– Я оттолкнула его, правда! – проговорила Ада.
– Он был могущественным выдумщиком, да и сейчас стоит десятерых как ты, – презрительно бросила Лаура.
– Я это сделала!
– Не смеши меня, ты – неумеха, которая никогда не сможет помочь брату.
– Это не так! – в отчаянии залепетала Ада.
Лаура вновь рассмеялась, крикнула:
– Так докажи мне, сделай хоть что-нибудь! Давай!
В лицо Адели ударил порыв ветра, сорвал берет и унес его вниз по улице.
– Ты не можешь ничего, – тихо сказала Лаура. Молнии за ее спиной угасали. – Иди домой, скоро начнется дождь.
Она пошла к площади, а Ада осталась стоять. Первые тяжелые капли ударили по плечам, лицу, покатились по щекам. С каждой секундой дождь становился сильнее, пока не превратился в ливень.
На холме вспыхнула молния. Ада резко вскинула голову и увидела замок. Уже через мгновение мир снова погрузился в вечернюю темноту, но Адель знала, что делать.
Вода лилась потоками, сбивала с ног. Ада падала в грязь, поднималась, проходила несколько шагов и снова падала. Дождь был везде – снизу, сверху, сбоку. Одежда промокла насквозь и прилипла к телу, но Адели было все равно. Она карабкалась наверх, рискуя в любую секунду сорваться, цеплялась за траву, но все-таки поднималась.
Забралась на холм и чуть не слетела, сбитая очередным порывом ветра. Поднялся настоящий ураган, вокруг сверкали молнии и гремели раскаты грома.
Ада откинула назад мокрые волосы и закрыла глаза. Дождь хлестал по лицу, тело онемело от холода. Неважно… Молния ударила так близко, что Адели казалось, она чувствует запах гари… Неважно…
Она сделала глубокий вдох, поднялась на цыпочки и… Шаг вперед. Дождь бьет в тамтамы. Поворот, легкий взмах руки. Где-то тихо заиграла скрипка. Чуть-чуть отклониться вбок – и уже подключилась виолончель. Еще шаг, поворот, шаг, прыжок.
Молнии сверкают в такт музыке, а ветер ведет свою партию. Ада не понимает, то ли она кружится, то ли мир. Она уже не знает даже где – она. Есть ветер, дождь, молнии и гром, но все они – музыка. А она… Она танцует.
Шаг – и боль начинает уходить. Сколько времени они жили бок о бок, сколько времени Ада носила ее в своем сердце? Уходи.
Шаг – и призрачный замок обретает очертания. Черные на фоне молний шпили вонзаются в небо, распарывают его.
Прыжок. Звезды сыплются с неба и с шипением падают в воду, окрашивая ее в золотой цвет. Призраки замка поднимаются и окружают Аду серебристыми телами. Они танцуют вместе с ней, смеются едва слышным смехом.
С каждым ударом молнии, с каждым раскатом грома, с тихой улыбкой призрака боль уходит, исчезает, растворяется в ночи. И когда последняя капля ее падает и впитывается в почву, Ада отрывается от земли.
Призраки кружат вокруг нее, шепчут – выше, выше! И она летит, поднимается к самой высокой башне замка. Часы на ней давно стоят, но тут стрелки вздрагивают, готовые пойти, а из маленькой, незаметной дверцы выходит…
– Адель!
В последнюю секунду падения она успела схватиться за какой-то выступ. Резкая боль пронзила плечо и прошлась по телу, до сердца. Ада разжала пальцы и почти разбилась, но чьи-то руки удержали ее, не дали упасть на землю, в грязь.
Она моргнула, еще раз и еще. Сквозь пелену дождя начали проступать черты – испуганные зеленые глаза, мокрые темно-рыжие волосы.
– Ты… – удивленно прошептала Ада, разглядывая сквозь капли дождя растерянное лицо. Мир возвращался к ней, а вместе с ним и смущение. – Я, наверное, лучше…
Она неловко поднялась и, пошатываясь, начала спускаться с холма.
– Подожди! – Эйд схватил ее за плечо и развернул. – Не уходи, подожди.
Ада покорно остановилась и села, глядя на него.
– У тебя кровь, – странным, незнакомым голосом сказал Рыжий. Растерянно посмотрел на Аду, мотнул головой. – Что же я…
Эйд закрыл глаза, и в руке у него появились бинты.
– Сейчас я перевяжу.
– Спасибо.
Он быстро, в несколько движений, затянул ее руку бинтом, посмотрел в небо.
– Дождь идет, может, спрячемся? – Он с сомнением посмотрел на замок. Ада кивнула и встала под навес. Ее колотило. Она обхватила себя руками, но унять дрожь не удавалось.
– Возьми! – Рыжий быстро снял куртку и накинул ее Адели на плечи. – Ты прости, я… Я не хотел подсматривать, а уж тем более чтобы ты падала. Просто в дождь у ворчуна… Кирилла, я хотел сказать, ломит кости, он попросил меня сходить ему за настойкой. Ворчун – он в том доме живет, за мостом. Я пошел к Лауре, а тут… А тут на холме фигура и молнии… Я подумал…
Он замолчал, бросил взгляд на Адель. Несмотря на куртку, она все равно никак не могла согреться и стучала зубами.
– Да что же это я! – Рыжий провел руками над землей, и внизу загорелся костер. – Я не умею, как ты, но хоть что-то, – он тряхнул запястьями, и на пол упало два тюфяка. – Садись.
Адель опустилась и протянула ладони к огню. Улыбнулась одними уголками губ и прошептала:
– Спасибо.
Рыжий вдруг как-то смутился.
– Да что там, подумаешь. Это не то, что умеешь ты. – Он восхищенно смотрел на Аду.
Она перевела взгляд на становящиеся совсем прозрачными стены.
– Уже исчезает, – сказала она. – А у тебя – нет.
– Нет… Но ты… Ты летала!
– Никто не умеет летать, – машинально повторила слова Лауры Адель.
– Почти никто. – Рыжий улыбнулся. Ада подумала, что впервые видит его улыбающимся. Что ж, ему шло. Она усмехнулась своим мыслям.
– Что? – быстро спросил Эйд.
Ада помотала головой.
– Я смешной? Ну да, бывает… Просто ты… Ты создала целый замок, как Первый! Его не видели с тех времен. Ты казалась такой грозной… – Он восхищенно замолчал.
– Замок… – повторила Ада и резко обернулась. Стены медленно таяли, растворялись в воздухе. И вдруг стали зеркальными. В них Ада увидела себя – волосы развевались, а глаза были черными и горели огнем, как у девушки на рисунках Марка. Как на рисунках… Ада почувствовала, что задыхается.
– Извини, – бросила она Эйду, вскочила и понеслась вниз с холма.
– Что?.. Куда ты?..
Ада не чувствовала под собой ног, сердце бешено колотилось, воздуха не хватало, но она ни на секунду не останавливалась. Голова кружилась, и Адель то и дело норовила упасть, поскользнувшись на мокрой земле, но ей было не до того.
Она влетела в комнату, бросилась к не разобранным рисункам на столе. Нашла один и упала с ним в кресло.
– Как это может быть… Как это может… Тот же замок, тот же холм… Неужели я смогла воплотить это? – Лоб горел, а мысли путались, как в лихорадке. – Но я же не могла… Это же дом Первого.