Странное дело, но тяжёлый отвратительный запах, в котором легко угадывались его неаппетитные компоненты — подгоревшее масло и просроченная курятина — тем не менее, пробуждал необоримое желание что-нибудь съесть. Он огляделся. Часы на высоком фронтоне здания вокзала милостиво сообщали, что до его электрички ещё двадцать пять минут, и он, уворачиваясь от спешащих пассажиров, направился к будке, где на металлическом стержне вращалась большая кипа жарящегося мяса.
* * *
— Мама, но мне бы хотелось… — всхлипнула девочка в голубом комбинезоне и красной с белым шапочке. Зеленоватый ручеёк немедленно показался из её ноздри. Она сидела на большом чемодане и машинально болтала ногами.
— Я тебе уже сто раз сказала: нет! — мама достала из сумочки салфетку и, запрокинув детское лицо, принялась решительно устранять последствия всхлипа. — Раз не стала есть дома — будешь терпеть до поезда!
— Но мама… Только одну конфетку… — снова заныла девочка. — Я такая голодная… — несмотря на всхлипы, она продолжала болтать ногами.
— Конфеты — это не еда, — строго сказала мама, поправляя пушистый воротник своей куртки. — И не брыляй ногами, всё вокруг перепачкаешь! — она хлопнула дочку по коленям. Та залилась слезами.
* * *
— Мужики, — прохрипел грубый голос. Оба обернулись на звук одновременно. — Мужики… Помогите мелочью, а? — грязное лицо говорившего, опухшее до состояния подушки, в нескольких местах было украшено крупными многозначительными болячками. Сломанный тёмно-вишнёвого цвета нос неестественно выгибался влево. Среди волос на голове розовели подозрительно-жизнерадостные плеши.
Один из тех, к кому была обращена просьба о помощи, явно впечатлённый открывшимся зрелищем, почесал смуглый горбатый нос и вопросительно взглянул на старшего товарища. Тот, не переставая крутить в одной руке чётки, другой выгреб из кармана горсть монет и бесстрашно протянул её обладателю столь примечательной внешности. Первый, оценив его храбрость, посмотрел на него с уважением.
— Спасибо, мужики, — счастливо прохрипел облагодетельствованный и хотел, было, перекрестить милостивцев чёрной от грязи корявой лапой, но вовремя одумался и поспешил прочь.
* * *
По-прежнему держа сумку перед собой, он отошёл за угол ларька, где лежали сваленные в кучу рваные картонные коробки, и жадно впился зубами в тёплый свёрток, обильно смазанный на конце ароматным белым соусом. Мясной сок вперемешку с капустой и соусом приятно дразнили вкусовые рецепторы, и он даже подумал, что, может быть, успеет взять ещё одну порцию — в электричку — когда его язык ощутил что-то странное. Что-то, чему совсем не полагалось быть среди жареного мяса и овощей. Он внимательно осмотрел надкушенную шаурму, но при поверхностном осмотре ничего лишнего там не обнаружилось, и он вновь отправил её в рот.
И в ту же секунду заорал от неожиданной боли: словно несколько острых рыболовных крючков вонзились в его язык и десну. Подвывая и выгибаясь дугой, он попытался вытащить шаурму изо рта. Это получилось у него не сразу: вцепившиеся в его рот крючки не желали отцепляться. Наконец он с силой рванул свёрнутый в трубку лаваш наружу, во рту возник привкус крови, и — он был свободен.
Он с ужасом воззрился на шаурму, из которой торчала кошачья лапа с воинственно растопыренными когтями. Лапа была живой, она совершала выпады, пытаясь впиться ему в руку. Вздрогнув от омерзения и подавив рвотный рефлекс, он отбросил подальше от себя жуткое кушанье, но было уже поздно: один из когтей успел в последний момент зацепиться за рукав его куртки. Лаваш с остатками овощей отлетел в сторону, а некрупный полосатый котёнок с боевым мявом бросился по рукаву вверх — прямо ему в лицо.
