как попадали пули, но осела одна фигура, на которую перекинулась красная точка прицела, вторая. Рядом колотили еще два ствола, быстро опустошая магазины.
– Пустой, перезарядка! – первым закричал Луис.
Еще очередь, еще – сбили первую волну, куча тел шевелится на площадке ниже, но на них уже накатывает толпа снизу. Сколько же их там, а?
Опять стрельба, затвор встал в заднем положении. Лишившаяся веса жестянка опустевшего магазина со стуком выпала под ноги, вторая рука уже нащупала в подсумке следующий, с хлопком вогнала в приемник, большой палец левой руки освободил затвор, рванувшийся вперед и вогнавший в ствол верхний патрон из магазина. Бах-бах-бах – куда-то ниже, по головам бегущих к площадке под нами. Там тут же затор – как-то удачно попал.
– Прошли! – Это Пит.
Он встал рядом с автоматом на изготовку, но не стреляет. Черт, нам бы пулемет сюда, «М249», он нам даже по штату положен, но выдать должны только на пароме… А как был бы кстати с его двухсотпатронным коробом, тут можно было как метлой всю толпу с лестницы сдуть…
Прошли – это значит, что гражданские уже чешут по лестнице на крышу. И теперь нам надо отходить.
– Пит, Рик, прикрывайте! Луис, гранаты к бою!
Еще по одной, вниз, прямо под нас. Хотя бы отсечь этот прущий снизу поток на какой-то момент, дать нам возможность проскочить к лестнице и хотя бы захлопнуть за собой дверь до того, как в нее вцепятся психи. И хоть как-то укрепить.
Стрельба очередями, словно отбойный молоток колотит в этом тесном месте, затем опять двойной взрыв, прямо под нами, мне даже показалось, что я почувствовал, как осколки клюнули в бетон у меня под ногами. Не может такого быть, но вот показалось. И тут же, один за другим, в дверь, подтянув ее следом. А дальше? Она же просто на поворотную ручку закрывается, пусть и металлом обитая, противопожарная. А с той стороны так и просто на «пуш-бар» – такую вот перекладину, что толкнешь хотя бы брюхом – дверь и нараспашку сразу.
Ни хрена мы тут не сделаем! И баррикадировать теперь нечем – и не успеем.
– Наверх!
Ступеньки сварены из обычной арматуры, гудят под ногами, такие же перила, все в серый цвет окрашено. В самой пристройке темно, зато сверху, через открытую дверь, такое солнце, что вверх смотреть трудно – Флорида, чего еще ожидать.
Так, и на стене перила, из простой крашеной трубы, даже видно, что их уже позднее добавили, видать, какая-то комиссия по безопасности труда настояла, или страховая компания за что-то выплачивать отказалась.
Идея пришла в голову сразу.
– Прикрывайте! Все! Не дайте подойти!
Моток паракорда из грузового поча, рывком растянуть, узлом на перила.
Снизу дверь настежь – и сразу же стрельба. Чье-то тело растянулось в проходе, через него полезли и тоже сразу упали. Шнур узлом на балясины, оттуда на перила на стене, опять на балясины, на перила, на другие перила – чтобы как паутина. Паракорд, даром что тонкий, а прочный до невозможности, на нем двоих таких, как я, с экипировкой можно подвесить, а то и троих. А в этом мотке его двадцать пять метров – тонкого скользкого шнура цвета хаки.
– Да прикрывайте же, мать вашу! – заорал я, когда какой-то шустрый псих-подросток, размахивая чем-то вроде обрезка трубы, прорвался почти вплотную, по другую сторону моей «паутины».
Но даже фразу не закончил – чья-то короткая очередь вышибла из него мозги на серую стену, а тощее тело со стуком покатилось по металлическим ступеням вниз.
Еще виток, еще, моток все никак не закончится.
– Перезарядка! – орет кто-то сверху, а мимо меня проскакал по ступенькам, провалившись вниз, пустой магазин.
Внизу уже груда тел. Неужели все снизу, по лестнице поднялись? Или толпа уже разбросала баррикаду у входа в ресторан? Да какая разница, я вообще о чем сейчас думаю?