Но тут она вспомнила о собрании Комитета фонда помощи фронту, многочисленных делах и шторах затемнения, которые нужно повесить сушиться.
Они протянули веревку от Древа Победы до сарая, чтобы шторы повисели на ветерке, но тут до нее донеслось клацанье старого дверного звонка на Хай-стрит. Кто это? Или у нее и без этого мало дел?
– Пойдите откройте, Грейс. И скажите, что я занята! – крикнула Плам из сада. Руки обветрились на холодном воздухе. Март, а кажется, что ноябрь…
– Пришли мистер Феррис, квартирмейстер и какая-то женщина, мэм, – пропыхтела Грейс, тяжело поднимаясь по ступенькам. – Я провела их в гостиную, но у меня не было времени убрать в столовой.
– Предложите им эрзац-кофе. У нас много молока. Я не могу тратить на них чай. Пайка едва хватит до конца недели. Но сахара у нас достаточно.
Неужели именно сегодня пришли с проверкой? Нет, видно, сегодня такое утро, когда все ее планы точно пойдут насмарку.
Мистер Феррис, нагнув голову, прошел в низкую дверь и протянул руку. Рядом стояла женщина лет тридцати пяти в необыкновенной, косо сидевшей на голове шляпке, из которой во все стороны высовывались перья, как на головном уборе индейца. Волосы завиты в тугие локоны, лицо нарумянено и напудрено, рот обведен ярко-красной помадой и похож на свежую рану. Женщина улыбнулась, прищурив глаза. От нее несло отвратительно приторными духами.
– Это миссис Делгадо из Лидса. Ей хотелось бы поговорить с вами о каких-то родственниках.
– Я очень занята… и не уверена, что могу помочь, – ответила Плам, не понимая, почему женщина кружит над ней, как ястреб в полете.
– Речь идет о Конли… она якобы знает их, – пояснил мистер Феррис, подтолкнув женщину вперед. – Но мне придется вас покинуть. Боюсь, возникла некоторая проблема в Скалли-Холл.
Он имел в виду другой хостел, на противоположном берегу реки, где буйствовала целая банда негодников из Ливерпуля.
– Оставляю вас на миссис Белфилд. Извините, много дел!
С этими словами он ушел, а Грейс принесла кофейник.
– Садитесь, пожалуйста, – предложила Плам, настороженно оглядывая женщину.
Незнакомка с гримасой пригубила кофе и отставила чашку, потом открыла пачку «Кэмел» и закурила, не спросив разрешения и не предложив сигарету Плам.
– Я пью только настоящий кофе. Мой муж американец. Мы получаем пайки: настоящий кофе, шоколад, сладости… он интендант.
Она широко улыбнулась, блестя глазами, в которых, как и в северном акценте, было что-то знакомое.
– Вам повезло. Мы много лет не пили настоящий молотый кофе. Итак, чем могу помочь?
– Дело в этой парочке, Глории и малыше Сиде. Мы много лет их искали. Моя сестра была не в себе. Малыши случайно попали в тот поезд. Она обратилась в полицию, и там долго искали детей. Бедняга Мардж не знала, что делать. Я Мэгги. Ее сестра-близнец. Мардж потеряла мужа. Утонул. Кроме того, она не могла платить за квартиру, вот у нее и помутилось в голове. Решила идти в армию и выполнить свой долг.
– Значит, она воюет? – уточнила Плам.
– Понятия не имею. Сбежала с каким-то типом. Но перед этим призналась в том, что сделала с малышами. Пришлось потрудиться, чтобы их найти. Мы давали объявления о пропаже детей. Сначала думали, что они попали на север. Эвакуировались с местной школой. Но все было впустую, пока не обнаружили их карточки и справились у квартирмейстеров. Я опросила не меньше сотни.
– Как вы добры!
Плам старалась сдерживать ироническую улыбку, слушая эти сказки.
– Но прошло почти четыре года. Почему же вы так долго не приезжали?
Женщина не подняла глаз, но нервно затянулась.
– Знаете, как это бывает: идет война, куча всяких помех. Теперь я устроилась и уеду в Штаты, когда закончится война. У меня свой малыш, Майки-младший. Думаю, будет правильно, если Глория и Сидни станут жить с родственниками.
– Насколько я поняла, вы хотите забрать их, – уточнила Плам, не веря собственным ушам.
– О, да. Мардж бы этого хотела. Она чувствует себя ужасно после того, что сделала.
– Еще бы! Особенно когда прошло почти четыре года с тех пор, как она бросила детей на чужую девочку. Теперь только от департамента социального обеспечения зависит решение вопроса: стоит ли возвращать детей такой матери. Они ходят в здешнюю школу.
– Глории скоро будет четырнадцать.
– Совершенно верно, – улыбнулась Плам. Теперь они вплотную приблизились к цели визита. – Все это немного неожиданно. Полагаю, у вас есть их документы?
– Конечно.
Женщина дрожащими руками порылась в сумочке и вынула два свидетельства о рождении, явно оригиналы и явно подлинники.
Плам внимательно их изучила, ничуть не одураченная этим появлением ангела-спасителя. Ничуть не одураченная…
Глория никогда не упоминала тетушек и дядюшек и, уж конечно, не говорила о сестре-близнеце своей матери. И вообще молчала о своей жизни где-то неподалеку от Манчестера. Когда они приехали сюда, Сиду не было и пяти. Узнает ли он родственников?
– Думаю, вам лучше прийти позже, после занятий в школе. Мне нужно подготовить детей к такой новости. Повторюсь: все это несколько неожиданно, – посетовала Плам. Но женщина покачала головой.
– С места не тронусь, пока их не увижу. Я живу в Лидсе. Дорога стоит недешево, – заныла она. Но в ее нефритовых глазах вспыхнул гнев.
– А я не собираюсь отдавать двоих детей незнакомой женщине, пока не удостоверюсь, что вы та, за кого себя выдаете. Они могут даже не узнать вас.
Плам встала и направилась к двери.
– Дети всегда узнают своих.
Миссис Делгадо остановилась и тряхнула головой. Перья на шляпе задрожали.
– За кого вы меня принимаете? Я что, хочу этих детей своровать? Я пришла сюда по доброте душевной, чтобы спасти их. Да и вам будет легче. Мне кажется, что здесь и так полно народа.
Она бросила сигарету в камин, показав стройную ножку в нейлоновом чулке и двухцветные туфли на танкетке.
– Так вот, кем вы себя считаете? Ангелом милосердия? – обозлилась Плам. И сколько еще она собирается втирать ей очки?
– Я имею право!
– Какое именно? Мать бросает детей в поезде. Неизвестно по каким мотивам, даже не попрощавшись? Не пытаясь узнать, что с ними стало?
– Я говорила…
– Да, вы говорили, Марджери Конли, и у нас хранится письмо, чтобы это доказать. Тетя Мэгги! Черта с два! Вы ложью и обманом пробрались сюда и продолжаете врать! Хотите, чтобы мы без соответствующих проверок отдали вам детей? Я не вчера родилась! И сразу поняла, кто вы, едва увидев ваши зеленые глаза! Совсем как у Глории. Я не могу доверять женщине, от которой не услышала ни слова правды.