– Да-да, я вам серьезно говорю. У меня был такой острый роман в Смоленске. Неповторимая дама! Волшебный экстерьер! Я не женился на ней случайно. Когда я уехал из Могилева в Минск…
– Вы же сказали, что в Смоленске…
– Да, но ведь мне потом пришлось перевестись в Могилев, и она приезжала ко мне. О, эти незабываемые прощания и встречи на вокзале! Я получил тогда строгача с понижением в должности…
– За прощания на вокзале?
– Нет, к сожалению, за встречи, – ловко обогнул тумбочку Козак. – Вы смеетесь? Зря, зря, товарищ Тихонов. Ваше лицо мне симпатично, поэтому я с вами так откровенен. Скажу вам тет-а-тет, как мужчина мужчине: сколько я горел из-за женщин! Как горел, Боже мой! С дымом, с треском! Но не могу я бороться с чувством прекрасного в себе!
– И давно вам так тяжело?
– Первый выговор я схлопотал лет двадцать назад. – Козак чуть не налетел на стул.
– Просто вам надо жениться по любви, – сказал участливо Тихонов.
– Ах, милый мой, я уже четырежды был женат по любви.
– Слушайте, Козак, у вас не сердце, а дворец бракосочетаний. Вашу бы энергию да на мирные цели…
– Интерес к женщинам – стимул любого творчества, – обиделся Козак. – Все великие люди были неравнодушны к женщинам – Леонардо да Винчи и Рафаэль, Петр Первый и Наполеон, Пушкин и Толстой. Это же достоверный факт!
– А вы, мол, замыкаете этот славный ряд?
– Я не Рафаэль и не Наполеон…
– Заметил, – кивнул Стас.
– …но и я имею перед человечеством заслуги, – важно сказал Козак.
– По части чего? – вежливо осведомился Стас.
Тут Козак обиделся всерьез. Он полез в шкаф, достал чемодан, из него потертую кожаную папку с надписью «На подпись». Папка распахнулась с треском. Почетные грамоты, благодарности, вырезки из газет свидетельствовали о трудовых успехах инженера-строителя Л. А. Козака. Среди бумаг лежала фотография еще совсем молодой, очень красивой женщины.
– Это моя супруга, – с гордостью сказал Козак.
– Четвертая? – съехидничал Стас.
– Практически, – замялся Козак.
– А теоретически? – как клещ, привязался Стас.
– Видите ли, сложные житейские обстоятельства помешали нам с четвертой оформить брак официально.
– Строгач или понижение? – сочувственно спросил Стас.
– Перебросили в сельское строительство на Львовщину, – вздохнул Козак.
– Там вы и познакомились со своей нынешней, пятой супругой?
– Да, ее папа, мой тесть, – начальник межрайонной конторы «Сельэлектро»…
Стас неожиданно вспомнил, что Львов не так уж далеко от Ровно, куда Таня ездила в командировку. «Пора начинать атаку», – подумал он.
– А ее папа, ваш тесть, намного вас старше?
– На четыре года. А что?
– А то, что я хочу узнать, как вы провели вечер прошлого понедельника.
– Вечер? Прошлого понедельника? – споткнулся Козак.
– Да-да, уважаемый Лев Алексеевич, именно вечер прошлого понедельника.
Козак подумал:
– Часов в пять я уехал из гостиницы. Походил в городе по магазинам, потом поехал к друзьям, в гости.
Говорил он не спеша, и Стас почувствовал, что Козак думает над каждым словом.
– Когда вернулись в гостиницу?
– Было уже поздно, но время я не заметил.
– Сколько времени вы ходили по магазинам?
– Часов до восьми.
– В каких магазинах побывали, если не секрет?
– В Марьинском универмаге, в комиссионном магазине на Октябрьской улице, потом в комиссионке на Колхозной, еще в нескольких… Вот жене сумку купил.
Тихонов взял у него из рук изящную черную сумку, повертел в руках, откинулся в кресле.
– Приятно поговорить с вами, Лев Алексеевич.
– Почему? – насторожился Козак.
– Потому что ваш рассказ напомнил мне один старый, но ужасно смешной анекдот. Разрешите его вам поведать?
– Сделайте одолжение, – растерянно развел руками Козак.
– Вернулся один человек из отпуска и рассказывает друзьям: «Как только, – говорит, – я приехал в Кисловодск, так сразу же пошел на море и искупался». «Позвольте, – говорят друзья, – ведь в Кисловодске же нет моря!» «Так вот, я не знал, что в Кисловодске нет моря, пошел и искупался», – отвечает курортник. Правда, смешно?
– Смешно, – согласился Козак. – Но какое это имеет…
– …отношение? – спросил Стас, перехватив напряженный взгляд Козака. – А такое: вы не знали, что по понедельникам промтоварные магазины в Москве закрыты, – пошли и купили сумку. Смешно?
Это был чистый гол. Козак даже бегать перестал. Он стоял посреди комнаты, нервно вытирая губы концом своего элегантного галстука. Тихонов невозмутимо крутил в руках сумку. Козак решил выкатить мяч в центр и начать игру сначала.
– Простите, я, видимо, перепутал. Да-да, я купил сумку во вторник.
– А к друзьям тоже во вторник ездили?
Козак замешкался на мгновение:
– Не-ет, в гостях я был в понедельник…
– Кто ваши друзья? Где они живут? – Стас достал записную книжку.
– Их фамилия Алешины. Они живут на Юго-Западе.
– Телефон есть?
– Нет. Должны скоро установить.
– Когда вы приехали к ним и сколько там пробыли?
– Около шести. А уехал поздновато.
– Они, наверное, смогут подтвердить, что вы провели у них весь вечер?
Козак заерзал. Он затянул узел галстука до отказа, потом растянул его совсем, расстегнул верхнюю пуговицу сорочки, снова подтянул узел.
– Вы сейчас помнете свой прекрасный галстук, – спокойно сказал Тихонов. – Так как же насчет Алешиных?
– Я вам могу поклясться честью, что я провел там весь вечер, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы этот факт у них проверяли!
Тихонов удивленно поднял брови:
– Это почему же?
– Вы же интеллигентный человек! Вы же понимаете, что всем всего не расскажешь. Вы же знаете, что ваш приход может быть неправильно истолкован. Представляете, как это звучит для простых людей, где-то немножко обывателей: о друге дома расспрашивают из МУРа! Ведь это же не просто. Это же МУР! Это же звучит как!
– Гордо! – мрачно отрезал Тихонов. – Но доводы ваши я считаю неубедительными. Тем более что честному человеку нечего бояться, если официальное лицо наводит справки во имя закона. Поэтому нам придется вместе поехать сегодня к Алешиным.
– Но это же невозможно! – с отчаянием сказал Козак.