Луи (ошеломленно): Вот.
Мод (торжествующе): Видишь белый след на тыльной стороне ладони? Это и есть символ клуба «Nobody is perfect». Всем, кто вступил в него, Жан Лу прижег руку сигаретой.
Луи: Ты уверена? Знаешь, я не раз задавался вопросом, откуда взялась эта отметина… А ты? Покажи свою руку.
Мод (смущенно): Я полностью разделяла идею Жана Лу, но, понимаешь, след от ожога на женской руке — это не очень красиво. И потом, такая болезненная процедура…
Луи (мягко): Да, конечно. (Задумчиво потирает руки.) И что стало с клубом?
Мод: О, ты же знаешь, что происходит с такими вещами: они живут один вечер или один год, а потом благополучно забываются.
Эдмон: Нет, о таком клубе забывать нельзя. Друзья, мне нужна ваша поддержка! Я написал Алине, что хочу развестись с ней.
Анри: Как?
Сильвиана: Почему?
Луи: Что он несет?
Эдмон: Да. Я знаю, вы считаете меня занудой, но мне с вами хорошо и весело. Дома и в Сорбонне я умираю от скуки. Мне хочется остаться здесь, а не возвращаться к Алине и дочерям. Я готов хоть каждый день кататься на велосипеде, лишь бы не уезжать отсюда.
Луи: Ничего себе, бунт пятидесятилетних! Эдмон, а как же долг перед семьей и обществом?
Эдмон: С меня хватит. Не хочу больше жить на улице Сен-Жак и просиживать все вечера перед телевизором с Алиной и этими глупыми девицами. Или проверять идиотские работы студентов. Или читать идиотские лекции и чувствовать себя идиотским профессором. Хочу остаться с вами и совершать глупость за глупостью. В конце концов, мне осталось недолго жить.
Мод: С чего вы взяли? Вы больны?
Эдмон: Нет, просто я старый.
Мод: Что за бред, мы с вами одного возраста! И вы отлично себя чувствуете. Ну же, Сильвиана, сделай что-нибудь.
Сильвиана: Мод, я сделала все, что было в моих силах. Вам напомнить?
Мод: Да, ты права. Эдмон, не плачьте, мы что-нибудь придумаем. Хотите — можете больше не ходить в школу. А вашей жене мы пошлем денег. Скажите, мой милый, вряд ли вы со всеми своими дипломами много зарабатываете?
Эдмон (хлюпая носом): Триста плюс премии…
Мод: Да это же сущие гроши. Хотите — оставайтесь здесь, будете следить за домом. Может, Луи останется с вами.
Эдмон (заливаясь слезами): У-у-у, какой я несчастный, я всю жизнь мучился…
Мод (твердо): Луи, дай ему глотнуть.
Эдмон (в слезах): Никакого алкоголя!
Мод: Выпейте. А не то я позвоню Жозефине… э-э-э… то есть Алине. Давайте пейте. Бедный Эдмон, что на него нашло?
Луи: Это все молодость, моя дорогая. Вспоминать ее — все равно что дразнить тигра. Время идет-идет, и в один прекрасный день ты замечаешь, что уже не так юн. Эдмон, я рад, что вам понравилось пить, но это моя бутылка.
Луи хочет забрать бутылку, но Эдмон вцепляется в нее и залпом допивает остатки.
Эдмон: Ох как хорошо. Простите, мои нервы не выдержали.
Изабель: Прямо как мои тормоза.
Луи: Это одно и то же, моя дорогая. (Обращаясь к Эдмону.) Милый мой, вы не представляете, как приятно это слышать! Мы даже не думали, что у вас есть нервы.
Эдмон: Я нисколько не удивлен, что вы могли проявить сомнения на этот счет.
Луи: Эдмон, умоляю, не будьте педантом. Три минуты назад вы вели себя как нормальный человек.
Эдмон (в слезах): Я постараюсь, клянусь.
Мод: Ну хватит-хватит, не стоит плакать из-за таких пустяков.
Луи: Это единственное, что у нас осталось, моя дорогая…
Мод: Луи, прошу, избавь нас от своих разглагольствований. Ты очаровательный добрый алкоголик, но это не повод доводить Эдмона до слез.
Луи: Эдмон плачет не из-за меня, несчастного пьянчуги, который сидит на чужой шее. Он плачет, потому что он честный, образованный, женатый человек, хороший гражданин и отец, да к тому же известный ученый. Знаешь, когда ему было двадцать лет, у него тоже были мечты.
Сильвиана: О чем же он мечтал?
Мод: Все мы о чем-то мечтали. Но теперь с этим покончено. По крайней мере, я это четко осознаю. Гораздо лучше, чем ты. Ведь тебе наверняка на дне бутылки нет-нет да и является нечто… нечто светлое, доброе, беззаботное…
Луи: Ты права. Это случается, хоть и крайне редко.
Мод: А я, в отличие от тебя, не пью.
Тишина. Внезапно Мод заливается смехом.
Кстати, еще немного — и я изменю свое отношение к алкоголю.
Анри: Отличная идея. Больше женщин, больше приключений, больше бутылок… Округлых и тонких, светлых и темных…
Луи: Даже говоря об алкоголе, ты думаешь о женщинах.
Эдмон: Не знаю, выдержит ли моя печень…
Мод: Я куплю вам новую. Первый же умерший в Турени отдаст свою печень Эдмону. Сделаем пересадку, сейчас это ничего не стоит.
Эдмон: Когда я думаю, что у Алины ни разу в жизни не болела печень…
Мод: О нет! Мы не будем убивать вашу жену ради внутренних органов. Бросить ее — еще куда ни шло, но, уходя, прихватить печень — это уже нехорошо.
Эдмон: Мод, что вы говорите, мне такое и в голову не пришло бы!
Мод: Вам вообще ничего не приходит в голову!
Анри: Думаю, Эдмон прав. Нам надо остаться здесь, чтобы вместе состариться и умереть.
Мод: Хорошо. Я готова вас содержать.
Изабель: О нет! Кажется, вы окончательно сошли с ума!
Мод: Напротив, дитя мое. Зато вы начинаете раздражать нас своей молодостью, прекрасной фигурой и бунтовским характером. Скажу честно: нас это утомляет. Мы собрались вместе, люди одного поколения, не знающие, что такое презрение и снисхождение, и решили весело умереть вместе. Вас это удивляет?
Изабель: Анри… Анри… ты же не останешься здесь?
Анри: Еще как! Мы будем вспоминать юность, устраивать пикники, а по воскресеньям кататься на велосипедах. Не думаю, что ты захочешь разделить со мной эту жизнь. У тебя есть клубы и пляжи. И будущее. Но не забывай, радость моя, что однажды ты тоже состаришься. Как мы все.
Изабель (переходя на крик): Нет! Не говори этого!
Мод: Так и есть, только вы будете кататься на «веспах» в Сен-Тропе, а не на велосипедах в Турени, вот и вся разница.