* * *
— Мама, смотри! Это, что, цирк? — девочка в красно-белой шапочке указывала на ларёк с шаурмой, из которого — по несколько штук сразу — начали выпрыгивать кошки. Некоторые выскакивали из-под прилавка, а другие — и это было по-настоящему страшно — словно черви из коконов, вылезали из щелей между слоями мяса, насаженного на вертел.
Продавец шаурмы что-то неразборчиво кричал на своем родном языке, силясь оторвать от своего лица двух мёртвой хваткой впившихся в него котов. Какой-то мужчина корчился на земле рядом с ларьком. Всё его лицо было залито кровью, а изо рта торчал извивающийся кошачий хвост. Возле него валялась сумка, в каких обычно носят ноутбуки. Раньше она не пролежала бы там и двух минут, но теперь некому было порадоваться нежданной добыче: люди в панике бросились в стороны, стараясь укрыться от нашествия обезумевших зверей, царапавших и кусавших всех, оказавшихся на их пути. Огромный ребристый навес над платформами, кажется, вибрировал от тысячеголосого кошачьего воя, воплей ужаса и криков о помощи.
— Это не цирк, — испуганно проговорила мама, хватаясь за ручку чемодана, на котором сидела девочка. Но отбуксировать дочку в безопасное место она не успела: перед ней, словно из-под земли, появился бомж с жутким расшибленным носом и усыпанным струпьями лицом. — Что вам надо?! — взвизгнула женщина.
В ответ бродяга улыбнулся, обнажив чёрные пеньки гнилых зубов, и, вдруг изменившись в лице, с силой оттолкнул женщину.
Закончив с мамой, бомж на дрожащих от нетерпения ногах подобрался к девочке, которая от страха даже забыла заплакать.
— Ты же хотела конфетку? — прохрипела вонючая груда тряпок, нависшая над ребёнком. — Хотела? — груда сделала какое-то короткое резкое движение, послышался сочный хруст, и перемазанная красным уродливая ладонь поднесла к её лицу такой же уродливый вырванный с мясом палец. — На! На, бери! — с нежностью прохрипел голос. С мясных ошмётков, болтающихся вместо мизинца, на землю бежали стремительные красные капли.
* * *
Голос диктора, усиленный и искажённый динамиками несколько раз что-то испуганно проквакал и замолчал. Непонятно где сухо закашлялся и сразу замолчал автомат. Истерически гудели спешно покидающие перрон составы. Завыла, перекрывая человеческие вопли и звериный рёв, милицейская сирена. Какой-то мужчина в кепке и спортивных штанах, выбросив в воздух фонтан семечек, промчался по платформе и, растолкав мечущихся в панике людей, в отчаянном прыжке успел повиснуть на поручне последней двери уже тронувшейся электрички «Москва-Шатура».
Двое недавних благодетелей на первый взгляд могли показаться образцом хладнокровия среди всеобщей сутолоки и хаоса. Но только на первый взгляд. Они, в самом деле, никуда не спешили: невозмутимо присев на корточки, они увлечённо копались во внутренностях только что убитой собаки. От вскрытой тушки поднимался заманчивый парок. Утирая рукавом перепачканные губы, тот из них, что был постарше, проводил долгим взглядом пробежавшую мимо женщину, прижимающую к груди визжащую девочку в голубом комбинезоне.
— …И буквально только что к нам поступила новая информация о массовых беспорядках на территории Казанского вокзала в Москве, — отрешённо сообщила дикторша, изобразив обеспокоенность на лишённом мимики лице. На экране промелькнуло несколько нечётких кадров паники, заснятых, видимо, на камеру мобильного телефона. — Как передаёт наш источник в пресс-службе МВД, на данный момент ситуация полностью взята под контроль отрядами полиции особого назначения, но движение поездов пока ещё не восстановлено. Напомню, — скупо улыбнулась дикторша. — Около полутора часов назад на Казанском вокзале несколько человек, по предварительной версии, находящихся в состоянии наркотического опьянения, спровоцировали панику среди пассажиров и служащих вокзала, в результате чего работа железнодорожного транспорта на Казанском направлении была нарушена. А уже через полчаса в интернете появились…